Очень трепетно отношусь к немецкой поэзии. Вот мои любимые НА СМЕРТЬ ГОСПОДИНА МАРТИНА ОПИЦА Так в Элизийские ушел и ты поля, Ты, кто был наших дней Гомером и Пиндаром, Кто, наделенный их необычайным даром, Жил, с ними славу и бессмертие деля. О герцог наших струн! Немецкая земля, Привыкшая к скорбям, объятая пожаром, Сотрясена досель невиданным ударом И стонет, небеса о милости моля. Вотще!.. Все сметено, все сломлено и смято. Мертва Германия, прекрасная когда-то. Мать умерла, теперь во гроб ложится сын. Пал мститель, пал певец, пал праведник и воин!. А вам-то что скорбеть? Из вас-то ни один Подобного певца сегодня недостоин! Пауль Флеминг МЕРТВЕЦ ГОВОРИТ ИЗ СВОЕЙ МОГИЛЫ Постой, прохожий! Не спеши! Здесь, под плитой надгробной, В немой кладбищенской глуши Лежит тебе подобный. Остановись! Со мной побудь! И правды ты постигнешь суть. Ты жив. Я мертв. Но ты и я - Почти одно и то же. Я - твой двойник. Я - тень твоя. Во всем с тобой мы схожи. Мне гнить в могильной глубине, Но ты себя узри во МНЕ. Гость на земле, из всех гостей Ты, человек, всех тленней. Твой дух? - Игра слепых страстей. Мысль? - Смена заблуждений. Деянье? - Воздуха глоток. Жизнь? - Безрассудных дней поток. Ах, эта скорбная плита - Как пограничный камень, За ним угаснут красота, Ума и сердца пламень. Не протащить за этот круг Меч, книгу, посох или плуг. Нет! О пощаде не моли: Не будет по-другому! Как от подошвы до земли, До мертвого - живому. Тик предначертано судьбой, Твоя могила - под тобой. О вы, творцы мудрейших книг, Науки исполины, Чей разум дерзостно проник В познания глубины! Я вас читал и почитал, Но все равно сюда попал, Будь именит и знаменит, Стремись к высокой цели, - Но слышишь? Колокол звонит! По ком? Не по тебе ли? Он вопрошает неспроста: А совесть у тебя чиста?.. Твои угодья возросли, Ты счастлив бесконечно, По много ль надобно земли, Чтоб лечь в нее навечно. И нужен смертнику навряд, Помимо савана, наряд. Ты брал, шагая напролом, Услады жизни с бою, Но титул, славу, двор и дом Ты не возьмешь с собою. И все, кто нынче слезы льет, Тебя забудут через год. Так думай о своей судьбе, Поскольку жизнь - одна ведь! Спиши хоть память о себе Хорошую оставить... Как ни молись, как ни постись - Нельзя от смерти упастись! Но там, в заоблачном краю, Есть для души спасенье, Кто честно прожил жизнь свою, Дождется воскресенья! От зла свой дух освободи! Ты понял?.. А теперь - иди! Андреас Грифиус УЖЕЛЬ, ПРЕЛЕСТНИЦА МЛАДАЯ… Ужель, прелестница младая, Твоей груди остынет зной, Когда, как роза, увядая За монастырскою стеной, Недобрым людям на потребу, Ты плоть свою подаришь небу?! Ах, в тесной келье, в смертной скуке Надежд на будущее нет. Здесь дьявольские зреют муки, Здесь жизни угасает свет. И вина сладостные киснут, Когда тебя в застенок втиснут. От воздержанья печень пухнет, Смерть наступает от тоски. Покуда девственность не рухнет, Мученья девы велики. Так не лишай себя свободы, Укрывшись под глухие своды! Спеши! Найдем другую келью! Амуром дверь отворена. И пусть над нашею постелью Он начертает письмена: «Приют мой да послужит храмом Прекраснейшим на свете дамам!» Ведь грудь твоя — алтарь священный, Ведь благовонье — запах твой. В слиянье плоти сокровенной Свершим молебен огневой, Чтоб под «аминь!» прильнул к тебе я, Блаженной слабостью слабея. Иоганн Христиан Гюнтер Как здорово,что не я одна такая

Ну коли уж пошла такая пьянка Ещё немного моих любимых стихов немецких поэтов. ГИБЕЛЬ ГОРОДА ФРЕЙШТАДТА Что мне узреть дано среди руин и праха? — Глазницы голода, седые космы страха И мертвый лик чумы... Грохочет пушек гром. Вот солдатня прошла с награбленным добром, Затем кромешный мрак заполонил всю сцену: То ночь, нет, ночь ночей явилась дню на смену И Фрейштадт рухнул ниц. Так, вырванный из недр, На землю валится, сраженный бурей, кедр, И не поднять его... За лесом солнце скрылось, Зажглись лампады звезд, и небо осветилось; Морфей вступал в дома; тревоги враг — покой Смежал глаза людей заботливой рукой, Как вдруг раздался вопль!.. О, громовым раскатом Звучал тот смертный крик в безумием объятом, Горящем городе!.. Огнем опалена, Казалось, лопнула над Фрейштадтом луна. И в посвисте ветров, казнен рукой железной, Был город поглощен бушующею бездной. Пожар не утихал... Пронзая ночи тьму, Метались стаи искр в пороховом дыму, Колонны и столбы лежали буреломом. Вот обвалился дом, подмят соседним домом. Все — пепел, прах и пыль. Белоколонный зал Не выстоял в огне и грудой щебня стал. Где ратуша? Где храм? Зубцы дворцовых башен Пожаром сметены. Сожженный город страшен. О бедный Фрейштадт мой! О край бездонных бед! Неужто на тебе живого места нет? Ужель тебя насквозь война изрешетила? Ужель ничья рука тебя не защитила И сам ты обречен исчезнуть без следа, Как если б пробил час последнего суда? Иль приближаемся мы к тем печальным срокам, Когда сметет весь мир пылающим потоком?! Вот толпы горожан сквозь ядовитый дым С дрожащими детьми бредут по мостовым. Вам, детям родины, вам, не видавшим детства, Развалины и смерть достанутся в наследство! Нет больше города... Все превратилось в тлен. Из пепла и золы торчат обломки стен. Но что дома?! Едва ль здесь люди уцелели! Иных огонь застиг во время сна, в постели. Быть может, кто-нибудь спустя десятки лет Найдет здесь средь камней обугленный скелет... Мы сострадаем, но — беспомощны при этом: Погибшим не помочь ни делом, ни советом. Ах, музы! Все, что вы послали людям в дар, Безжалостно унес разнузданный пожар. Над мраком пустырей, как огненные птицы, Кружатся в воздухе горящие страницы. Все то, чем человек бессмертия достиг, Плод мудрости земной здесь погибает вмиг, Сокровища искусств, хранимые веками, Как уличную грязь, мы топчем каблуками! О знай, Германия? Из твоего кремня Стихии высекли зловещий сноп огня. И лишь когда в тебе погаснет эта злоба, Несчастный Фрейштадт наш поднимется из гроба, Подставив голову живительным ветрам. Мы снова щебет птиц услышим по утрам, II солнце в вышине засветится над нами, Которое сейчас сокрыли дым и пламя. Свершатся все мечты. Труды прилежных рук Довольство создадут, украсят жизнь вокруг И в город превратят немое пепелище, Где будет свет светлей и воздух станет чище, Чем был он до сих пор... В отстроенных домах Не воцарятся вновь отчаянье и страх, И горе и война вовеки их не тронут. Где в муках и в крови сегодня люди стонут, Ликующую песнь зачнет веселый хор. Меч переплавят в плуг, перекуют в топор. И, заново родясь, вернутся в нашу местность Утраченный покой, согласье, честь и честность! ЗАБЛУДШИЕ Вы бродите во тьмах, во власти заблуждения, Неверен каждый шаг, цель также неверна. Во всём бессмыслица, а смысла – ни зерна. Несбыточны мечты, нелепы убеждения. И отрицания смешны и утверждения. И даль, что «светлою» нам кажется, черна. И кровь, и пот, и труд, вина и не вина – Все ни к чему для тех, кто слеп со дня рождения. Вы заблуждаетесь во сне и наяву, Отчаявшись иль вдруг предавшись торжеству, Как друга за врага, приняв врага за друга, Скорбя и радуясь, в ночной и ранний час… Ужели только смерть прозреть заставит вас И силой вытащит из дьявольского круга?! ПОСЛЕДНИЙ СОНЕТ Познал огонь и меч, прошел сквозь страх и муку, В отчаянье стенал над сотнями могил. Утратил всех родных. Друзей похоронил. Мне каждый час сулил с любимыми разлуку. Я до конца постиг страдания науку: Оболган, оскорблен и оклеветан был. Так жгучий гнев мои стихи воспламенил. Мне режущая боль перо вложила в руку! - Что ж, лайте! - я кричу обидчикам моим. - Над пламенем свечей всегда витает дым, И роза злобными окружена шипами, И дуб был семенем, придавленным землей... Однажды умерев, вы станете золой. Но вас переживет все попранное вами! Всё Андреас Грифиус. ПРИ ВРУЧЕНИИ ЕЙ ПЕРСТНЯ С ИЗОБРАЖЕНИЕМ ЧЕРЕПА Сей дар любви, сей дар сердечный - Грядущий образ мой и твой. Да не страшится разум вечный Бесплотной тени гробовой! Но как сроднить вас, лед и пламень, Любовь и надмогильный камень, Вас, буйный цвет и бренный прах? Любовь и смерть, равна их сила, что все в себе соединила. И мы - ничто в ее руках. Кольцо исполнено значенья в червонном золоте кольца - нетленность чувств, жар влеченья, Друг другу верность до конца. А бедный череп к нам взывает: Ни жизни нет там, не любви! Мы строим на песке зыбучем! Так торопись! В лобзанье жгучем Миг ускользающий лови! Стих написал Иоганн Христиан Гюнтер.