Time to say goodbye!
Он брел по вечерней улице. Снег падал не переставая. Снежная пелена отделяла деревья, машины, прохожих. И каждый находился словно в снежном коконе. Мелкие снежинки облепляли его лицо. Влажный ветер придавал мыслям четкость. Скоро Новый год… оставалось три недели. «Зачем я пудрю мозги этой молодой красивой женщине? Надо это прекращать. Зачем я ей? Она младше меня на семнадцать лет. Зачем все это? Но я просто общаюсь с ней. И ничего такого не делаю. Вот в этом все и дело. Какая-то неопределенность и двусмысленность».
А полчаса назад он думал совершенно о другом.
В этот зимний вечер они сидели в пустой кафэшке. Они пили чай с бергамотом и слушали музыку.
В кафэшке был полумрак, боковое освещение упиралось в потолок и тихо сползало с потолка по стенам. Музыка дополняла обстановку: медленная, релаксирующая, она словно стекала с потолка, со стен, сверху вниз.
Говорили о разных пустяках. О предстоящем празднике, о музыке, о Джо Дассене. Зашел разговор о Франции, и он рассказал ей о великих французах: о Бальзаке, Гюго, Золя, Мопассане.
-Странно, - сказала она, - я училась во французской школе, читала произведения этих писателей, но видимо меня не затронуло все это, а ты проявляешь такой интерес к Франции ее литературе.
-Не знаю, но эти французы чем-то близки мне.
Из колонок разливалось: «Оnly you!»
«Только ты-ы-ы! Всегда в душе моей. Только ты любовь зажгла во мне», - пропел он, на ходу придумывая перевод, - красивая песня!? Особенно это место: «А-а-а! Onlyyou»!- у него получилась эта фраза на высокой ноте.
-Да, мне она очень нравится. Кажется, Элвис?
- Нет, кто-то другой. Я запишу тебе ее на кассету. У меня она есть.
Она отхлебнула чай, посмотрела на него необычным затуманенным взглядом. «Может, быть, она немного опьянела, но это только чай, - подумал он. – Все это походит на гипноз».
Прищурив кошачьи глаза, она улыбнулась. Своим взглядом она словно втягивала его в себя, как удав кролика. В голову ударяли слова песни Би-2: «ты ждешь ребенка… от меня». Ритм музыки звучал в унисон ее желанию. Он чувствовал это. И словно угадав, о чем он думает, она произнесла:
- Ты сводишь меня с ума.
Он посмотрел на ее красивые руки, появилось желание взять ее руку в свою, в последний момент он сумел остановить себя.
- Но я ничего не делаю для этого, - тихо улыбнувшись, ответил он.
- Мужчина, который находится с женщиной наедине, даже ничего не делая, все равно ее соблазняет.
- Мы не одни, и я не соблазняю тебя, - сказал он мягко и грустно, словно оправдываясь. Он хотел еще сказать что-то важное, но подумал, что это она не поймет.
- Да, знаю. Скорее это я тебя соблазняю, Санди – она поставила чашку на стол, посмотрела на часы и уже спокойно и деловито произнесла, - мне пора идти. Она улыбнулась ему, но взгляд был уже не тот, он словно потух.
- Я провожу Тебя, - предложил он, подавая ей короткое манто.
- Тебе, наверное, уже нужно идти... а впрочем, как знаешь.
Они подошли к остановке автобуса.
- Давай я провожу тебя до дома, - предложил он.
- Не нужно, всего две остановки. Бай-бай! - сделав ему ручкой, она впорхнула в автобус.
- Пока, - едва успел он ответить.
Он шел по «компросу» все дальше и дальше. Все когда-то кончается. Она уже два раза пыталась прекратить их отношения. «Кто я тебе? Зачем я тебе?» Но он возобновлял их снова и снова. Он был инициатором: звонил ей, договаривался о встрече. Он и поставит точку. Прощай, Миледи!