• Авторизация
Дневник КОКОПЕЛЛИ Лента друзей - Дневник - Полная версия


"Будьте добры, причешите мне уши" 19-07-2011 07:53 к комментариям - к полной версии - понравилось!

Это цитата сообщения Nora_Eleo Оригинальное сообщение

"Будьте добры, причешите мне уши".





      Владимир Маяковский


      [160x397]


      НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮТ

      Вошел к парикмахеру, сказал - спокойный:
      "Будьте добры, причешите мне уши".
      Гладкий парикмахер сразу стал хвойный,
      лицо вытянулось, как у груши.
      "Сумасшедший!
      Рыжий!"-
      запрыгали слова.
      Ругань металась от писка до писка,
      и до-о-о-о-лго
      хихикала чья-то голова,
      выдергиваясь из толпы, как старая редиска.
      1913





      ЛЮБЛЮ

      Обыкновенно так

      Любовь любому рожденному дадена,—
      но между служб,
      доходов
      и прочего
      со дня на день
      очерствевает сердечная почва.
      На сердце тело надето,
      на тело — рубаха.
      Но и этого мало!
      Один —
      идиот!—
      манжеты наделал
      и груди стал заливать крахмалом.
      Под старость спохватятся.
      Женщина мажется.
      Мужчина по Мюллеру мельницей машется.
      Но поздно.
      Морщинами множится кожица.
      Любовь поцветет,
      поцветет —
      и скукожится.

      *****

      Мальчишкой

      Я в меру любовью был одаренный.
      Но с детства
      людьё
      трудами муштровано.
      А я —
      убег на берег Риона
      и шлялся,
      ни чёрта не делая ровно.
      Сердилась мама:
      «Мальчишка паршивый!»
      Грозился папаша поясом выстегать.
      А я,
      разживясь трехрублевкой фальшивой,
      играл с солдатьём под забором в «три листика».
      Без груза рубах,
      без башмачного груза
      жарился в кутаисском зное.
      Вворачивал солнцу то спину,
      то пузо —
      пока под ложечкой не заноет.
      Дивилось солнце:
      «Чуть виден весь-то!
      А тоже —
      с сердечком.
      Старается малым!
      Откуда
      в этом
      в аршине
      место —
      и мне,
      и реке,
      и стовёрстым скалам?!»

      *****

      Юношей

      Юношеству занятий масса.
      Грамматикам учим дурней и дур мы.
      Меня ж
      из 5-го вышибли класса.
      Пошли швырять в московские тюрьмы.
      В вашем
      квартирном
      маленьком мирике
      для спален растут кучерявые лирики.
      Что выищешь в этих болоночьих лириках?!
      Меня вот
      любить
      учили
      в Бутырках.
      Что мне тоска о Булонском лесе?!
      Что мне вздох от видов на море?!
      Я вот
      в «Бюро похоронных процессий»
      влюбился
      в глазок 103 камеры.
      Глядят ежедневное солнце,
      зазнаются.
      «Чего, мол, стоют лучёнышки эти?»
      А я
      за стенного
      за желтого зайца
      отдал тогда бы — всё на свете.

      *****

      Мой университет

      Французский знаете.
      Делите.
      Множите.
      Склоняете чудно.
      Ну и склоняйте!
      Скажите —
      а с домом спеться
      можете?
      Язык трамвайский вы понимаете?
      Птенец человечий
      чуть только вывелся —
      за книжки рукой,
      за тетрадные дести.
      А я обучался азбуке с вывесок,
      листая страницы железа и жести.
      Землю возьмут,
      обкорнав,
      ободрав ее,—
      учат.
      И вся она — с крохотный глобус.
      А я
      боками учил географию,—
      недаром же
      наземь
      ночёвкой хлопаюсь!
      Мутят Иловайских больные вопросы:
      — Была ль рыжа борода Барбароссы?—
      Пускай!
      Не копаюсь в пропыленном вздоре я —
      любая в Москве мне известна история!
      Берут Добролюбова (чтоб зло ненавидеть),—
      фамилья ж против,
      скулит родовая.
      Я
      жирных
      с детства привык ненавидеть,
      всегда себя
      за обед продавая.
      Научатся,
      сядут —
      чтоб нравиться даме,
      мыслишки звякают лбёнками медненькими.
      А я
      говорил
      с одними домами.
      Одни водокачки мне собеседниками.
      Окном слуховым внимательно слушая,
      ловили крыши — что брошу в уши я.
      А после
      о ночи
      и друг о друге
      трещали,
      язык ворочая — флюгер.

      *****

      Взрослое

      У взрослых дела.
      В рублях карманы.
      Любить?
      Пожалуйста!
      Рубликов за сто.
      А я,
      бездомный,
      ручища
      в рваный
      в карман засунул
      и шлялся, глазастый.
      Ночь.
      Надеваете лучшее платье.
      Душой отдыхаете на женах, на вдовах.
      Меня
      Москва душила в объятьях
      кольцом своих бесконечных Садовых.
      В сердца,
      в часишки
      любовницы тикают.
      В восторге партнеры любовного ложа.
      Столиц сердцебиение дикое
      ловил я,
      Страстною площадью лёжа.
      Враспашку —
      сердце почти что снаружи —
      себя открываю и солнцу и луже.
      Входите страстями!
      Любовями влазьте!
      Отныне я сердцем править не властен.
      У прочих знаю сердца дом я.
      Оно в груди — любому известно!
      На мне ж
      с ума сошла анатомия.
      Сплошное сердце —
      гудит повсеместно.
      О, сколько их,
      одних только вёсен,
      за 20 лет в распалённого ввалено!
      Их груз нерастраченный — просто несносен.
      Несносен не так,
      для стиха,
      а буквально.

      *****

      Что вышло

      Больше чем можно,
      больше чем надо —
      будто
      поэтовым бредом во сне навис —
      комок сердечный разросся громадой:
      громада любовь,
      громада ненависть.
      Под ношей
      ноги
      шагали шатко —
      ты знаешь,
      я же
      ладно слажен,—
      и всё же
      тащусь сердечным придатком,
      плеч подгибая косую сажень.
      Взбухаю стихов молоком
      — и не вылиться —
      некуда, кажется — полнится заново.
      Я вытомлен лирикой —
      мира кормилица,
      гипербола
      праобраза Мопассанова.


      *****

      Зову

      Поднял силачом,
      понес акробатом.
      Как избирателей сзывают на митинг,
      как сёла
      в пожар
      созывают набатом —
      я звал:
      «А вот оно!
      Вот!
      Возьмите!»
      Когда
      такая махина ахала —
      не глядя,
      пылью,
      грязью,
      сугробом,—
      дамьё
      от меня
      ракетой шарахалось:
      «Нам чтобы поменьше,
      нам вроде танго бы...»
      Нести не могу —
      и несу мою ношу.
      Хочу ее бросить —
      и знаю,
      не брошу!
      Распора не сдержат рёбровы дуги.
      Грудная клетка трещала с натуги.

      *****

      Ты

      Пришла —
      деловито,
      за рыком,
      за ростом,
      взглянув,
      разглядела просто мальчика.
      Взяла,
      отобрала сердце
      и просто
      пошла играть —
      как девочка мячиком.
      И каждая —
      чудо будто видится —
      где дама вкопалась,
      а где девица.
      «Такого любить?
      Да этакий ринется!
      Должно, укротительница.
      Должно, из зверинца!»
      А я ликую.
      Нет его —
      ига!
      От радости себя не помня,
      скакал,
      индейцем свадебным прыгал,
      так было весело,
      было легко мне.

      *****

      Невозможно

      Один не смогу —
      не снесу рояля
      (тем более —
      несгораемый шкаф).
      А если не шкаф,
      не рояль,
      то я ли
      сердце снес бы, обратно взяв.
      Банкиры знают:
      «Богаты без края мы.
      Карманов не хватит —
      кладем в несгораемый».
      Любовь
      в тебя —
      богатством в железо —
      запрятал,
      хожу
      и радуюсь Крезом.
      И разве,
      если захочется очень,
      улыбку возьму,
      пол-улыбки
      и мельче,
      с другими кутя,
      протрачу в полночи
      рублей пятнадцать лирической мелочи.

      *****

      Так и со мной

      Флоты — и то стекаются в гавани.
      Поезд — и то к вокзалу гонит.
      Ну а меня к тебе и подавней —
      я же люблю!—
      тянет и клонит.
      Скупой спускается пушкинский рыцарь
      подвалом своим любоваться и рыться.
      Так я
      к тебе возвращаюсь, любимая.
      Мое это сердце,
      любуюсь моим я.
      Домой возвращаетесь радостно.
      Грязь вы
      с себя соскребаете, бреясь и моясь.
      Так я
      к тебе возвращаюсь,—
      разве,
      к тебе идя,
      не иду домой я?!
      Земных принимает земное лоно.
      К конечной мы возвращаемся цели.
      Так я
      к тебе
      тянусь неуклонно,
      еле расстались,
      развиделись еле.

      *****

      Вывод

      Не смоют любовь
      ни ссоры,
      ни вёрсты.
      Продумана,
      выверена,
      проверена.
      Подъемля торжественно стих строкопёрстый,
      клянусь —
      люблю
      неизменно и верно!

      Ноябрь 1921 — февраль 1922
      В.В.Маяковский. Избранные произведения.
      Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
      Москва, Ленинград: Советский писатель, 1963

      .



.
вверх^ к полной версии понравилось! в evernote


Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.

Дневник "Будьте добры, причешите мне уши" | КОКОПЕЛЛИ - Дневник КОКОПЕЛЛИ | Лента друзей КОКОПЕЛЛИ / Полная версия Добавить в друзья Страницы: раньше»