Мне не нравится, когда табаком пропитывается ткань: будь то ворот шерстяного свитера или кожный покров. Однако именно плотные слои смога, укладывающиеся ярус за ярусом под потолком узкой кухни, создают атмосферу квартирника. 

Ведомые желанием заполнить все пробелы, мы оказались здесь.

Увлекателен процесс поиска истин в вопросах религии, судьбы, любви, счастья... - одна мысль сменяет другую, так или иначе комментируется, осмысливается, в ряде случаев опровергается самим говорящим. 

Суждения порой принимают необычный вид. И моего земного (но не приземленного) собеседника можно было бы громко наречь: "философ", если бы первостепенно он не был музыкантом - исполнителем, в стиле которого едва ли заметно влияние прочих коллективов и каких-либо веяний. Самобытность, присущая его суждениям, очевидна и на инструментальном уровне - во всех проигрышах, переходах, переборах (да простит он мне столь скупой словарь). 

Он играет, а я, свернувшись под пледом "комочком", напоминая внешне зародыша, под сменяющие друг друга аккорды, становлюсь уязвимие.

Одна правда - гранатовый сок, обволакивающий нутро; другая - песок, засохший на языке.

В итоге мы не приходим к истине "в конечной инстанции", отнюдь; результат подобных вечеров справедливо назвать обогащением с рядом приложений:  разрешение внутренних противоречий, более острая постановка прежних вопросов, стремление к освобождению от всякого рода стеснений, ощущение "невыносимой легкости" и тяжести бытия.

Представьте, что вы впускаете в легкие дым крепкого табака, сидя на холодной земле под ветвями апельсинового дерева.