От Аффтара:
До сегодняшнего дня этот фик не имел названия. Решила не заморачиваться и обозвать его известной латинской пословицей. Если вам она не известна - смотрите ниже.
ЗЫ. Откомментить не забудьте! *строит умильные глазки*

Стоны вливались в уши раскаленным металлом. Не то чтобы их было настолько уж больно слушать — скорее просто непривычно и страшно. Холод обхватывал тело влажным бархатом, странное ощущение — словно и не холодно вовсе, а так. Прохладно. Слегка. Точно так же окутывала и темнота, к которой глаза привыкли слишком сильно. Сердце нервно бухало в груди — он приближался. Быстрый взгляд вокруг — все по-прежнему. Хорошо. Однако в других камерах стены уже начали покрываться инеем. Холодом потянуло все сильнее... Страшно. Так не хочется снова все вспоминать... И вдруг это прошло. Исчез загробный, какой-то неживой блеск изморози, да и она начала таять. Ушел ни с чем не сравнимый ужас. Пропало где-то на задворках сознания первое воспоминание. Тело начало наливаться теплом. Только крик не желал никуда уходить, бился в горле огненным комом... нельзя кричать. Нельзя. Только не сейчас. Лучше... Да.
Издав тихий стон облегчения, комочек тьмы в дальнем от двери и наиболее неосвещенном углу распрямился и превратился в тень молодой девушки лет семнадцати, ранее, наверное, стройной, а теперь и вовсе неотличимой от скелета. Тень потянулась и, слегка пошатываясь, перебралась поближе к свету и теплу — то есть к выходу из камеры, около которого висел всегда горящий факел. Это было единственное отопление, созданное для узников, и, на радость им, отключать его не собирались. Правда, добавлять еще один такой же — с другой стороны — не стали в целях экономии. Да и сам факел окружили защитой, благодаря нескольким идиотам, умудрившимся сжеть руки, и одному ловкачу, который каким-то образом перетащил его в свою камеру через заменяющую дверь решетку. Мнения расходились, но очень многие считали, что именно после этого подвига заключенные, пытаясь его повторить, а вовсе не в поисках тепла, и устроили себе небольшой костер инквизиции. Теперь они останутся калеками — лечить их никто не собирался. В этой тюрьме жестокие законы.
Девушка, теперь прижавшаяся к решетке почти вплотную, устало пыталась понять — почему он не дошел до ее камеры, ведь именно вкус ее чувств он так любил? Может, доставили кого-то новенького, и дементор просто пошел посмотреть? Заключенная довольно быстро поняла — у них есть любопытство и все скопление человеческих чувств. То есть, рождаются они, конечно, без них, но потом способность чувствовать элементарно «высасывают» у жертв. Странное умозаключение, но, как девушка надеялась, все же верное, а не бред из-за почти постоянного влияния этих существ, а так же голода.
Сейчас, когда она была хорошо освещена, разглядеть ее не составляло труда. Не так давно она была красавицей, это сразу же бросалось в глаза. Но теперь — белая кожа приобрела синеватый оттенок, губы побелели и пообветрились, синие глаза потускнели, потеряли блеск, а длинные волосы превратились в один большой калтун. Что же до их цвета... Вы когда-нибудь видели кошку с дымчатым окрасом? Вот и отлично, а теперь возьмите и перенесите ее шерсть на чью-то голову и постепенно увеличивайте их длину, пока они не достигнут талии. Необыкновенный цвет невероятно густых, чересчур легких и мягких для человека, действительно словно кошачьих, волос. Наверное, именно из-за своей шерстистости они и запутались так нещадно. Однако, как ни странно, какая-то толика былой красоты у нее осталась. Она была похожа на дикую кошку — да, исхудавшую, облезлую и усталую, но все же кошку, хищную и так и не утратившую плавности крадущихся движений. Длинные тонкие пальцы с обломанными ногтями обхватывали тонкие запястья. У нее была очень красивая узкая кисть и небольшие стопы. Хрупкое телосложение, затравленный и усталый взгляд, множество шрамов на теле, особенно выделялись по шесть полосок на каждом запястье. Но почему-то даже сейчас она вызывала ощущение опасности.
Тени на стенах слегка изменились, заметались, как бывало всегда, когда приближался кто-либо с факелом.
- Похоже, у нас появился новенький, - проговорила заключенная, скорее для того, чтобы услышать свой голос, чем для поддержания несуществующего разговора. Так делали многие, это не давало сойти с ума. Когда мерцание приблизилось, девушка задержала дыхание и подалась вперед. Ей, как и всем в этом месте, очень хотелось, чтобы это шли за ней — например, забрать на допрос. Правда, такое редко случалось... С ней, за весь месяц заключения — только один.
Еще несколько шагов, уже слышных — и из-за повота вышли три аврора, сопровождающие... Девушка подавилась воздухом. Слишком близко знакомы ей были эти трое. Гарри. Рон. Гермиона. Бывшие лучшие друзья, теперь смотрящие на нее с холодным презрением в глазах. Узница заставила себя сделать глоток воздуха. И улыбнулась. Лед в их глазах резал ее сердце — а она улыбалась, пытаясь не пустить в глаза эту боль. Ведь это больно, да? Когда друзья предают?
Авроры развернулись и деликатно удалились за поворот коридора, отойда ровно до того места, где их шагов не было слышно. Девушка ждала. Когда посетители подошли к ее камере почти вплотную, она спокойно склонила голову набок:
- Рон, помнишь, ты задолжал мне шоколадку?
POV Лазы.
- Рон, помнишь, ты задолжал мне шоколадку?
Рыжий парень сжал кулаки:
- Нет уж, предательница! Мы ничем не поможем тебе. Это будет нашей местью!
Остальные согласно закивали. Три пары глаз метали молнии. Моя рука потянулась к застарелым шрамам, но я остановила ее на полпути. Интересно, а они в курсе, что букватьно пару часов назад эти раны снова открылись? Меня еле откачали, ибо шесть полос на руках — след неудавшегося самоубийства — кровоточили особенно сильно.
- Дураки. Я не могла иначе. Впрочем, ваше дело.
Я отвернулась, не желая продолжать разговор. Они пришли позлорадствовать — что ж, это их выбор. Только я во всем этом учавствовать не собираюсь.
- Тварь, - прошипела Гермиона. - Лживая подлая тварь! Что ты делала на Гриффиндоре? Шпионила для своего Лорда? А может, ждала удобного момента, чтобы убить Гарри? А мы доверяли тебе!
Несправедливые слова первой ученицы Хогвартса бичом хлестали по душе. Я до крови закусила губу и закрыла глаза. Хорошо, что они не видят этой слабости. Хорошо.
- Лаза, ты что, плачешь? - раздался удивленный голос Рона.
Я постаралась фыркнуть как можно больше презрительно:
- Ну сейчас! Стала бы я плакать из-за каких-то предателей! - но, проведя по лицу, я действительно ощутила влагу. Значит, слезы. Вот уж не ожидала от себя.
- Что?! Это кто предатель? Это ты... ты.., - задыхались от возмущения две трети Золотого Трио. Только Гарри так ничего и не сказал с самого начала разговора. Меня захлестнула ностальгия — как они защищали меня от нападок слизеренцев, как я потом с этими слизеренцами подружилась и почти подружила их... Вообще, Трио перерасло в Квартет и грозило стать Пентаклем — Драко оказался классным парнем, просто очень замкнутым. Да тут еще Джинни влюбилась в Блейза, и, похоже, взаимно... Как же тогда было хорошо. А потом... Потом они возненавидели меня. Они разбили мой только-только начавший отстраиваться мирок на множество хрустальных осколков и теперь считают меня предательницей? Они, оставляющие всех, кто неугоден Дамблдору? Тех, кто не нравится Свету? А выслушать меня тогда никто так и не додумался. Теперь я не стану им ничего расссказывать. Вместо этого я просто скажу им то, что, может быть, заставит их задуматься:
- Это вы. Первые, кому я решилась открыть душу. Первые, вы слышали это? Я решилась. А вы... Врочем, хватит об этом. У Малфоя проблем не было?
- И ты еще пытаешься показать себя нашим другом! - сердито воскликнула Гермиона и сказала практически неверотяную для нее фразу. - Нет, не было у твоего слизняка проблем.
Я начала злиться. Как они смеют? Он же их друг! Он же... Он постоянно спасал их от Снейпа, от всех преподавателей, прикрывал — ценой отработок... Они пользовались им! Когда это понимаие стукнуло меня по лбу, боли почему-то не было. Только тяжелая ярость наполняла душу. Я медленно начала говорить, спокойно развернувшись к Трио:
- Во-первых, я уже не желаю с вами общаться. Во-вторых, он не мой, и, если вы не забыли, уже был принят в нашу компанию. А в-третьих, какое вы имеете право оскорблять единственного вступившегося за меня человека? Того, кто действительно беспокоился обо мне в то время, как вы все только и знали, что притворялись друзьями мне? Можете делать это друг с другом, но в общении со мной прошу не разбрасываться подобными словами.
Я собиралась было вновь отвернуться, но меня остановил первый слетевший с губ Гарри вопрос:
- Почему?
- У этих слов очень острые грани. Вы порезали меня — а не боитесь, что я сделаю то же самое?
Мои пальцы снова потерли запястье. Я отняла их было, но затем снова резко вернула на место. Да, мне не показалось. Жидкость. Липкая. С характерным запахом, который я узнаю в любой момент. Кровь. По расширившимся глазам пришедших я поняла, что остальные шрамы тоже начали открываться.
- Черт, дементор, - прошептала я и метнулась к самому дальнему углу камеры, в темноту, в спасительный холод...
Конец POV
POV Гарри.
Я не мог понять, что же с ней произошло. Говорила-говорила — и вот на тебе, все шрамы закровоточили. Она тут же опрометью бросилась в угол и больше не отзывалась. А потом я почувствовал приближение дементоров. То есть, это они так действуют на нее? Гадать я не люблю. Поэтому, когда авроры увели нас, я поинтересовался у одного из них:
- А почему ее шрамы открылись?
- Это застарелые шрамы от пыток магическим клинком, - безразлично ответил тот. - При подобном магическом воздействии они всегда открываются и начинают очень обильно кровоточить.
Ого! Ее еще и пытали! Кошмар какой. Теперь понятно, почему она такая — сам бы от пыток свихнулся бы, наверное. Нет, надо побывать на суде. Попытаться ее поддержать, что ли?
- Еще один вопрос и я от вас отстану, - просительно проговорил я.
- Задавай.
- А нельзя ли нам присутствовать на суде?
По расширившимся глазам Рона и Гермионы я понял, что они эту идею явно не разделяют, но отступать поздно.
- Можно, отчего же нельзя? Завтра, в восемь утра он и состоится...
Конец POV.
Девушка сидела на кресле, прикованная к нему магическими цепями и наслаждалась. Нет дементоров. Нет холода. Нет страха. Можно удобно сидеть на стуле, чувствуя себя просто великолепно — это же не ледяной и грязный пол! К тому же перед судом ее изрядно накормили, пустили на полчаса в ванную и выдали новую одежду. Какое блаженство! Явно встревоженный дебильной улыбкой подсудимой, к ней подошел кто-то из толпы и, попав под наложенный на это место Сонорус, беспокойно спросил:
- Вам плохо?
Это безусловно разнеслось по залу. Все затихли, ожидая ее ответа.
- Мне хорошо, - покачала головой та.
- Но... Вы же.., - он никак не мог подобрать слов. Синие глаза в упор уставились на него:
- Вы сидели в Азкабане? - подошедший очумело помотал головой. - Тогда вам не понять.
Девушка ожидала, что на этом все и закончится, но ей попался очень упрямый и беспокойный человек:
- Чего?
Она устало вздохнула:
- Как хорошо после месяца холодной бодяги, сделанной непойми из чего, поесть горячую овсянку, пусть и пустую. Как хорошо полчаса поваляться в ванной и смыть с себя всю эту тюремную грязь, да и получить чистую одежду. Как хорошо вместо холодного пола холодной камеры, где постоянно ожидаешь появления дементора, посидеть в теплом помещении на удобном стуле и не боясь, что кто-нибудь инферального типа заявится сюда.
Собеседник что-то квакнул и ушел. Девушка грустно опустила голову. Просто она вспомнила, за что ее обвиняют. Просто она захотела увидеть брата... А братом оказался Волан-де-Морт. От грустных дум ее отвлекло рукопожатие. Она вскинула голову и глаза ее наполнились слезами — ее руку сжимал Гарри. Он ободряюще улыбнулся ей и отошел. Еще некоторое время девушка подержала себя в реальном мире, дождалась начала суда, поняла, что давать ей слово никто не намерен — и уплыла в свои воспоминания.
Ретроспектива.
Измученная неделей Азкабана девушка, спотыкаясь, вошла в кабинет следователя. Тот пил горячий шоколад, запах котрого очень больно резанул девушку по носу. Желудок резко заурчал, умоляя хоть о небольшой дозе этой вкусности. Хоть о глотке. Мужчина даже бровью не повел, продолжая отхлебывать из кружки. Девушка, сглотнув, сделала шаг вперед.
- Прошу вас, присаживайтесь, - спокойно скозал мужчина. Напиток был отставлен на угол стола. Заключенная села, чувствуя, что сейчас не ответит ни на какие вопросы — чашка так и притягивала взгляд. - Простите за то, что пью сейчас, но часовой контакт с дементорами очень утомляет.
- Я неделю непрерывно с ними контактирую, и еще ни разу не пила горячий шоколад, - тихо сказала заключенная.
- А вам его и не полагается. Сами виноваты — нечего было в Пожиратели вступать.
- Я не вступала! - вскинулась девушка.
- Но хотели.
- И не хотела! Просто я узнала, что Волан-де-Морт — мой брат!
Следователь несколько секунд сидел с выражением невероятного удивления на лице. Затем он полным ярости голосом проговрил:
- Во-первых, не называйте его по имени. Во-вторых, он единственный ребенок в семье!
- Это не имя, а кличка. Имя — Том Нарволо Реддл, если вы не знаете, - усмешка тронула губы девушки. - А насчет одного ребенка... Это со стороны матери. Но мой папочка всегда был любителем погулять по девушкам, так что еще неизвестно, сколько тут Реддлов бегает... А я — его дочь в семье. От законнной жены.
Мужчина с задумчиво спросил:
- А как вы объясните разницу в возрасте? Или у вас ее нет?
- Приятно иметь дело с такими интересными сумасшедшими? А главно не буйными, да? - понимающе усмехнулась девушка. - Не уберете кружку — так стану буйной, специально для вас. А что касется вашего вопроса... Разница есть. Мне действительно семнадцать. Просто.., - девушка прервалась. - Вам не рассказывали о ранах от магического кинжала?
- Рассказывали. Никто так и не понял, зачем вы себе так тело разукрасили.
- А это не я. Это папочка, будь он неладен. Когда он узнал о том, что я маг... Он запер меня в подвале и устроил сеанс пыток. Мне тогда было четыре года. Год он меня пытал. А потом я перезала себе вены и от потери крови впала то ли в кому, то ли еще во что, и за это время папашку успели убить, а меня переправить в элитную российскую больницу. Наверное, это тот же благодель, что избавил меня от этого... Лучше промолчу. Я там очень долго пролежала в этом состоянии, а когда очнулась, меня еще недельку подержали, убедились в том, что я полностью здорова и отправили в детский дом, откуда меня почти сразу взяла бездетная семья. Вот вам и разница в возрасте.
- А как вы объясните парселтанг и наличие магического артефакта у маггла? - уже заинтересованно спросил следователь.
- Понимаете, Реддлы не совсем магглы. Они берут начало из рода Слизеринов. Но там какая-то гадость приключилась, я не знаю, какая — записей об этом не сохранилось, как я не искала — и Салазар лишил эту ветвь магии на некоторое количество поколений. Не помню точно, какое — но если надо, все, что я нашла вот в этой запароленной папочке, - девушка кивнула на черную папку с написанной золотом фразой «Homo homolus lupus est*.», которая лежала на углу стола. - Пароль вы наверняка не угадали. «Отец — козел». Я не могла не поиздеваться над его памятью.
Мужчина кивнул:
- Продолжайте.
- Они, получается, сквибы. Но артефакты у них остались. А потомки Слизерина, являющиеся магами, должны говорить на языке змей. Это очевидно.
- Хорошо, - кивнул следователь, поднес кружку к губам и сделал большой глоток. - Уведите заключенную!
Девушка в тот момент чуть не расплакалась.
Конец Ретроспективы.
Она спокойно улыбалась, глядя на судью. Приговор — двадцать лет Азкабана за всего лишь желание увидеть брата казался ей несправделивым. Уж лучше...
- Я прошу заменить приговор на Поцелуй Дементора.
Зал ахнул единым порывам. Шок и недоверие был виден на лицах сидящих. И на лице судьи тоже.
- Что вы сказали? - переспросила судья.
- Я прошу заменить приговор на Поцелуй Дементора. Желательно привести его в исполнение немедленно.
Все молчали. Никто не проронил ни слова. И в этой вязкой, липкой на ощупь и приторной на вкус тишине раздались жидкие, но довольно громкие апплодисменты. Что тут поднялось! Визг, крики, мольбы о пощаде...
- А что, собственно, происходит? - удивленно спросила подсудимая. - Кто-то мне поапплодировал, а остальные просят вас пощадить меня?
Судья взглянула на нее дикими глазами и повалилась в обморок. Ответил ей какой-то мужчина сзади:
- Нет, сестренка, это я с гвардией поспешил тебе на помощь.
Высокая фигура появилась в ее поле зрения и, наставив на девушку палочку, пробормотала какие-то заклинания. Путы спали. Почувствовав свобободу, девушка подскочила с места и кинулась к фигуре, но на полпути остановилась. Имеет ли она на это право? Он ее брат, и он ее спас — но приймет ли он ее? Мужчина же скинул капюшон, и, улыбнувшись, раскинул руки в приглашающем жесте. Радостно завизжав, девушка кинулась к брату и повисла у него на шее, ощутив, как он обнял ее не менее крепко. А потом они аппатировали. И Пожиратели тоже. Никого не тронув. На следущий день выйдут газеты с фотографиями бегущей к самому жуткому магу современности счастливой девушки. И — кто знает — может, кто-то за них порадуется. И Гарри, который не стал мешать Волан-да-Морту, тоже, наверное, будет рад за них. Хоть бы он сам был счастлив!
Эпилог.
- Знал бы, что ты моя сестра — ни за что бы не отправил в ту клинику.., - медленно проговорил Волан-де-Морт, глядя, как новоиспеченная родственница поедает уже третью плитку шоколада. На столе лежало еще штук двадцать — мужчина прекрасно знал, чем поднять силы после контакта с дементорами. Сам Лорд пока даже с одной не справился. Девушка вскинула голову:
- Так это ты... вы.., - она смешалась, открыла было рот, чтобы еще что-то сказать, захлопнула его и покраснела.
- Давай на ты, - предложил он. Девушка засияла, и мужчина не смог сдержать улыбки.
- Ты все очень хорошо сделал. Теперь у нас есть родители.
- То есть?
- Ну как? Они мне сразу сказали — как только найдешь брата, приводи его к нам. Мы его как родного любить будем. Так что скоро будете знакомиться!
Лорд тяжело посмотрел на сестру:
- Взгляни на мое лицо и ответь, как они на это отреагируют.
Девушка внимательно оглядела мужчину и осторожно ответила:
- Думаю, нормально... Хотя им таких красавцев видеть еще не доводилось.
Мужчина остолбенел от такой наглости. Девушка поняла, что тут что-то не так:
- Слушай, а ты давно в зеркало смотрелся?
- Очень, - слегка остолбенело ответил Лорд.
- Вот посмотрись, советую...
С некоторой опаской Волан-де-Морт последовал совету и тут же застыл, шокированно пожирая взглядом свое отражение. Из зеркальных глубин на него смотрел семнадцатилетний Том Реддл...


*Человек человеку волк