Это цитата сообщения tyuloo Оригинальное сообщение

Лидия



для А.Э.

Эту историю мне рассказал парень, работающий в сопровождении отца. Ему чуть за тридцать, прошёл кавказскую войну героем и чудом выжил – счастливчик, но однажды в молодости угораздило его влюбиться в девчонку, которая и разрушила потом все его иллюзии о любви и изменила отношение к женщинам и чувствам. Теперь он одиночка, не желает заводить серьёзных отношений, не хочет семьи и всеобщего мещанского счастья. Виновной метаморфозы называет генетику: «Если у твоей жены мать – блядь, бабка – блядь, то чего ты хочешь-то от жены? Природу не изменить, наследственность и воспитание – эти вещи как клеймо, ты не справишься, не победишь, не поборешь. Остаётся либо принять всё как есть и мучить себя всю жизнь, либо бросить, растоптать и разорвать – тогда хотя бы появится шанс не угробить себя». Вот так он считает.

После второй бутылки, я смогла разговорить его, и он рассказал историю бабушки и матери своей бывшей жены.



Началось всё сразу после той войны, когда все словно ошалели от счастья. С мужиками был тотальный дефицит, только её это не касалось – красива была, те, кто с орденами и погонами, выстраивались в очередь, караулили возле подъезда, встречали со службы. Победная весна, влюблённость всех и во всех, её восемнадцать с половиной лет – всё это дурманило голову.

Тот первый, кто смог перейти от восторженных преследований маленькой Лиды к делу, оказался из генералов – бросивший ради неё жену, сына, запоровший карьеру и сосланный из столицы руководить далёким казахским полигоном.
Она поехала с ним. Терпела, и казалось – любила. Сперва месяц – ей, выросшей в коммуналке, хоть и мерещились в мечтах генеральские апартаменты, уют служебной квартиры начальника военного округа всё равно показался раем. Но было нечего делать – скучно. Скучно вставать в полдень – генерал не будил её с утра, а крался на цыпочках на кухню, сам ставил пустой чай и осторожно закрывал за собой дверь ещё до восхода солнца. Скучно гулять, общаться с жёнами подчинённых мужа, почить с ними лясы, смотреть одно и то же кино и вдыхать жёлтую пыль, которую несло из пустыни.

Проснувшись, - гуляла. Солдаты и офицеры, а городок был небольшой и закрытый, отдавали честь – все знали молодую жену генерала. Единственный магазин и клуб, работающий в режиме кинематографа по субботам, не давали ей нужного градуса активности. Активность и неизведанные желания – вот то, что не даёт покоя юным девам, вот то, что толкает их на непонятные с точки зрения логики поступки – глупые, порой подлые и ломающие всю жизнь. Казалось бы, потерпи пару лет и опять – в привычной столице, где жизнь, университет и джаз с фокстротом. Но нет, ожидание – не привычка юных дев.

Как-то осенью, к очередной годовщине великого Октября, в гарнизоне решили устроить парад: десяток танков, ракеты, солдаты строем в блестящих сапогах – всё это предстояло показать высокой комиссии из столицы. Проверяющий в высоких чинах сразу приметил Лидию сразу – высокая, с чёрными как смоль волосами она кружилась в танце, словно была рождена для этого. Стоит ли рассказывать, что было дальше? Я думаю, что понятно и так. Лида собрала вещи и в два часа съехала из гарнизона.

Генерал, из своего же генеральского пистолета с гравировкой от Вождя, выстрелил себе в голову, выждав для приличия пару месяцев. Лида не узнала об аутодафе, она уже блистала в Москве.

С головой окунувшись в светскую жизнь, Лида поняла, что все её мечты сбылись – квартира в высотке, водитель мужа, готовый по первому требованию отвезти куда угодно, деньги без счёта, банкеты, парады, дни рождения и свадьбы, быстро сменяющие друг друга, закрутили её в праздничной карусели. В тот год она блистала, покоряя всех и вся. Ну как Наташа Ростова, помните, да.

Но человеку свойственно всегда хотеть больше того, что он имеет. Непонятная тоска с каждым днём всё сильнее и сильнее овладевала ей. Ей было мало восхищённых взглядов, ей стала нужна страсть и любовь.

И тут подвернулся он – молоденький солдат, водитель мужа, с томным и одновременно гордым взглядом грузинских князей. Она влюбилась. Все поездки – магазины-банкеты-подруги, стали теперь с единственной целью - видеть его. Чёрный правительственный ЗИС превратился в приют любви, где они могли насладиться друг другом, утолить свою страсть.

Но долго связь продолжаться не могла – о ней доложили, без намёков, сухим языком рапорта. Солдата срочно демобилизовали, а Лида, устроив скандал, уехала с ним в его родной аул где-то в горах Кавказа.

Обычаи гор не знают пощады к женщинам. За неосторожный взгляд, за то, что одна из дома, за каплю краски на лице следует наказание. Любовник превратился в мужа. Он бил, бил нещадно, кулаками в кровь разрывая лицо, оставляя за собой переломанные рёбра, выворачивая до нечеловеческой боли руки. И однажды она не смогла встать. Прошёл день, два, пришлось вызывать врача, который и увёз её в казацкую станицу на лечение.

Оправившись после больницы, в свои уже двадцать пять, она решила начать жизнь с нуля. В ветеринарный институт поступить было просто даже с такими знаниями, она же его называла Пятым медом. Мимолётная связь с профессором закончилась скандалом и отчислением, работа на ткацкой фабрике стала постоянной. Жила она теперь лишь вечерами субботы, когда в Парке устраивались танцы. Там и познакомилась со своим последним мужем – молодым лейтенантом, на несколько лет младше её. Ей казалось, что теперь у неё будет семья, она родила дочь, устраивала быт. И всё было бы хорошо, но опыт людей не учит – Лида вновь заскучала.

Андрей, ремонтник из Беларуси, случился в её жизни нежданно, когда у мужа вдруг обнаружили какую-то урологическую болезнь, не позволявшую три месяца исполнять супружеские обязанности. Лида была в общем-то фригидна, но принципиальна – у всех подруг секс есть, а чем она-то хуже? Поэтому ремонтник был срочно переквалифицирован в любовники. Услады в пристрое продолжались недолго – неожиданно вернувшийся муж застал их в самый ответственный момент. Грязь недостроенного помещения, рваный ватник на полу, а на нём два сплетённых тела – вот то, что он увидел. И почему-то простил её. Может, просто привык. Привык к намёкам друзей, знающих о похождениях жены, к любви начальства, которое после очередного офицерского бала, где блистала Лида, давало новую должность или очередную звезду на погоны, а, может быть, он просто её любил.

Лида тоже не ушла от него. Ире – их дочке, тогда было пять лет, и с мужем она осталась только из-за неё. Но никогда уже не простила дочь, считая, что та отняла у неё последнюю любовь. Когда Ире исполнилось семнадцать, Лида прогнала её, чтобы никогда уже больше не увидеть.
---------
Она ещё долго оставалась красивой. Даже после пятидесяти ловила взгляды мужчин, но всё не вечно в этом мире. Подходя к зеркалу по утрам, с каждым новым годом – да что там годом, с каждым новым месяцем, неделей, днём, она начала понимать, что её век прошёл. Человек, вся ценность которого была заключена в оболочке, в высокой груди, чувственных губах, осиной талии, теряя её – эту оболочку, теряется, понимая, что больше в нём нет ничего. Ни-че-го. А это самое страшное в жизни. Вот что мало кто понимает в молодости, но что ясно осознают старики.

И она начала пить. Чтобы забыться. Чтобы не думать, не сожалеть. После водки ей становилось легче, тяжёлые мысли отпускали и уходили куда-то далеко. Муж, сначала пытавшийся бороться, в отчаянии тоже запил.

Спустя год её парализовало. Инсульт – так бывает, когда много пьёшь с больными сосудами. Она лежала на своём диване, лежала молча, не прося ничего – без желаний, без мыслей, без надежды. Два долгих года Судьба мстила ей, оставляя её неделями одну, когда муж, получив пенсию, пропадал, пропивая последние гроши.

Нашли её только через неделю, когда соседка, почуяв запах, вызвала милицию.