Журнал Полуостров Сокровищ, 34 номер. Интересная статья об особенностях советского курортного Крыма навеяла такие дорогие и приятные воспоминания из детства.

Севастополь конечно не был туристическим городом тогда, но море было и здесь. Летом мой отчий  дом превращался в цыганский табор. Многочисленные родственники и знакомые еще заранее звонили и формировалась прямо как очередь из желающих приехать к нам. Предпочтение конечно отдавалось родственникам, но если честно вроде ни кому не отказывали. Приезжали целыми семьями и даже с друзьями. К счастью, дом был очень большим и спать в сарае ни кому не приходилось. Больше всех я завидовала тем, кто спал в зале - это огромная квадратная комната с окнами в палисадник и такими широкими подоконниками, что на них можно было запросто и спать. Вдоль одной стены стоял огромный мебельный гарнитур с зеркалами и стеклянными дверцами - там бабушка выставляла праздничный хрусталь, который ждал особых случаев. Я так любила рассматривать эти переливающиеся салатницы и стаканчики, трогать их руками. Иногда бабушка разрешала мне вытирать с них пыль, но видимо с неохотой, боялась что разобью. И вот в этой комнате рядами ставили раскладушки. Днем гостей дома не было - понятное дело, загорали и купались с утра до вечера. Бабушка пол дня готовила на всех ужин - только сейчас понимаю, что ей это было в удовольствие. Готовила она изумительно и ей нравилось слушать похвалу. Кто-то из гостей непременно оставлял деньги на продукты, кто-то любил приезжать на все готовое ... Вечером все собирались за большим столом во дворе, под виноградной беседкой. Бабушка разносила блюда под дружные возгласы, двор был похож на встревоженный улей - все ели, смеялись, делились впечатлениями. Под конец ужина торжественно зарезали кабанчика - огромный арбуз.

Комары жалили нещадно, но на них уже никто не обращал внимания. Помню, после десяти меня прогоняли спать , но я еще долго смотрела в окно на посиделки под фонарем - и песни пели, и спорили бывало. Потом могли зайти в дом и резаться в дурака  - до рассвета. Прямо на раскладушках. 

Я была счастлива - столько друзей сразу в своем доме! Таких летних подруг у меня было очень много и с некоторыми нас связывала очень крепкая дружба. Потом письма, открытки и ожидание новой встречи.

 Помню, бабушка запасалась сметаной - для сгоревших. Дедушка втихоря приглашал всех в свой винный погреб - попробовать настоящего домашнего, как он говорил. Дети без спроса обрывали все персики в саду - ну их не ругали, просто махали рукой - да ладно уже. Иногда гости оставляли малышей на бабушку, чтоб оторваться ... и она нянчила их целый день. После отъезда одних гостей порой уже через пару дней приезжали другие - и бабушке приходилось за это время все перестирывать и прибирать. Последние отдыхающий уезжали обычно перед первым сентябрем и сразу становилось очень грустно - и обычно с их отъездом начались дожди и холода. Большой стол во дворе накрывали пленкой, раскладушки складывали на чердаке, а дождливыми вечерами мы с папой в гараже проявляли пленки и сами делали фотографии. Родственники звонили и говорили, что в следующей году ну непременно приедут еще раз ради бабушкиных чебуреков и пельменей. Ну и покупаться конечно. Мама называли приезжающих раками - потому что не понимала, как можно целыми днями печься под солнцем. 

Потом настали девяностые. И поток гостей заметно иссяк. Мы стали другим государством, да и материально уже не все могли себе позволить. Но эти шумные летние года своего детства я буду помнить всю жизнь. Большинства родных уже нет в живых, да и бабушки с дедушкой тоже. В комнате с хрусталем живут квартиранты, а хрусталя тоже нет - после смерти бабушки разобрали так сказать. Я только попросила набор рыбок - помните, большая рыба-графин и шесть рюмок-рыбешек. 

А еще всех гостей мы возили в Ялту. По очереди - если все не вмещались в машину. На набережной погулять. Я так просилась. но меня почти никогда не брали - я же своя, чего место занимать зря.