Закончится эпоха бега, эпоха листьев на груди. 
Я сяду в маленький автобус, я уроню свой взгляд в окно 
как горсть блестящих безделушек, как сброшенный с плеча мундир, 
как голубей бумажных писем, всю жизнь летающих за мной. 
И я подумаю «как скоро?», 
я улыбнусь в разбитый пол, 
сомну уже пустую пачку мне отслуживших сигарет. 
Автобус тронется неспешно — пускать людей в свое тепло, 
автобус тронется безгрешно, 
как мотылек большой — на свет. 
И я доеду. 
У подъезда замру, весь воздух охвачу, 
чтобы запомнить его сладость, его родимость и уют. 
А дед на сломанной скамейке — былой лихач, теперь ворчун, 
мне скрипнет: «что ж ты встал, тетеря? Иди, тебя, похоже, ждут». 
Пойду. 
Приветствуя ступеньки, как побратимов, как друзей, 
пойду, 
себе почти не веря, 
почти смущен, почти крылат, 
открою двери. 
Ключ мой старый вдруг подойдет для тех дверей. 

И ты совсем не удивишься, как будто бы и впрямь ждала. 

Аль Квотион