Я не знаю с чего начать, мои мысли в голове - рой агрессивно настроенных пчел, несущихся с ветром. Я не могу решить, что же мне делать дальше. Поднимаясь на седьмой этаж, я замечаю, что внутри дом почти такой же, как с наружи, обыкновенный московский жилой дом спального района, разве что только розовый, на первый взгляд мило, но мне надоело. Поднимаясь на седьмой этаж пешком, чего я никогда раньше не делал, разглядываю двери соседей: металлические, бронированные, резные, деревянные, за каждой своя жизнь. Через одну из них слышно, как поют. А вот мне сейчас совсем не хочется петь, совсем не хочется повторять этот каждодневный ритуал, пугая голосом соседей вышедших покурить на лестничную площадку. Хотя говорят, что пою я не плохо. Возможно, просто я не в настроении. Кстати, это даже к лучшему (отвлечение соседей), будет в этом мире меньше больных раком лёгких. 

Онемевшими от холода пальцами, с трудом нащупываю в кармане холодный металл, и ключи со звоном, отдающим по всем этажам девятиэтажки, выпадают на пол.

Не торопясь, я открываю дверь, медленно вхожу, оглядываясь.

Тёмная, прихожая встречает меня гробовой тишиной.

Я закрываю глаза и на несколько секунд представляю тебя. Ты, в том невозможном черном платье,

ждала меня все это время. В твоей гостиной, которая кажется мне самой уютной на свете, приглушенный свет, слышны звуки твоего любимого классического концерта.

Я ждал этого всю неделю, семь чёртовых дней, которые тянулись словно жвачка в руках у четырехлетнего малыша.

Стою в прихожей. Я просто знаю, что не ничего сейчас сказать не смогу. Ничего, чтобы не нарушить тихое спокойствие родного дома.

С меня вода, стекая, образует небольшие лужи, в которых отражается свет гостиной. С меня вода, на улице беспросветный ливень, но тебе, кажется, плевать, ты просто прижимаешься всей силой, смеёшься, пытаясь вслепую отыскать мои губы, путаясь музыкальными пальцами в моих отросших волосах.

О, это как раз то, что не хватало мне последние дни, последнюю неделю.. месяц.

Верно, соседям, живущим за стеной, понравится безумный грохот хрустальной статуэтки падающей с комода на пол, и разлетающейся на мириады крошечных осколков, которые подобно каплям создают чудную радугу на потолке. Да, и нижние тоже придут в восторг.

На светлых обоях след от ботинка, грязи, которой полно на улице осенью. Чёрт побери!

Светлые обои. Я их ненавидел, эти светлые обои мы купили только ради тебя. Что ж, я наконец-то с ними расквитался.

Вытряхиваю из ботинок осколки, и ставлю на прежнее место.

Я не могу и не хочу смотреть на себя в зеркало. На эти ужасные, опухшие, красные глаза, красные от злости и бешенства, опухшие от недосыпа. Просто невмоготу.

Мне лучше отвернутся. Почти без сил я дохожу до кухни, и, прислонившись к стене, и смотрю в окно.

Ливень. Практически ничего не видно, вода туманом застелила все как покрывалом, укутав безмятежный город тоской и одиночеством. Темнеет рано.

Через приоткрытое окно вместе с туманом, и запахом дождя, который постепенно заполоняет квартиру, проникают звуки - нецензурные крики, вопли, истеричные вздохи. Месяц назад в этой самой прихожей, в нашей прихожей, раздавались такие же. Теперь я один.

Теперь мне некому готовить ужин, не с кем пить кофе по утрам, некому приносить в ванну полотенце, и спорить за время, проведенное с ноутбуком, не с кем ругаться из-за помытой посуды, не с кем лежать в обнимку и мечтать.

Время от времени, мне хочется думать, что она вернётся, скажет, что она больше не злится из-за мелочей. И просто будет рядом.

Но отныне, все свои проблемы я должен решать сам. Мне не следует уделять этому столько времени, ведь жизнь не кончается. Я прохожу в гостиную, пиная аккуратно расставленные ботинки. Так будет лучше. А проблемы надо решать. Решать.