Вот время — ночных мониторов и черных галстуков,
вот время — изюм в ладони, вся кость видна:
преступник теперь не тот, кто стал соучастником,
а кто безучастен — как каждый, каждый из нас.
Но если смотреть в бинокль на это зрелище,
увидишь тела, скулящие по ночам,
и кто-то несет свой рот, разбитый и немощный,
в поэзию времени, ставшую девкой на час.
И кто-то сипит про вынос тела и проводы,
по проводу, кабелю тщась отискриться прочь.
Опомнись, поэт, опомнись, опомнись… Господи,
не Бог за твоей спиной, а шоссе и ночь.
Не Бог за твоей спиной — новостройки, градусы,
помойки и двойки в стареньком дневнике,
а значит стихам не до пафоса — проза казусов
из них проступает и грузно движется вне.
Пока ты стоишь, прикрывая спиной прогорклую,
но как бы родную жизнь и любимый бред,
пока ты кубарем катишься с вечной горки
и шепчешь себе сквозь зубы: опомнись, поэт.

Аль Квотион