Если каркают ночью вороны,
раздвигая твои же губы -
это «Отче наш» спальных районов
одряхлевшего Петербурга.
Отче, стань не пером, а ножиком,
упади в эти души рыхлые,
если женщины пьют безбожно
и рожают среди бутылок.
Я иду по смычку отзвучавшего -
мы здесь выросли, мы здесь вырыли
коммунальную яму, Отче наш,
и курсируем по квартирам.
Лики ангелов, морды псовые
одинаково — в кирпичи.
Больно, Отче, быть людям совестью,
страшно, Отче, не по совести жить.
Я ползу, волоку натурщицу -
жизнь, одетую в драный шелк,
а мужчины стоят штукатурные,
осыпают себя на пол.
В каждом — черти бушуют беглые,
в каждом — я, вороньем из губы.
Больно, Отче, быть таким человеком,
страшно, Отче, человеком не быть.

Аль Квотион