[300x412]
Настроение сейчас - опущенное

Мама гуляла вечером с собакой. Она была со своей знакомой, у той была колли. Они ходили по сумеречной аллее вдоль железно-дорожных путей, затеняемой деревьями. Было около 11 часов, народу на улицах было мало. Иногда проскакивали бегущие спортсмены, такие же собачники и просто гуляющая молодежь. Мама болтала о всякой чепухе, собаки бегали и играли. Сзади слышались голоса приближающихся молодых людей. Животные, по привычке своей защищать всех, побежали с лаем на парней. Да, там шли именно молодые парни, как Женька, подумала мама. Женька был её старшим сыном, ему было уже 25 лет. Обернувшись, по старой дурной привычке оценивать внешность, родительница осмотрела молодых людей. Они показались ей очень богатыми, прилично и со вкусом одетыми "мальчиками". Так же подумала и спутница. Парни совсем не напугались собак, маму это обрадовало. И они с знакомой отправились дальше, по всё темнеющей аллее.
По пути обратно народу вообще на оставалось. Псы бесилиь всю прогулку и успели изрядно подустать, поэтому шли чуть позади хозяек. Вдруг впереди послышался странный хрип. Женщины ускорили шаг и разом замолчали. Собаки слегка ускорили темп. Подойдя к старому высохшему тополю, собачницы открыли рот от изумления. Через три секунды изумление сменилось ужасом. У подножья тополя лежал шприц, наполненный чем-то красным. Когда мама подняла глаза и увидела, что происходит перед ними, в глазах у неё потемнело... Там сидели два парня, из той самой компании, которые не обратили внимания на бросающихся собак. Один из них, с изнеженным, бледным личиком, сидел привалившись к другому дереву с задранным рукавом. Другой присел пред ним на колени и стал проводить какие-то манипуляции с обнаженной рукой. Мама пошатнулась назад, собаки замерли, улавливая напряжение в воздухе и тревогу хозяек.
-О Боже... За что же Господь ТАК наказал ваших родителей?... - воскликнула мамина попутчица.
Вдруг у них из-за спины послышался страшный, нервный гогот. Это смеялся ещё один, последний парниша. Он сидел на пеньке и по всей видимости уже успел "словить кайф". Смех его был настолько страшным, и даже озлобленным, что он показался маме чудовищем, самим исчадием ада... Его глазных яблок не было видно, лицо было похоже на сожженный клочок бумаги. Собачницы с диким свистом улетели от туда, псы даже не подошли к молодым людям...
Когда мама пришла домой и поведала мне эту ,"трогательную" за самое живое, историю, я лишь вздохнула...
-Знаешь, мам, они не жалеют и не уважают в первую очередь себя.
-Нет, они просто не понимают что делают, - говорила мама дрожащими губами.
-Думаю, вполне понимают... - договорить я не успела. Мама внезапно стала слишком спокойной, будто каменной. И сказал:
-Это просто точка не возврата... Они уже ничего не понимают.