Старое пианино, переехавшее в мастерской скульптора руками нескольких болтливых мужиков, открыло наконец глаза... Как все часы, веревками, подсунутыми под его ногами, пристягивали грудь и клавишную душу, держали мысль его так далеко от самой тоненькой струны, чтобы она не лопнула от страха... Вот наконец и тишина открыла все вокруг. Дверь кажется забрала шум людей. И пыль свои кусочки уложила после следа света. И первая на любопытству взгляда попалась полутьма. Такая длинная, сутулая немного, а может даже гордая, судя по силуэту льва и следующие стены порядка торсы знакомых с древности философов... Совсем в истории угла, фигура одиночества напоминала пророчеством своей усталости свет фонаря над человеком... Монументальное присутствие гранита огнем волос стремления парня готовилось к полету... Заметнее былой любви эскизы со стола тихонько вспоминали пианино про Арбат... Когда оно успело разглядеть начало разговора, упала ночь за полминуты, а с ней и разговаривающие двое незнакомцы... Негармонично похудели тени... Присутствие растаяло... до света завтра...