Дмитрий Бабич
Пока общество спорило о выборах, наказаниях за клевету и новых правилах
для волонтеров, России начали возвращать ее историю. Никогда еще не
выходило такого огромного количества новых исследований. Причем многие
из них, впервые за многие годы - не конъюнктурные и, самое главное,
основанные на вновь ставших доступными документах.
Даже созданная в 2009 году указом Медведева Комиссия по противодействию
попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России, так напугавшая
при своем рождении либеральную общественность, не запретила и не
отругала ни одной книги, занявшись более полезным делом -
рассекречиванием архивов. И до своей благополучной смерти в начале
нынешнего 2012 года, объявленного годом российской истории, комиссия
успела рассекретить тысячи документов.
От разоблачений - к пониманию
Что же появилось в итоге? Можно сказать, что "разоблачительский" период
в историографии, начавшийся еще в конце восьмидесятых, закончился. И
дело тут не в пресловутой цензуре - для книг ее точно нет.
Разоблачительскому пафосу не способствует само обилие вновь открывшихся
источников.
"Как поступает недобросовестный историк, дорвавшийся, скажем, до
каких-нибудь прежде закрытых расстрельных списков ОГПУ?- задается
вопросом главный редактор исторического журнала "Родина" Юрий Борисенок.
- Он быстренько их "вываливает" в отдельной публикации с драматическими
комментариями, не заботясь о контексте - в том числе и об обширном
несекретном фонде документов, связанном с теми же действующими лицами".
Это и происходило в девяностые, когда задача была - быстро ввести в
оборот прежде запрещенные фонды. Получалось, что вот, расстреливали, а
почему и для чего расстреливали - непонятно. Теперь же появилась
возможность работать спокойно, то есть объяснять прошлое, а не ужасаться
им и не оправдывать его.
Вот интересный пример: пробуждение протестного движения в декабре 2011 -
мае 2012 года совпало по времени с целым валом публикаций о генезисе
русского революционного движения, вылившегося в революции 1905-1907 и
1917 годов.
Можно возразить: что же тут нового, революция и теперь остается самой
болевой точкой русской истории? Новизна в самой задаче, которую ставят
перед собой историки: понять, как возникает массовое недовольство, чтобы
в будущем научиться купировать его на корню. Возник абсолютно новый,
консервативный подход к отечественной историографии, который отличается
и от надоевшего советского подхода, и от ставшей уже привычной
либеральной догмы.
Оговоримся сразу: что касается нравственной оценки революции, то тут
вердикт профессиональных историков (и консерваторов, и либералов)
однозначен: она - сугубо отрицательное явление, прервавшее естественный
ход русской истории. Падение в 1918-1920 гг. в разы жизненного уровня
населения, разрушение рынка сельскохозяйственных продуктов, повлекшее
голод, братоубийственная война - всему этому не может быть оправдания,
тут согласны все.
Революция завышенных ожиданий
Но вот почему этот срыв произошел именно в 1917 году? Что его вызвало?
Война, недоедание, неравенство?
Из статистических данных видно, что россияне в конце девятнадцатого и в
начале двадцатого веков жили все лучше и лучше. Неравенство в
Великобритании было в разы больше. Нормирование продуктов в Германии,
отрезанной в первую мировую войну от мировых рынков, было введено в 1915
году - на год раньше, чем в России. Урожаи в 1914-1917 гг. в России были
хорошие. Почему же тогда "грохнуло" у нас?
Доктор исторических наук Борис Миронов в своем исследовании "Уроки
революции 1917 года или Кому на Руси жить плохо" приходит к выводу:
застрельщиками революции 1917 года выступили не рабочие, а
интеллигенция, те, кого сейчас назвали бы "белыми воротничками", публика
вроде той, что собиралась недавно на Болотной площади.
Причиной революции стал не голод (его не было) и даже не отсутствие
экономических и политических реформ (они проводились с 1861 года, и
довольно успешно, успешнее, чем наши реформы 1990-х и 2000-х).
Причиной стало то, что социологи называют относительной депривацией. Вот
как объясняет смыcл этого термина Борис Миронов в своей работе: "Рост
потребностей постоянно обгонял достигнутый уровень жизни. Все слои
населения, и интеллигенция в наибольшей степени, постоянно хотели больше
того, что имели, и больше того, что реально возможно было иметь при
имевшихся в то время экономических и финансовых ресурсах".
Кто разбудил Собчак?
Знакомые причины для недовольства, не так ли? По этой логике и нынешние
протесты стали неким запоздалым эхом кризиса 2008-2009 года, который не
то чтобы привел к падению уровня жизни "креативного класса", а скорее
обманул его надежды на бесконечный и неуклонный рост доходов, весьма
распространенные еще в 2007 году.
Впрочем, как доказывает Миронов, и сейчас, и 100 лет назад недовольство
"белых воротничков" было связано не только с завышенными экономическими
ожиданиями. Интеллигенция начала двадцатого века, по мнению Миронова,
была не удовлетворена еще и тем, что "не оказывала влияния на
проходившие в стране социальные и политические процессы в достаточной,
по ее мнению, степени".
Опять очень знакомо. При этом за 20-30 предреволюционных лет границы
свободы для русского образованного человека колоссально расширились -
разница была примерно такая же, как разница между современным блоггером
и затюканным сотрудником застойного НИИ образца 80-х годов. На рубеже
между IX и XX веками появились общедоступные театры, газеты всех
направлений, передовое искусство - все эти футуристы, символисты и
акмеисты, смотревшиеся на недавно избавившейся от крепостного права
русской почве еще экзотичнее, чем эксперименты Марата Гельмана в Перми.
И что же? "Несмотря ни на что, средний русский интеллигент ощущал себя в
начале века в положении маргинала, постоянно сталкивавшегося с
непониманием и сопротивлением окружающей среды, прежде всего власти",-
пишет Миронов.
Возможно, именно там, в истории, мы и найдем ответ на одну из загадок
современности: чего, собственно, не хватало Ксении Собчак? Подобно
многим фигурам начала двадцатого века, Ксения Анатольевна стала жертвой
собственных постоянно повышавшихся и оказавшихся в конце концов
завышенными ожиданий. Синице в виде "Дома-2" в руках она предпочла
витающего где-то в облаках журавля политического влияния. Почему? Думаю,
ей захотелось осмысленной, серьезной деятельности ("Десять лет я делала
карьеру и занималась черт знает чем"). И если все задуманное получалось
раньше, то почему бы удаче не улыбнуться и теперь?
Опять не справятся?
Сто лет назад у русских "радикально либеральных интеллигентов" (термин
Миронова) завышенными были не только ожидания, но и самооценки. После
получения реальной власти в феврале 1917 года у них ничего не
получилось. Временное правительство власть не удержало. И уже через 20
лет, в кровавом колесе 1937 года, не успевшая эмигрировать интеллигенция
пела осанну Сталину и цеплялась за единственную мечту - выжить. Для
многих и это скромное ожидание оказалось завышенным.
"Что мы наделали?!" - возопил еще в 1921 году поэт-интеллигент Александр
Блок. Тот самый Блок, который в 1905 году проклинал жандармов, казну,
попов и "недоступного в своей таинственной отчужденности" царя Николая.
Из всего вышеизложенного историк Миронов делает актуальные для нынешней
ситуации выводы. Вот его советы власти: "создание реальной оппозиции",
готовой взять власть в процессе плановой ротации; "создание легальных
клапанов для выражения недовольства, разрешение, а не подавление
социальных конфликтов"; "первоочередное удовлетворение требований
среднего класса", поскольку "революционная опасность со стороны белых
воротничков несравненно больше, чем со стороны синих".
Ну, а самому "креативному классу", думаю, стоит вспомнить своих
предшественников столетней давности и хотя бы не повторять их риторику
один в один, как это делается сегодня.
Против власти - хоть с чертом
Впрочем, парадоксы Миронова - это лишь часть интереснейшего процесса
формирования консервативной парадигмы истории, происходящего на наших
глазах. Идет углубленное изучение и революционного, и
контрреволюционного течений в прошлом нашей страны. Фактически историки
"реабилитировали" двух главных контрреволюционеров девятнадцатого века -
императоров Николая I и Александра III.
Одна из главных загадок революционной темы: почему еще в девятнадцатом
веке русская либеральная общественность так склонна была оправдывать
насилие, если только они были направлены против действующей власти?
Не будем забывать - стрелявшую в питерского градоначальника Трепова в
1879 году революционерку Веру Засулич оправдал суд присяжных, на
процессе ей аплодировала публика, а защищали ее - бесплатно - лучшие
адвокаты.
В 1871 году, во время процесса по делу группы Сергея Нечаева, не только
адвокаты обвиняемых, но и тогдашние вольнолюбивые газетчики
подчеркивали молодость и идеализм обвиняемых, называли их "жертвами
правительственного произвола" и даже "благонамеренными гражданами". А
Бакунин и Огарев в своей европейской эмиграции оправдывали и самого
Нечаева, несмотря на его изуверский "Катехизис революционера", убийство
студента Иванова и собственные связанные с Нечаевым неприятности.
Откуда это бралось? Поняв те события, мы, может быть, приблизимся и к
пониманию вдруг вспыхнувшего сочувствия к группе Pussy Riot, у которой
тоже нет недостатка в защитниках - и в отечественных, и в заграничных.
Кстати, о роли заграницы. Более семидесяти лет мы изучали российскую
историю рубежа девятнадцатого и двадцатого веков по съездам ленинской
РСДРП, чуть ли не половина которых (в 1903, 1905 и 1907 гг.) проходила в
Лондоне. Сегодня огромное белое пятно потихоньку заполняется -
большевики занимают подобающее им в те годы место в ряду маргинальных
партий.
И все же про Лондон забывать не стоит: выходят все новые публикации о
том, с каким пылом не только Герцен, но и эмигрировавшие после
октябрьской революции в Англию князья Долгоруков и Кропоткин старались
создать у англичан образ России, схожий с тем, что сейчас создает ей
Березовский.
Просто поразительно, как охотно англичане всему этому верили и как
охотно они все тому же верят сейчас.
Эта московско-лондонская традиция, увы, не прерывалась целый век: если в
1870-е английские друзья Герцена помогали народникам переправлять в
Россию брошюры в чемоданах с двойным дном, то в 1904 году британские
социалисты организовали отправку в Россию оружия в бочках со свиным
салом. И, конечно же, вся российская либеральная печать в начале века
возмущалась попыткам выдать получателей всей этой продукции за
"иностранных агентов". Да они этими агентами и вправду не были:
революция была нужна в первую очередь самому Ленину, а не его
просчитавшимся в итоге заказчикам. Что ж, история продолжается, она
никогда не кончается, повторяясь в самых неожиданных деталях - в этом ее
прелесть.

Читайте далее: http://ria.ru/authors/20120718/702923014.html#ixzz214RGrM66