Солнце, мне кажется, ты устало светить
Солнце, мне кажется, ты просто устало
Ляг скорей в облака, отдохни
Я поправлю тебе одеяло
Солнце, забудь обо всем
Я отменю все метеосводки
Хочешь, я буду беречь твой сон -
Самый сладкий и самый короткий
Сон...

Белые лилии спят на темной воде
Спят лунные кратеры, космоса черные дыры
И ты плывешь сквозь них в темноте
К берегам совершенного мира
Прячет в ладони лицо
Юный месяц - печальный и кроткий
Он ведь знает о том, что твой сон -
Самый сладкий и самый короткий
Сон...

Дышит покоем ночной простор
Залиты лунным светом равнины
Спят зеркальные глади озер
В мягком тумане исчезли вершины
Там, гдe горы сомкнулись в кольцо
Месяц качает в серебряной лодке
Ту Любовь, что похожа на сон -
Самый сладкий и самый короткий
Сон...

Солнце, мне кажется, ты устало светить
Устало быть справедливым и мудрым
Я гляжу на твой негатив
И твержу монотонные сутры
Стихнет шепот песочных часов,
Выскользнут в море алмазные четки
Ты - мой самый несбыточный сон
Самый сладкий и самый короткий
Сон...
Вода.
Бесчисленные сотни капель искрятся на коже и длинных русых кудрях.
Геллерт нежиться на травянистом берегу маленькой речки текущей в Годриковой Лощине. Я смотрю на его загорелую кожу, покрытую капельками воды после купания, и боюсь вздохнуть. Боюсь упустить сладко-болезненный момент неги. Кажется вот ты – дотронься, и весь твой. Но Геллерт не может так отдыхать. Он всегда в движении. Не удивлюсь, если эти чуть прищуренные глаза цвета жидкого золота сейчас следят за мной. А в кудрявой голове роятся тучи идей, одна абсурдней другой.
Я несмело сажусь рядом и прислоняюсь спиной к огромному раскидистому дубу.
- Что ты видишь? – Геллерт сел и посмотрел на меня.
- Ммм… Озеро, лес, крышу дома Батильды…
- Нет, Геллерт мотнул головой, отчего намокшие кудри прилипли к щекам – Что ты видишь, когда смотришь на меня?
Я нервно сглотнул:
- Геллерта Грин-де-Вальда, двадцати лет отроду…- но наткнувшись на грозный взгляд друга, замолчал, глубоко вздохнул и продолжил – я вижу тебя, сияющего червонным золотом. Солнце путается в твоих волосах и сияет так ярко, что больно смотреть. Я вижу тебя. Ты – солнце, Геллерт. Прекрасное, горячее, дурманящее, влекущее к себе с неистовой силой. Так сильно, что иногда хочется кричать, плакать, безостановочно смеяться, а потом лежать без сил в забытье. Но ты не даешь забыться, а светишь, светишь, светишь… Выжигаешь своим светом все вокруг. Весь мой привычный мир. Ослепляешь меня. Геллерт, я почти не вижусь с семьей. Ты сжигаешь меня. Выжигаешь каленым железом свое имя в моей груди. Ты…ты туманишь мой рассудок, Геллерт. Ты – мой наркотик, облаченный в человеческую оболочку. Ты мой друг. Нет, даже больше. Целое продолжение меня.
Я задохнулся собственными словами, так их было много. Еще больше было непрошенных и нежданных чувств по отношению к этому странному юноше, изучающе смотрящему мне в глаза.
- Ты меня любишь - широкая загорелая рука Геллерта дотронулась до моей щеки. Его ладонь жгла не хуже аномально жаркого этим летом солнца. Он пах мускусом, жарой, чернилами и соком полевых трав.
- Я кивнул и облизнул вдруг пересохшие губы:
- Люблю… - голос пропал и получился только хриплый шепот.
-Зря – просто ответил Геллерт. Он прочертил ладонью дорожку к моей груди и остановился там, где чувствовались тяжелые удары сердца. – Я не тот, кого стоит любить, Альбус. Я причиняю боль тем, кто меня любит. Обычно это происходит случайно – ухмыльнулся он в ответ на мой непонимающий взгляд – Беги от меня, Ал. Пока не слишком поздно. Пока наши пути переплелись, но не слились воедино. Беги, мой друг.
- Гел?..
- Тшш… дослушай – его теплая рука прикрыла мой рот, отчего я просто погрузился в невыносимый дурман – Говоришь я солнце? Значит, я сгорю. Ведь все звезды рано или поздно сгорают. Сгорю в собственном свете. А ты должен будешь стать великим, Альбус. Так, как ты хотел.
- Ты тоже будешь великим! – я покраснел под насмешливо-снисходительным взглядом Геллерта.
- Буду, - его голос прозвучал немного грустно – но не так как ты, Альбус. Ты думаешь, я силён? Да, только ты ещё сильнее. Я буду велик, только твоё величье будет во стократ больше! И тебя будут помнить долгие-долгие поколения, а я буду предан забвению.
Геллерт подсел ко мен под дуб и обнял покрытые капельками воды колени. Я всмотрелся в его немного резкий профиль, полные губы, сейчас грустные золотистые глаза, и понял:
- Я никогда тебя не забуду.
- Я знаю, Альбус. Потому что ты меня любишь – он ласково растрепал мои волосы. Я неловко поцеловал его загорелое плечо и уснул, сморенный необыкновенно жарким в этом году августовским солнцем.
The end