Мой Дракон никогда не любил её. Светлые чувства к ней были только у Ребенка. Поэтому у нас нокогда не получалось хорошей дружбы. (Кроме сириусного периода, но что за сборка личности была тогда, основанная на заточении программы саморазрушения под светлыми идеалами, мне сейчас проанализировать сложно. Когда идеалы рухнули, эта версия меня перестала существовать.) В годы нашей "дружбы" я часто использовал её - я нуждался в общении, в человеке, который всегда будет рядом, который разделит мои интересы и увлечения, в созерцателе моего жизненного пути. Но наш энергообмен никогда не был равным. Я больше брал, чем отдавал. Эгоистичная сволочь. Я приходил и уходил, когда этого желал. И я не готов был искренне ей открываться. Она знала обо мне предостаточно. Тайн из своей жизни я почти не делал. Но почти всегда я поддерживал с ней определенную внутреннюю дистанцию. Не подпускал её близко. В этом и есть отношение к ней Дракона. Окончательный разрыв был совершен его яростью. И после - молчание, нежелание открывать ей свою жизнь, нежелание общаться. Невозможность дружеских отношений. Ведь мой Дракон не испытывает к ней дружеских чувств, скорее даже некую вражду, стремление доминировать и подавлять. Так было всегда. На протяжении 9 лет нашего общения. Временами я сдерживал это и пытался изменить свои чувства на более социально приемлемые, но  эти попытки не имели особого успеха. Я всё также ощущаю к ней фундаментальное недоверие и отторжение, соединенное с привязанностью. Дважды, когда я встречал настоящую дружбу, людей из моей Семьи, я разрывал с ней всякие отношения, потому что это не дружба и не любовь. Не сдерживаемый более огонь ярости вскипал во мне, накрывал волной, и мы больше не могли общаться. Тогда, в первый раз, я исчез из её жизни на два года. Мы виделись изредка, когда я этого желал. Исключительно ради наших садо-мазохистских вечеров. Я скучал по сладостным прикосновениям кинжала и лезвий, веревкам, обжигающему воску свечей. И я приглашал ее к себе, хотя фактически мы не общались. Мой Дракон испытывал к ней только страсть. *С первых месяцев общения её кисти рук стали моим фетишем. А потом эти садо-мазохистские сессии, хотя мы продолжали оставаться только "друзьями", а временами даже скорее приятелями.* А она любила меня таким - сильным, яростным, презрительным, насмешливым, эгоистичным. Ей нравилась именно эта версия меня, недоступная. Мой Ребенок с его вечными стенаниями был её основной субличности противен. Но именно Ребенок испытывал к ней светлые чувства. Какая ирония! И душевный мазохизм.

Нам лучше не встречаться больше. Никогда. *Последнее время часто вспоминаю её, и временами проскальзывает желание встретиться. Но ничего хорошего эта встреча не принесет ни одному из нас. Теперь это очевидно.*