Я открыл глаза и не сразу сообразил, где я. А был я все там же. Я стоял на мосту,
на самой верхней балке и смотрел вниз, на бескрайнее море. По узким серым полоскам
дорожного полотна проносились маленькие, словно комарики, автомобили. Да, я собирался покончить с собой и выбрал такой вот незамысловатый способ. Но перед тем, как прыгнуть вниз, я решил еще раз взглянуть на этот мир. Взглянуть глазами уже другого человека, у которого уже не было никаких пустых надежд, никаких иллюзий. Глазами человека, который не тешил себя мыслью, что все еще может быть хорошо, а твердо был уверен в том, что все бесконечно плохо. Глазами человека, который еще не пожил достаточно долго на этом свете, но уже видел достаточно много, чтобы считать себя стариком. В истинном смысле этого слова. Как бы там ни было, уходили, как вода сквозь пальцы, последние минуты моей жизни. Но прыгать я все не решался. Может быть потому, что боялся неизвестности, следующей после смерти, возможно, хотел получше запомнить этот мир, который казался мне сейчас неизмеримо прекрасным, таинственным, полным всяких удивительных открытий. Говорят, тот мир прекраснее, чем этот. Я бы не согласился. Вовсе не потому, что я уже повидал этот. А лишь потому, что еще не видел тот. Я стоял так высоко, что лишь от одного вида суетящегося вдалеке прибрежного города меня качало. Такого восторга я еще не знал. Это было так ново и так неожиданно для меня, что в голове невольно мелькнула мысль, что еще не все утеряно. Впрочем, она неуловимой птицей порхнула в сторону и на ее место пришли другие. Совсем иного характера. Я помнил, что внизу меня ничего не ждет, только боль, разочарование и... сочувствующие взгляды окружающих. И, знаете, было дважды больнее сознавать, что простое человеческое сочувствие сводится лишь к очередному маскараду печальных масок, надетых поверх истинных лиц. Я знал о том, что после моего ухода, люди еще какое-то время не станут снимать этих масок, отдавая дань якобы человеческих устоев общества. Ложь. Общества давно нет. Оно было раздавлено в тот самый момент, когда были придуманы политика и деньги. Общество погибло в тот момент, когда человек познал природу обмана. Но если ранее я пытался как-то
этому противостоять, бороться, во что-то верил, то сейчас мне было все равно. Я ходил по улицам, видел улыбающиеся лица и хотел кричать. От той боли, что таилась внутри меня. Не просто таилась, а росла с каждым днем. И не находя покоя ни на минуту ни в одном из своих состояний, я оказался здесь. Собственно, мне не было плевать на все и сразу. Отнюдь. Кое что все еще держало меня в этом мире. Но оно было столь незначительным, что попросту не могло оказать ни малейшего влияния на происходящее. Что же могло такого произойти, чтобы заставить сделать такой шаг, спросите вы? Есть разные вещи. Для кого-то достаточно огромного проигрыша, скажем, в казино, для другого это, может быть, неразделенная любовь. Много есть подобных вещей. Что же касается меня, то за последнее время в моей жизни успело произойти столько всего, что, казалось бы, хватило на всех. Я долгое время боролся, но тщетно. Вы знаете, что чувствует человек, когда жизнь дает ему маленький перерыв, когда ему кажется, что все уже стало хорошо, но потом вся иллюзия благополучия рушится в мгновение ока из-за какой-нибудь мелкой детали? Я вам отвечу. Он не чувствует ничего. Совсем ничего. Становится настолько все равно, что нет ни малейшего желания что-нибудь предпринимать. И дело даже не в обыкновенной лени, даже не в мысли о том, что все напрасно, нет, дело в том, что меняется само отношение человека к привычным вещах. Причем меняется настолько быстро и безудержно, что это невозможно заметить. И только спустя какое-то время, начинаешь понимать, что, собственно, разницы между жизнью и смертью, в привычном для вас понимании, нет. Когда меня посетила эта мысль, я уже знал, что окажусь здесь. Но еще не знал, чем может это закончиться. И тогда же меня посетила следующая мысль. Если мне неизвестен финал этой истории, если так только можно выразиться, значит, он может быть не один. И, учитывая всю специфичность ситуации, я пришел к выводу, что все вполне может завершиться не тем, к чему готовился я. Это заставило меня сесть на бетонную опору, ведь до сих пор я размышлял стоя на самом краю. Это, казалось бы, обыкновенное движение дало мне новую цепочку к обдумыванию. Неожиданно для самого себя я сделал еще один вывод. Совершенно не относящийся к первому. Я понял, что жизнь никогда не повторяется. Ее фантазия в сотни раз превосходит самую изощренную фантазию чертей, готовящих котлы для тех, кто рано или поздно в них должен оказаться. Потом мне стало ясно, что жизнь точно также играет с нами, как мы сами друг с другом. И до чего же забавно, что никогда не возможно узнать правила этой игры. И тогда я решил. Раз уж мне нечего терять, может хоть на потеху остальных поиграть хоть раз с самой жизнью? Постараться нарушить все правила и потом от души посмеяться над тем, как остальные с ужасом в глазах будут наблюдать за этим и шарахаться в сторону при одном лишь взгляде на них. А уж после этого, посетить тех самых чертей. Улыбнувшись своему безумству, я, словно ветер, спустился обратно на мостовую.

Автор: Сафарг