Пять утра. Светает. Небо кружит голову, особенно когда зависаешь между ним и землей.
Мы сидим под мостом, на его стальных креплениях. Утро. Тишина. Машин еще нет, только изредка нарушают безмолвие звуки колес. Автомобиль слышно издалека, звук становится громче, и вот он уже над нами, а затем удаляется, и вместе с ветром исчезает в никуда.
Солнце уже показалось из-за леса на противоположной стороне реки. Лучи тонким лезвием разрезают прохладный утренний туман, просвечивая насквозь реку, играя с камнями, лежащими на самом дне.
Я во власти высоты, рассудок затуманен, двинутся нельзя, иначе упадем в эту призрачно- прозрачную водную гладь.
Сейчас я болтаю ногой в десяти метрах над рекой. Смотрю на небо. Сон, явь, мечты, желания – весь мой внутренний мир слился воедино, его можно рассмотреть теперь в моих глазах. Глаза – зеркало души. Ты давно в ней поселился. Ты – моя юность.

Выходные в деревне вдали от городской суеты. Разбираться в кладовке и на чердаке оказалось весьма интересно. Книги, которым уже за 100 лет, платья, по всей видимости, принадлежавшие аристократам, посуду, во всем этом есть свой антураж, антураж прошлого. Но улица манит запахом скошенной травы, и теплом, и поэтому в обед вы выезжаем кататься на лошадях. Два вороных скакуна, которым жажда жизни и скорости привита с рождения, несутся по бескрайнему полю, навстречу ветру и новым ощущениям.
Смеркается. Мы пьем чай из самовара, сидим рядом с печкой, и рассматриваем найденный альбом с фотографиями. Они потрескавшиеся, немного обоженные, но все же живые. Здесь и учащиеся гимназии, и небольшие женщины в корсетах и юбках необычного покроя, военные напротив экипажей. Тебе в наследство достался удивительный дом, с богатой историей.
Уже поздно. Огромный лунный диск освещает близлежащие дома. Вскоре он скрывается за темными облаками, на горизонте появились мгновенные вспышки света – зарница.
Сидя на полу, мы рисуем жизнь, на большом белом листе, лежащим перед нами.
За рисованьем и разговорами проходит полночи. Смотрим друг другу в глаза, избегая прикосновений, иначе сорвемся. К ночи дружба слабеет.
Я замечаю, что рассматриваю твои губы, отвлекаясь оттого, что ты говоришь. Ты замечаешь это и подвигаешься ближе. Обхватываешь меня рукой, и плавно опускаешь на пол. Твой взгляд тоже впился в мои губы. Два человека с разными полюсами как два магнита. Ты тянешься ко мне.
Что мы приобретем?
Что потеряем? Нашу дружбу.
Томная сонливость стряхивается. Губы меняют траекторию. Ты ойкаешь. Я целую тебя
в ухо.
- Уже поздно. Думаю надо хоть немного отдохнуть.
- Да, ты права.
Смотрели мы друг на друга грустно, и, встречаясь взглядами, опускали глаза, улыбаясь и
краснея.
У любящих людей должны быть секреты, а у нас их давно нет.
Стоя в коридоре перед нашими комнатами ты обнял меня, зарылся лицом в мои волосы, вздохнул.

- Это было красиво, - глядя мне прямо в глаза, сказал он, - вот за это я тебя и люблю.
- А я тебя.