Однажды ты вырастешь и поймешь, что не хочешь больше жить только в мире-себя.
Все останется прежним:
твое самодельное Евангелие на тумбочке возле кровати
с каждым тщательно описанным переживанием
и лабораторным анализом стрелок часов или сообщений в соц.сетях.
Останется эта плоская вещь — «мысли-внутри-коробки»,
на которую ты наклеила стикеры с пионами и героями книг,
на которой ты нарисовала неудачного слона с тремя ногами,
потому что однажды задумалась об Африке.
Твой бумажный кукольный дом, в котором ты запираешься,
когда жить где-то еще становится слишком страшно,
потому что это страшно — протягивать руку к человеку, стоящему к тебе спиной,
и считать, что без этой непрочной иллюзии близости твоя жизнь разрушится.
Твой беспрерывно работающий механизм адаптации
и механизм выживания,
настолько маленький, что умещается между подушечками большого и указательного,
настолько непрочный, что эти пальцы могут стать фатальными,
но никто не придет, чтобы починить тебя.
Твои побеги от себя, которые приводят тебя в парк
или приводят тебя на пляж,
но никогда не смогут увести слишком далеко от дома,
потому что только дома ты хотя бы иногда чувствуешь себя в безопасности.
Все останется прежним, но придет новая настойчивая мысль -
что видит человек, стоящий к тебе спиной?
Тебя заинтересует, какие метаморфозы могут произойти в его лице,
если он прочтет твое самодельное Евангелие.
Захочет ли оставить сложенные им оригами птиц в твоем бумажном домике,
прямо на белом подоконнике,
где раньше тебе хотелось оставлять только окурки и горящие свечи.
Ты впервые не захочешь убегать,
просто потому что ответы на эти вопросы станут важнее,
чем парк или пляж,
чем твой маленький хрупкий механизм,
который он будет держать в своих пальцах.
Однажды ты вырастешь и не захочешь жить только в мире-себя,
и протянешь руку к человеку, стоящему к тебе спиной,
потому что ты тоже заслуживаешь узнать, что никто, кроме него,
не способен разжечь тот огонь, который сожжет тебя дотла.

Аль Квотион