Боже! - сказала я
Да-да, говори, я тебя слушаю... - сказал он.
(Так вот, с кем ты соревнуешься...)
Это был прекрасный вечер, я снова всюду спешила, блуждала в темноте и безлюдности переулков, темно, фонари не горят, никого вокруг, в какой-то момент иссякли даже несущиеся навстречу автомобили, искала книжный магазин (прекрасный продавец с невероятной татуировкой во всю правую руку внимательно посмотрел на меня, увидел,что я это заметила, но посмотрел еще внимательнее, когда я вдруг охрипла, Катерина говорит, это гормональные бури), куда привезли мои (и твои, и Катишины) книги (Северянин - 3 шт., Саша Черный - 3 шт.), болталась в маршрутке, которая пыталась вывезти меня и еще несколько сумасшедших офис-менеджеров из этих самых переулков, и так петляла, то по дворам, то по трамвайным путям, что казалось: за окном - не Москва... Теплый стан был многолюден, но тих. Из магазина, распаренная и мечтательная, я вышла с огромными пакетами (привет тебе Иван от твоего любимого Ивана Шмелева). Там было красное вино, сухое, и полусладкое абхазское, потому что вспоминать про Абхазию мне всегда приятно, водка для Лелика, Абсолют, потому что я помню как на даче (Сашка, привет! Тот дом сгорел, тот дом был для меня счастливым, потому что тогда я была счастлива абсолютно, тогда все были счастливы...) вечером, а впереди были майские праздники и Пасха (так тогда совпало... Это был чудесный 94 год) мы пили Абсолют, а утром, пока мальчишки еще спали, я вышла на террасу, и открыла дверь, и сварила кофе и прикурила сигарету, и села у стола,