Любой тиран пытается уподобить себе весь мир.
Любый штатный эгоист жаждет того же, но не обладает достаточной властью.
И ненавидит тиранов.
И ненавидит мир, непохожий на него.
Я листаю страницы книг, я вырываю их и делаю корабли,
чтобы на бортах оставались слова, которые я полюбил.
Любые слова, которые ты не сочтешь нужными или правильными,
которые ты не сочтешь возможными, потому что они не похожи на тебя.
Иногда я проживаю всю свою жизнь заново,
пытаюсь убежать от этого, но потом случается рецидив,
тогда я пишу стихи — не те, которые тебе хотелось бы читать,
не те, которые ты считаешь достойными, актуальными или полезными.
Я хожу босиком по деревянному полу,
потому что мне нравится это ощущение
и мне не нужен для этого смысл,
я занимаюсь сексом на полу
или на траве,
я трогаю руками нагретые камни
и даю себе новые имена,
чтобы на пару часов почувствовать себя Даниилом или Крисом,
почувствовать себя кем-то новым, потому что постоянно быть собой — скучно,
или потому что это и есть я — человек, придумывающий новые имена.
Но я делаю все это, зная, что для тебя это только иная парадигма
или неправильная парадигма,
что ты смотришь на мои нагретые камни или деревянные полы,
пытаясь придумать тот нож, который отрежет их,
сделав нас одинаковыми,
правильными,
такими, как ты,
как человек, ненавидящий тиранов.

Аль Квотион