склонность к неопределенно-беспредельному — вечно-женственное, склонность к четкости
формы — вечно-мужественное". В каждой женщине поет ангел, в каждом муже — говорит и неистовствует титан. Если она достигает высоты в своем совершенстве, поневоле думаешь о мадонне; если он в своевольной гордыне своей шагает по пути вечно-мужественного, отвергая ангела и мадонну, то может уподобиться образу демона или Люцифера. Женщина скорее растение, более тесно связанное, сросшееся с природой. Мужчина скорее зверь. Центростремительная женщина является естест­венной основой семьи. Она в биологическом и душевном смысле есть семейный очаг. И какое же счастье, если она явля­ется таковым еще и в духовном смысле).
Противоположность сему — центробежный муж, земная основа, дневной попечитель и ночной страж этого мистического организма. Женщина остается дома, мужчина идет на добычу; она заботится о стабильности своего очага, он руководствуется принципом странствий, бродяжничества, путешествий.
Мужчина призван к действию, к осознанию своего собственного мужского предназначения, определяемого принципом придания формы, предводительства, приказа. Он должен жаждать власти и должен взять власть. При этом каждый мужчина должен знать, что он за все в ответе. Не все убеждены, что жена должна
слушаться мужа, но все убеждены в том, что муж не должен слушаться жены, в противном случае он станет предметом издевок и насмешек. Женское бытие — это состояние и судьба, мужское — это самоопределение, акт. Чувство и созерцание суть женские регистры; мысль и воля — мужские. Интуитивный синтез — женственное; аналитический дефинизм — мужественное. Женщину отличает "тончайшая способность прислушиваться (к самой себе, к возлюбленному, к миру, к зародышу)". Чувствительное сердце — ее центральный орган. Вот почему мысль женщины конкретна, образна, интуитивна. А воля женщины определяется ее сердцем и отмечена страстотерпением. В мысли мужчина изъявляет свою волю; созерцает же гораздо реже и поверхностнее. Зачастую он склонен к неyбрежению сердца, совести, интуиции.
Вечно-женственное пребывает в состоянии доверительно-благостного прислушивания, внимания, грезит и измышляет; оно творит поэзию. Вечно-мужественное докладывает; оно творит прозу. Первое изобилует чувством и слепо отдается содержательно-загадочному блаженству — так рождается мистика. Второе упражняется в критицизме и конструктивизме — так рождается философия.Дмитровский собор и церковь Покрова на Нерли — образы, избранные философом для иллюстрации гендерных различий: "Там — мужское начало, здесь девственное". "Легка, как греза, стоит эта церковь. Прелестна и стройна, как девица... <...> Смиренная и одновременно полная достоинства. С короной на голове — знаком королевской власти и сана. В легчайшей гармонии, в счастливейших пропорциях, как олицетворение сбывшегося предсказания, как тихая молитва без слов". Вечно-мужественное уподобляется огню — по своей интенсивности, по своей сожигательной и формоy;образующей силе, спонтанности пыла, жажде той пригоршни воды, которая пригасит его и умерит. Вечно-женственное подобно воде — по мягкости, податливости, готовности принять любую форму (от океана до бокала), экстенсивности, способности утолить любую жажду, погасить любое пламя. Женщина — существо открытое, способное все видеть, воспринимать, впитывать. Женский элемент мира, пишет Ильин, это "вневременное пассивное лоно всевозмож­ного, которое само по себе не может ничего, но из которого возможно все".