[426x500]

Милые , добрые миряне! Поверьте мне: я не мог обойти молчанием этот разудалый, веселый народный праздник – Масленица! С праздником Вас! Желаю погулять на славу, но только, чур, не ославиться. Боже Вас сохрани!
Я хорошо знаю и помню, как на моей родине (Новгородская обл. Новгородский район, в деревни рыбаков - Войцы, расположенной на острове, такого же названия в озере Ильмень), отмечали этот поистине веселый, раскрепощенный праздник Души и тела.
Неделя проходила под знаком пышных, аппетитных блинов, приготовленных на опаре, испеченных на топленом сале или масле, и главное, подавались на стол «с пылу, с жару» с кринкой сметаны. Рассаживались вокруг стола, на котором царственно возвышался начищенный до зеркального блеска – самовар. И под его мелодичную музыку приступали к обжорству. Очевидно, памятуя о предстоящим Великом посте. Пристрастия и вкусы разнились: одни нажимали на блины, кто-то на бражку, а я, как кот, – на сметанку. Мама, зная мою слабость, постоянно одергивала меня окриком: «Куда руки запустил в сметану!». Ну, был такой грех, был! Зато остался в памяти неизгладимый вкус тех блинов, на всю оставшуюся жизнь!
Все дни масленичной недели, вплоть до самого Прощеного воскресенья, служат как бы прелюдией Большого разгульного праздника, день ото дня, набирающего обороты бесшабашного веселья. Обычно в понедельник был день раскачки. Не каждый молодой человек или девушка могли вот так сходу предаться веселью. Да, кроме того, рыбакам что зимой, что летом не приходилось сидеть, сложа руки – бездельничать. Почти каждый день, им приходилось выезжать в озеро, проверять или выбирать ставные сети. На острове работал рыбзавод, так что бездельников и любителей развеселой жизни было мало, но все же были. Без них не обходился ни один праздник, а тем более Масленица. Масленица брала свое исподволь, по нарастающей, ибо число участников день ото дня все становилось больше и больше. Если в первый день недели, где-то пополудни по деревни пройдет горстка подвыпивших парней с гармошкой, оповещая приход Масленицы. Ребята вели себя на удивление скромно: еще не чувствовалась раздолье и удаль, не пускались в пляс и не пелись похабные частушки. Все это с лихвой выльется на улицу в субботу и воскресенье. В эти дни безудержное веселье не оставляет никого равнодушным: ни старых, ни малых. Усидеть дома в такое время - невозможно. Всех тянет на улицу. А улица шумит, бурлит заразительным весельем, не умолкает гармонь: песни, смех – все сливается в один приятный шум народного веселья. Здесь каждый находит себе занятие и забаву по душе. Ребятишки гурьбой бегают по дворам и собирают всякий хлам: старые плетеные корзины, так называемые – плутошки, - продолговатые овальной формы, глубокие корзины, которых насчитывались десятки в каждом хозяйстве. Универсальная тара, что под рыбу, что под картошку и прочие хозяйственные нужды. Все это свозилось на лед, подальше от деревни, и складировали в огромную кучу, размером с большой стог. Ребята постарше хороводились с девчонками на горе. Крутой обрыв берега обычно к этому времени заметало снегом, и получалась неплохая гора для катанья на санках, лыжах. Но катались обычно – гурьбой. Двен6дцати – шестнадцати летние подростки стащат у кого-нибудь со двора дровни, с большой плетеной корзиной во всю длину саней, приспособленные для перевозки рыбы, и устраивали катание с горы - куча мала. В сани набивались все без разбору: девчонки, мальчишки. И с визгом скатывались с горы. Тяжелые, да притом груженые сани неслись с горы с бешеной скоростью. Во время спуска саней малышня разбегалась во все стороны, а парни на санях не теряли время зря: лапали девчонок и запускали свои шаловливые ручки куда можно и куда нельзя. А если кто-то и получал пощечину, то это так – любя. Поэтому стоял невообразимый визг девчонок и хохот парней. Чем громче визжали девчонки, тем больше наглели парни. Потом все впрягались в сани и тащили их в гору, и все повторялось вновь и вновь. Молодежь постарше развлекалась в клубе на танцах. Из клуба валил пар как из бани. Небольшое деревянное строение, бывшее когда-то начальной школой, не вмещало всех желающих. Народу было как в бочке селедки, но на такие неудобства никто не сетовал, ибо считали, что в тесноте не в обиде. Разгоряченные парни и девушки выскочат на минутку, на улицу, глотнут порцию свежего воздуха и снова в клуб, станут в пары друг против друга и пустятся отплясывать любимую семизарядную кадриль. «Ах, вы сени, мои сени..». А между тем, подвыпившие мужички бродят по деревни в поисках приключения на свою задницу. И находят. Учинить драку – дело нехитрое. Отделаются синяками да разбитым носом, зато потом будет повод попросить прощения. «Прости меня!». « Бог тебя простит и я!».
Продолжение следует...