http://www.1tv.ru/documentary/fi8739/fd201509272335
О нем говорят: «Великий, легендарный, грандиозный». Его именем названа улица в Тбилиси, театр и сквер в Питере. Он создал самую сильную и прославленную театральную империю в СССР, но никогда не был бессердечным императором-титаном. Наполовину русский, наполовину грузин, Товстоногов обожал легкость и скорость, он умел вкусно жить. Не считая театра, у него было три страсти — женщины, вино и автомобили. Автомобили — заграничные, вино —грузинское, а женщины… разные. Но чаще, конечно, актрисы.
Актрисы Товстоногова — те, кого он разглядел среди тысяч выпускниц театральных училищ. Кого-то сделал заслуженными, кого-то народными: Татьяна Доронина, Эмма Попова, Светлана Крючкова, Наталья Данилова, Лариса Малеванная, Наталья Тенякова, Зинаида Шарко, Людмила Макарова. И всех он любил. Но, конечно, каждую по-своему.
В доме на Фонтанке Товстоногов создал свою реальность, фантастическое зазеркалье, где были свои традиции и правила, далёкие от морального кодекса строителей коммунизма.
Казалось, Георгий Александрович исправил несправедливость судьбы. Все его премьеры в БДТ наутро становились классикой. Причем, мировой. Французская гувернантка и немецкая бонна постарались — их вундеркинд свободно объяснялся с европейскими импрессарио и легко устраивал зарубежные гастроли. Если раньше по миру летали только наш цирк и балет, то при Гоге впервые взлетел советский драмтеатр!
Непросто складывались у Гоги и отношения с мужчинами-артистами его театра. Евгений Лебедев (тоже родом из Тбилиси) стал мужем сестры Товстоногова Нателы. А вот Сергей Юрский все-таки ушел из театра и уехал в Москву. Они с Гогой не сошлись темпераментами. Одним из любимых артистов Товстоногова в последние годы был молодой выпускник института Юрий Стоянов. Это потом он стал всероссийским юмористом, а в середине 70-х Стоянов был серьезным драматическим артистом.
Легенда о Гоге гласит: однажды Товстоногов проезжал на своей старой «Волге» мимо Витебского вокзала, заметил цыганку. Остановился, попросил погадать. Она сказала ему: «Ты умрешь в машине». «В этой?» — уточнил он. «Нет, в другой, подороже».
«Кстати говоря, никогда не пользовался Гога театральной машиной, всегда ездил на своей, — вспоминаетОлег Басилашвили. — А потом, когда он ослаб, его стали уже возить. Так вот он здесь попросил разрешения сесть за руль, шофера посадил рядом, сам сел за руль. Все вышли на крылечко наше, он высунулся и нам сказал: «Прощайте». И поехал. Умер в «Мерседесе» около памятника Суворову, на Марсовом поле. Остановился на красный свет. И умер».