ЕЛИЗАВЕТА ТЮДОР (1533—1603)

Королев в истории было много, но Елизавета Великая была одна. Правительница, не пожелав­шая разделить бремя власти ни с одним мужчиной. Королева, принявшая страну, разоренную войнами и мятежами, и оставившая Англию сильнейшей мировой державой. Женщина, которой судьбой было отказано в любви, но которая, тем не менее, стала любима и благословляема миллионами…

В последнее время исследователи склонны считать, что образ королевы Елизаветы – Доброй королевы Бесс, Королевы-девственницы, Хранительницы Англии – был намеренно искажен поколениями английских историков, вылепивших из нее образ совершенной правительницы и идеал всех монарших добродетелей, дабы усовестить ее наследников – королей из династии Стюартов, правите­лей весьма слабых, предпочитавших думать не о благе страны, а о собственных удовольствиях.

Позднее коро­лева Елизавета стала символом национального величия – ведь именно при ней Англия сместила с ведущих позиций в мировой политике прежнего лидера Испанию, при ней произошел небывалый расцвет искусства и литературы: недаром Уильяма Шекспира, Кристофера Марло, Бена Джонсона и других называют «елизаветинцами». Лишен­ная недостатков, сильная и прозорливая правительница, великая королева Елизавета Тюдор стала, пожалуй, одним из главных мифов английской историографии. И в то же время существует другой миф, развиваемый в первую очередь в литературе: Елизавета предстает вовсе не той «железной леди», которой ее рисуют историогра­фы, а скорее женщиной, со всеми свойственными ее полу – по мнению писателей – проблемами и слабостями. Она то предстает жестокой завистницей, отправившей свою родственницу, королеву Марию Стюарт, на плаху только потому, что та была красивее и моложе, то изображается легкомысленной кокеткой, коллекционирующей разбитые мужские сердца, сделавшей флирт единственным спосо­бом общения с собственными придворными. Одни описы­вают ее страсть к нарядам, другие вспоминают про связь престарелой королевы и молодого красавца Эссекса.

Бесспорно, ее жизнь, полная самых драматических со­бытий, неожиданных поворотов, неожиданных несчастий и непредсказуемых взлетов, не могла не привлечь к себе внимания историков, писателей и поэтов. Однако не стоит забывать, что на самом деле все было гораздо проще и в то же время гораздо сложнее, чем могут описать гениаль­ные романы или подробнейшие научные монографии.

Принцесса Елизавета, дочь английского короля Генриха Восьмого и его второй жены Анны Болейн, родилась седь­мого сентября 1533 года в королевском дворце в Гринви­че. Однако ее рождение, вопреки ожиданиям, не вызвало бурной радости родителей: король хотел сына, и появ­ление на свет еще одной дочери вместо долгожданного наследника его совершенно не обрадовало. В свое время он развелся со своей первой женой, Екатериной Арагон­ской, дочерью испанского короля и сестрой императора Священной Римской империи, из-за того, что она не дала королю наследников мужского пола – родившийся в 1522 году единственный сын Генрих не прожил и двух месяцев, и из всех много­численных беременностей королевы в живых остался лишь один ребенок – дочь Мария. Получить развод даже для короля оказа­лось непросто: для этого Генриху пришлось порвать с католической церковью, основав англиканство, главой которого был он сам. В конце концов брак с Екатериной был аннулиро­ван: Екатерина на момент свадьбы с Генрихом была вдовой его старшего брата Арту­ра, и хотя папа римский выдал официальное разрешение на брак, английский король все же – спустя двадцать лет – решил, что он не имел права жениться на столь близкой родственнице. Принцесса Мария автоматически стала не­законнорожденной.

В январе 1533 года Генрих втайне женился на своей давней возлюбленной Анне Болейн, которая на тот момент была беременна. По одной из легенд, придворный астро­лог предсказал Генриху, что первый ребенок от Анны ста­нет великим правителем. Увы, к жестокому разочарованию короля, на свет появилась дочь – Елизавета, получившая свое имя в честь матери Генриха. Астролога приказали казнить; больше у Анны детей не было.Невероятно разочарованный таким поворотом судьбы Генрих охладел к Анне, которую прежде страстно любил. Он стал заглядываться на ее фрейлину Джейн Сеймур, ко­торая была полной противоположностью Анне: королева была страстной брюнеткой, любящей развлечения и на­ряды, ревнивой и капризной, а Джейн – неизменно добро­желательной, тихой, спокойной, скромной и белокурой.

Когда Елизавете было три года, после весьма предвзятого судебного следствия Анна Болейн была казнена по обви­нению в государственной измене. Ее брак с королем был аннулирован, и Елизавета – как и ее сестра – тоже оказа­лась в положении незаконнорожденной. На ее положение это мало повлияло: она по-прежнему жила в отведенном для нее дворце Хэтфилд-хаус в компа­нии немногочисленных слуг. Хотя она и не имела офици­ального статуса принцессы, ее образованием занимались лучшие учителя, приглашенные из Кембриджа: англий­ская принцесса, хоть и не признанная официально, все же была завидным товаром на европейском брачном рынке, и ей полагалось достойное образование. С детства Ели­завета проявляла большие способности и еще большее усердие в изучении различных наук. К десяти годам она прекрасно говорила на французском, итальянском, грече­ском и латыни, знала философию, историю и литературу. Книги оставались ее верными спутниками на протяжении всей жизни. Кроме этого, принцесса прекрасно умела тан­цевать, музицировать, ездить верхом и рукодельничать.

Между тем в королевском дворце происходила одна драма за другой. Джейн Сеймур, ставшая третьей женой Генриха, родила ему долгожданного сына, названного Эдуардом, но сама скончалась через несколько дней. По­сле ее смерти Генрих женился еще трижды: сначала на Анне Клевской, с которой развелся через несколько ме­сяцев, а затем на кузине Анны Болейн Кэтрин Говард, ко­торая разделила судьбу своей родственницы – она была казнена за измену. Историки считают, что казнь Кэтрин – молодой, жизнерадостной, доброй и очень красивой женщины – стала настоящим ударом для юной Елизаветы, успевшей привязаться к молодой мачехе. Последней супругой Генриха стала в 1543 году Катери­на Парр, успевшая к этому времени уже дважды овдоветь. Рассказывали, что она была влюблена в лорда-адмирала Томаса Сеймура – брата Джейн Сеймур, получившего бла­годаря родству весьма неплохое положение при дворе. Однако когда король стал проявлять недвусмысленный интерес к Катерине, она не посмела ему отказать. Леди Екатерина стала прекрасной супругой для Генриха, за­ботливой, нежной, понима­ющей, и любящей мачехой для всех троих королевских детей: она настояла на том, чтобы принцесс принимали при дворе, и сама заботилась об их воспитании и образова­нии.

Король Генрих Восьмой скончался 28 января 1547 года. Согласно его завеща­нию, дочери были признаны наследницами престола вслед за своим братом Эдуардом, отныне королем Эдуардом Шестым. Таким образом, они были официально признаны отцом. Через несколько ме­сяцев Катерина Парр вышла замуж за Томаса Сеймура и переехала в его поместье в Челси. Вместе с любимой мачехой поселилась и Елизаве­та.Многие историки пишут, что Сеймур, авантюрист и че­столюбец, имел виды на юную принцессу: одни считают, что Елизавета была влюблена в него, другие полагают, что он, наоборот, домогался ее, да так грубо, что у девушки навсегда остался ужас перед сексуальными отношениями. Недаром она и в письмах к мачехе, и в беседах с другом детства Робертом Дадли еще тогда утверждала, что она не собирается ни выходить замуж, ни иметь детей. Но даже если Сеймур был и ни при чем, причин для такого реше­ния у Елизаветы было предостаточно: ее мать и мачеха вышли замуж – и были казнены, еще одна мачеха умерла при родах. От родов скончалась и Катерина Парр – все это совершенно не вселяло в Елизавету надежду на счастли­вую жизнь под супружеским кровом. Всего через несколько месяцев после смерти жены То­мас Сеймур был арестован по обвинению в подготовке го­сударственного переворота и вскоре казнен. В частности, ему инкриминировали намерение жениться на Елизавете и свергнуть с престола Эдуарда. На Елизавету, которая уже давно не жила в доме Сеймура, тоже пало подозре­ние в причастности, но она смогла доказать свою невино­вность.

В 1551 году юный король Эдуард пригласил Елизавету ко двору: брат и сестра всегда с любовью относились друг к другу, и она была рада составить ему компанию, хотя и тосковала по вольной жизни вдали от двора с его интрига­ми. Однако царствование Эдуарда было недолгим: в июле 1553 года он скончался от туберкулеза. Интригами его родственников Сеймуров на престол была обманным путем возведена леди Джейн Грей – правнучка короля Генриха Седьмого. Но скоро англичане воспро­тивились столь явному нарушению закона: леди Джейн, оставшаяся в истории как «королева на девять дней», была низложена, и на английский престол, при полной поддержке народа, взошла Мария Тюдор. Елизавета была рядом с сестрой.

Ярая католичка, Мария Первая стала железной рукой уничтожать любые побеги протестантизма, в том числе притесняя и сторонников основанной ее отцом англи­канской церкви. Репрессии и казни еретиков были столь многочисленны, что в историю Мария вошла с прозвищем Кровавая. Постепенно в стране росло недовольство ее ре­лигиозной политикой, а когда стало известно, что Мария собирается выйти замуж за испанского инфанта Филиппа, ревностного католика, от былой любви народа не осталось и следа. Елизавета, воспитанная в протестантском духе и верная англиканской церкви, естественно рассматрива­лась как единственная надежда на восстановление про­тестантского учения. Поначалу отношения между сестрами были вполне ров­ными; однако Елизавета не хотела переходить в католи­цизм, как на том настаивала Мария. Это можно понять: по мнению католической церкви, брак Генриха с ее матерью был незаконным, и следовательно Елизавета была незаконнорожденной. Юная принцесса старалась, как могла, ладить со своей венценосной сестрой – од­нако той слишком многие говорили, что Елизавета очень опасна. Мария долго не верила: Елизавета ка­залась ей легкомысленной, не способной вмешаться в большую политику. Но раз­горевшееся в начале 1554 года антипапистское восста­ние под предводительством Томаса Уайатта настолько напугало Марию, что она повелела заключить Елиза­вету в Тауэр. Несколько не­дель принцесса провела там, гадая о своей дальнейшей судьбе. Там же, в Тауэре, находился тогда и Роберт Дад­ли, друг детства Елизаветы: некоторые считают, что моло­дые люди виделись во время нечастых прогулок, и общая судьба стала началом их любви. После недолгого разбирательства Томаса Уайатта каз­нили: перед смертью он поклялся, что Елизавета ничего не знала о заговоре. Хотя многие придворные настаивали на том, что Елизавету следует оставить в Тауэре, ее все же освободили: скоро предстояло бракосочетание Марии с Филиппом Испанским, будущим королем Испании, и коро­лева перед этим событием решила проявить великодушие. Однако Елизавете не было дозволено остаться при дворе: ее сослали в Вудсток под строгий надзор, и лишь через год разрешили вернуться в столь любимый ею Хэтфилд.

В апреле 1555 года Елизавету снова призвали ко двору:Мария была на последнем сроке беременности, и присут­ствие ее сестры было необходимо: если Мария умрет при родах, Елизавета унаследует престол. Однако беремен­ность оказалась ложной: с тех пор положение Елизаветы стало относительно устойчивым – на ее праве наследо­вания настаивал даже Филипп Испанский. Рассказывают, что он весьма благоволил к свояченице: девушка была молода, красива, обаятельна и здорова, в то время как Мария, на одиннадцать лет старше Филиппа, не отлича­лась ни красотой, ни здоровьем. Филипп строил планы за­мужества Елизаветы, а едва овдовев, и сам предложил ей руку и сердце.Мария скончалась 17 ноября 1558 года. Хронисты со­общают, что Елизавета, узнав о смерти сестры, сказала: «Так решил Господь. Чудны дела его в наших глазах».

Елизавета стала королевой в двадцать пять лет – впро­чем, выглядела она гораздо моложе: в то время как мно­гие ее сверстницы, изнуренные постоянными беременно­стями, преждевременно старели, незамужняя Елизавета, чьими любимыми развлечениями были танцы и охота, за­метно выделялась свежестью и здоровьем. Она короно­валась 15 января 1559 года в Вестминстерском аббатстве – собор окружали восторженные толпы, видевшие в Ели­завете спасительницу страны. Елизавета наградила всех, кто был рядом с нею в по­следние годы: в частности, Роберт Дадли получил место конюшего, а Томас Пэрри, много лет заведовавший казной Елизаветы, стал казначеем двора. Государственным се­кретарем Елизавета назначила Уильяма Сесила, который начинал свою карьеру еще при Эдуарде: выбор был на удивление удачен: Сесил, обладавший бесспорным талан­том дипломата и государственного деятеля, верой и прав­дой служил королеве до самой своей смерти – почти сорок лет. Именно его мудрости, прозорливости и преданности обязана Елизавета многими своими достижениями. Страна досталась Елизавете в плачевном состоянии: казна пуста, религиозные распри разъедали Англию из­нутри, а постоянные войны – снаружи. При Марии Англия стала почти придатком Ис­пании, и теперь надо было не только наладить разру­шенную экономику стра­ны, но и укрепить престиж Англии на мировой арене. Время показало, что со всем этим Елизавета – с помощью своих советников – блестя­ще справилась.

Первым делом молодая королева решила религиоз­ную проблему: она не ста­ла преследовать или как-то ограничивать права католи­ков, но, тем не менее, сно­ва ввела англиканство как государственную религию. Историки до сих пор спорят, насколько искренней и глу­бокой была вера Елизаветы, однако все сходятся на том, что она была весьма праг­матичной даже в вопросах веры. С первых дней царствования самым главным вопросом было замужество королевы: парламент даже официально просил ее как можно скорее избрать себе супруга, дабы обеспечить наследника. В разное время руки Елизаветы домогались Филипп Испанский и эрцгерцог Карл Габсбург, шведский кронпринц Эрик, герцог Анжуйский и даже рус­ский царь Иван Грозный. Хотя Елизавета не раз говорила, что она не собирается выходить замуж, она, тем не менее, не давала сватавшимся монархам решительного отказа: ее своеобразный флирт с ними был немаловажной частью внешней политики Англии.Однако придворные поговаривали, что истинной при­чиной переборчивости Елизаветы был тот факт, что она была уже давно влюблена – в того самого Роберта Дадли, который делил с нею заключение в Тауэре: отец Роберта, герцог Нортумберленд, был главой заговора, приведшего на трон Джейн Грей, бывшую замужем за братом Роберта – Гилфордом Дадли. Гилфорд и его отец были казнены, однако стараниями Филиппа Испанского братья Гилфорда были освобождены – вместо Тауэра они оказались на вой­не с Францией. Позже Дадли, молодой красавец и щеголь, лишь на несколько месяцев старше Елизаветы, был одним из тех, кто скрашивал одиночество принцессы в Хэтфилд-хаусе, а теперь, когда она стала королевой, он получил не только место конюшего, но и орден Подвязки и должность смотрителя королевской резиденции в Виндзоре, не счи­тая множества роскошных подарков. Елизавета так любила проводить время с Дадли, что со­вершенно забывала об осторожности: она сажала его ря­дом с собой, разговаривала, ездила вдвоем на прогулки, в беседах с другими неизменно превозносила его досто­инства. По Лондону поползли слухи, что Дадли нередко проводит ночи в королевской опочивальне и что королева даже родила от него сына – однако сама Елизавета была искренне удивлена подобными сплетнями: она круглые сутки была окружена фрейлинами, и может дать клятву, что у нее никогда не было с Дадли ничего предосудитель­ного. Королеве приходилось беречь свою честь: любое пятно на ее репутации могло поставить под удар и ее бу­дущее как королевы, и всю страну. Между тем слухи продолжали множиться: утвержда­ли, что Дадли собирается жениться на королеве, и его не остановит даже тот факт, что у него уже была жена: не­сколько лет назад Дадли женился – по всей видимости, по страстной любви – на юной Эми Робсарт, и хотя Эми никогда так и не была представлена ко двору, скрывать факт своей женитьбы Роберт не мог. Однако 8 сентября 1560 года Эми Робсарт нашли мерт­вой: она лежала у подножия лестницы со сломанной шеей. Сразу же стали говорить о том, что Дадли убил свою жену, чтобы иметь возможность вступить в брак с королевой. Елизавета немед­ленно отдалила его от себя и повелела тщательно рас­следовать обстоятельства гибели Эми Робсарт: хотя расследование показало, что смерть Эми произошла в результате несчастного слу­чая – Эми была давно боль­на (современные исследо­ватели говорят о раке), и в частности страдала голово­кружениями и хрупкостью костей, – это не остановило сплетников, обвиняющих Дадли в гибели жены. Из-за этой трагической истории королева отдалила от себя бывшего фаворита и даже отказалась подписывать грамоту на вроде бы обещанный ему титул графа.

Однако через два года, когда Елизавета заболела оспой, она назвала Роберта Дадли в качестве лорда-протектора королевства, хотя по статусу эта долж­ность должна была достаться другому. Титул графа Лесте­ра Дадли получил лишь в 1564 году; фаворитом Елизаве­ты он оставался еще почти три десятка лет. Перенесенная оспа лишь слегка испортила кожу на лице Елизаветы, прежде безупречно гладкую и белую. Но хотя оспины пришлось прятать под толстым слоем гри­ма, льстецы продолжали наперебой уверять королеву в том, что она прекраснейшая из женщин, а придворные джентльмены поголовно были демонстративно влюблены в свою королеву. Говорят, Елизавета умело этим пользовалась: чтобы сэкономить деньги, которых всегда не хватало, она с удо­вольствием перекладывала часть расходов на своих при­ближенных, которые из любезности оплачивали ее платья, украшения и лошадей. Вместе со своим двором Елизавета много путешествовала, и не только потому, что любила ездить по стране, – останавливаясь в жилищах состоя­тельных вельмож, она сильно экономила на расходах.

Елизавета, женщина молодая и слишком много испы­тавшая, любила развлечения: балы, охоту, разнообраз­ные игры – карты, шахматы, бильярд, театр и музыку. Много времени королева уделяла верховой езде, прогул­кам и чтению. Хотя может показаться, что блеск ее двора должен был стоить огромных денег, на деле она тратила намного меньше, чем ее предшественники и наследники: с одной стороны, она была вынуждена экономить – каз­на была пуста, зато долги огромны, а с другой, – прагма­тизм и бережливость всегда были в ее характере. Даже роскошные платья, в которых она предстает на своих пор­третах, нередко переделывались, экономя таким образом немалые деньги. Несмотря на постоянный флирт, замуж Елизавета так и не вышла. Почему – на этот вопрос историки до сих пор не могут дать однозначного ответа. Одни считают, что она не хотела делить власть с посторонним человеком – ведь если она выйдет замуж, главой семьи и государства станет ее супруг. Другие полагают, что Елизавета имела какой-то анатомический изъян, не позволявший ей стать достойной женой: либо она знала о своем бесплодии, либо вообще по каким-то причинам не могла вступить в интимные отно­шения – возможно, в этом были виноваты и психическая травма, нанесенная Томасом Сеймуром, и обстоятельства ее детства. Кроме того, Елизавете было категорически не­выгодно иметь наследника: пока она остается единствен­ной претенденткой на престол, она может не опасаться возможных переворотов, но стоит ей обзавестись ребен­ком или хотя бы супругом – и никто не мог дать гарантии, что кто-нибудь не захочет сменить монарха. Со временем при английском дворе развился настоя­щий культ королевы-девственницы: Елизавету сравнива­ли с Девой Марией и языческими богинями, поэты вос­певали ее в образах Глорианы и Королевы фей, портреты королевы наполнялись символами ее девственности: она изображалась, например, с решетом, или лилией. Даже столь любимый Елизаветой жемчуг, который она носила в изобилии, тоже ведь был символом чистоты и непо­рочности. Известно, что Ели­завета в ответ на уговоры выйти замуж говорила, что с нее будет довольно, если на ее могиле напишут, что она «жила и умерла девственни­цей». А одному из придвор­ных она сказала, что «лучше быть незамужней нищенкой, чем замужней королевой».

Наиболее вероятной на­следницей английской ко­роны была небезызвестная Мария Стюарт, шотландская королева: она была внучкой Маргариты Тюдор, старшей сестры Генриха Восьмого, и хотя линия Стюартов не была упомянута в завещании Ген­риха Восьмого, фактически была не последней в очереди наследников. К тому же ее права – как истинной католич­ки, представительницы католического рода, – поддержи­вал Рим. Корону Шотландии она унаследовала, когда ей было всего несколько дней от роду, и страной от ее имени управляла королева-мать Мария де Гиз. Еще в раннем дет­стве Марию предполагалось выдать замуж за английско­го принца Эдуарда, однако в возрасте пяти лет она была просватана за Франциска, сына французского короля, и с тех пор воспитывалась при французском дворе. Советни­ки убеждали ее в том, что именно у нее наиболее веское право на английскую корону – Мария даже включила ан­глийский герб в свой личный, и титуловалась как короле­ва французская, шотландская, английская и ирландская. После внезапной смерти ее супруга, тогда короля Франци­ска Второго, она вернулась в Шотландию. На руку овдо­вевшей королевы немедленно нашлось множество претен­дентов – сама Елизавета предлагала ей в мужья Роберта Дадли, получившего графский титул именно по этому по­воду. Однако Мария вышла за молодого, смазливого и весьма недалекого Генри Дарнли, ставшего отцом ее сына – будущего короля Якова. Однако супруги не ладили; все­го через полгода Дарнли погиб при загадочных обстоя­тельствах, и Мария считалась одной из вероятнейших его убийц – особенно учитывая тот факт, что уже через три месяца она вышла замуж за лорда Ботвелла. Все эти со­бытия вызвали восстание в стране, в результате которого 24 июля 1567 года Мария Стюарт отреклась от престола в пользу своего сына. Она сбежала в Англию, где попросила убежища у Елизаветы. Елизавета не была готова ни восстанавливать Марию на престоле, ни оказывать ей какую-либо помощь: Мария по-прежнему считала именно себя законной королевой Англии. Так что у Елизаветы было достаточно причин не любить Марию, помимо простой женской ревности, о кото­рой так любят говорить писатели. По совету лорда Сесила, Марию поселили в замке Карлейл (откуда ее позднее пе­ревели в Шеффилд, где она провела почти восемнадцать лет), давали весьма щедрое содержание, но не допускали ко двору, да и вообще никуда не выпускали. Между тем появление Марии в Англии спровоцировало целую серию католических заговоров. Поначалу Елизаве­та не верила в причастность к ним Марии – или не хотела верить – но в конце концов (не без участия провокаторов) были получены неопровержимые доказательства того, что Мария замышляла убить Елизавету. Хотя английской ко­ролеве категорически не хотелось подписывать смертный приговор Марии – это было бы слишком зловещим пре­цедентом, – ей все же пришлось. Восьмого февраля 1587 года Мария была казнена.

Эта казнь обострила отношения Англии с Испанией, и без того весьма натянутые. Елизавета много сделала для развития английского флота: именно при ней Англия стала великой морской держа­вой. Но раньше моря всеце­ло принадлежали Испании – испанские корабли регу­лярно курсировали в Новый Свет и обратно, привозя в Испанию тонны золота и других ценных грузов. Ан­глийские пираты – знаме­нитые братья Хоукинсы, прославленный Френсис Дрейк и другие – регуляр­но грабили испанские ко­рабли: Елизавета не только знала об этом, но и имела с этого неплохой доход. Офи­циально «пиратских войн» словно и не существова­ло, однако на самом деле они изрядно трепали не­рвы испанской короне. По­степенно Англия завоевывала авторитет на море и даже утверждалась в Новом Свете, ранее безраздельно принад­лежавшем Испании: в 1587 году была основана первая английская колония, получившая в честь Елизаветы имя Вирджиния – «девственная». В ответ испанцы поддержи­вали католические волнения в Ирландии и вынашивали планы нападения на Англию. Однако им не суждено было сбыться – как известно, подготовленная для битвы Вели­кая армада была разбросана штормом, а ее остатки добил в Гравелинском сражении Френсис Дрейк. За это Дрейк был произведен королевой в рыцари. Говорят, Френсис Дрейк весьма заинтересовал пожи­лую королеву, и между ними даже началось что-то вро­де романа – весьма, правда, непродолжительного. Коро­лева оставалась верна своему Дадли – их долгой связи не помешала даже тайная женитьба Дадли в 1578 году на Летиции Ноллис, родственнице и фрейлине королевы, весьма похожей на Елизавету внешне: поначалу королева разгневалась, однако потом простила Дадли. Летиции же пришлось еще долго находиться вдали от двора, скрыва­ясь от королевского гнева. Дадли скончался от лихорадки в сентябре 1588 года. За четыре дня до смерти он написал Елизавете письмо, справляясь о её здоровье – «самом до­рогом для него». Уже после смерти Елизаветы это посла­ние было обнаружено среди ее бумаг с ее собственноруч­ной пометкой: «Его последнее письмо».

Стареющая королева оставалась все той же кокеткой, которой была в юности, – с поправкой на власть и воз­раст. Если раньше она принимала лесть, теперь она ее требовала, если раньше она соперничала с придворными красавицами – теперь во фрейлины набирали лишь некра­сивых дам, и платья им разрешалось носить только про­стые белые или серебристые – в то время как сама Елиза­вета ходила в богато разукрашенных нарядах всех цветов радуги. Ее прежняя бережливость переросла в скупость, а осторожность – в бездействие. Тем не менее королева сохраняла ясный и острый ум, работоспособность и преж­ние привычки. Вместо умершего Роберта Дадли короле­ва стала отличать его пасынка, сына Летиции Ноллис от первого брака, Роберта Девере, графа Эссекса, женатого, кстати, на вдове знаменитого поэта Филиппа Сидни. Моло­дой красавец – а ему было всего 23 года, когда королеве уже исполнилось 55 лет, – был представлен ко двору еще Дадли, и Елизавета почти сразу обратила на него внима­ние. Храбрый и в то же время весьма романтичный юно­ша совершал подвиги во имя своей королевы и осыпал ее изысканными комплиментами. Уже скоро она вела себя с ним так же вольно, как когда-то с любимым Дадли – од­нако Эссекс вовсе не был столь терпелив, как его отчим. После нескольких лет в положении королевского фавори­та начал зарываться: он стал несдержан, требователен и к тому же позволял себе повышать голос на королеву. Он совершал одну ошибку за другой: сначала чуть не упустил испанский флот, против которого должен был выступить, а летом 1599 года – несмотря на огромную армию –не смог подавить восстание в Ирландии, да к тому же бро­сил войско без разрешения. Разгневанная Елизавета от­дала любимца под суд, отлу­чила от двора и лишила мно­гих привилегий. Несмотря на покаянные письма, Елизавета не простила Эссекса. Тогда он оказался во главе заговора, намеревавшегося захватить Лондон и свергнуть Елизавету. Однако все кон­чилось фарсом: обещанного оружия не было, мятежники разбежались, а Эссекс, вер­нувшийся в собственный дом, был арестован и предстал перед судом. Эссекс признал себя виновным в измене: он назвался «самым большим, самым подлым и самым не­благодарным предателем из всех, когда-либо живших на земле». Ему отрубили голо­ву 25 февраля 1601 года. По одной из легенд, коро­лева была готова простить его – она лишь ожидала, что Эссекс пришлет ей пер­стень, который она когда-то даровала ему в знак любви. Однако перстень перехва­тили, и Эссекс был казнен. Королева очень тяжело перенесла и предательство Эссекса, и его казнь. Она так и не оправилась от этой потери: ее здоровье резко ухудшилось, и к тому же у нее начались приступы душевного расстройства, во время которых они лишь плакала и звала Эссекса. Она пони­мала, что ее дни сочтены – в упрек придворным, почти переставшим считаться с нею, она повторяла: «Мертва, но еще не погребена!» В своей последней речи, которую она произнесла перед парламентом в октябре 1601 года, она сказала: «На том месте, что я сейчас занимаю, никогда не появится тот, кто более предан стране и ее гражда­нам, чем я, кто с такой же готовностью отдаст жизнь за ее безопасность и процветание.

Жизнь и царствование име­ют для меня цену только до тех пор, пока я служу благу народа». В последние годы положение страны резко ухудшилось: череда неурожаев подорвала экономику, военные расходы опустошили казну, налоги выросли, и вместе с ними росло недовольство старой королевой. В последние месяцы она уже едва держалась на ногах – однако отказывалась лечь, уверенная, что именно в постели ее настигнет смерть. Она скончалась рано утром 24 апреля, успев перед смертью назвать имя своего наследника – Якова Стюарта, короля Шотландии, сына Марии Стюарт. Гроб с телом королевы проплыл на освещенной факе­лами барже до Уайтхолла, а 28 апреля доставлен в Вест­минстерское аббатство. По словам летописца Джона Стоу, «Вестминстер был переполнен: множество людей на ули­цах, в домах, окнах, на крышах и даже на водосточных трубах, которые пришли, чтобы увидеть погребение, и когда они увидели ее изваяние, лежащее на крышке гро­ба, они испустили такой вздох, и стон, и плач, которого никогда не было раньше в памяти человека».

http://www.chebotar.net/article/103-2011-02-21-21-06-57.html

[432x620]