Серые ресницы девочки отбрасывают на ее щеку серую тень. У девочки ироничная и хитрая улыбка — так улыбаются люди, много знающие о жизни. Два распустившихся локона обрамляют ее лицо, спускаясь к фестонам рубашечки, поднятой до подмышек и открывающей живот того бело-голубоватого цвета, который можно видеть на некоторых изделиях из китайского фарфора. Холмик Венеры, очень уплощенный, очень гладкий, слегка поблескивает в свете лампы; кажется, что он покрыт мелкими капельками пота.
Я раздвигаю бедра девочки, чтобы рассмотреть ее щелку, узкую, как шрам, с прозрачными бледно-сиреневыми губками. Но мне придется подождать еще несколько часов, потому что сейчас ее тело еще слишком твердое, напряженное, — до тех пор, пока тепло комнаты не размягчит его, как воск. Я подожду. Девочка этого стоит. Воистину, это очень красивая мертвая девочка.
Г. Витткоп
Третий день я не сплю больше трех-четырех часов. Глаза сейчас слипаются, но нет! Природное упрямство запрещает закрывать аську, накрывать одеялом скайп. Микату закрыли на профилактику. Снова.
Безумно хочется перечитать "Мастера и Маргариту", но книжка улетела к одногруппнице( Я не в настроении((( Буду ходить по квартире и мяукать, требовать книжку.
Еще меня фактически заставили купить два платья =_= Не спорю, в отдельности от меня они красивые. Может и на мне неплохи, но это же дико неудобно! Печальный опыт с каблуками я повторять не намерена - воспоминания свежи, как та девочка, про которую выше написано.
Придумалось второе четверостишие. Пересадка органов больному прошла успешно. Мы дали ему другое сердце. Осталось выбить у Музы протезы для ручек и ножек.