Сам себе герой
Сам себе чужой
Вечно сам не свой
Кто же я такой?
Веду я с тенью бой,
Иду я на убой
Какой-то никакой
Мой мир для всех пустой
Подробнее…

Сравнения в стихах, носящих резонерский характер, натянуты, недостаточно конкретны, поверхностны, лишены определенности. Их восприятию препятствуют своеобразная конструкция, сложные ассоциативные построения, нагромождения образов и т.д.

А свет колеблющейся лавой
в чащобу темную скакал,
где пожирающей оравой
зубов округлился овал.
Не ночи реющей твердыней
с туманом, сотканным со льда,
а перезревшей желтой дыней
катилась поздняя луна.

Отдельные стихи, написанные больными шизофренией, носят откровенно резонерский характер. В них содержатся более или менее удачно зарифмованные пространные рассуждения о предметах отвлеченных, далеких от повседневной реальности. Выражена склонность к высокопарной патетике, часто совершенно неоправданной, к гиперболизации явлений – вообще обычных. Это достигается путем насыщения стихотворений звучными и громкими эпитетами, возведенными в превосходную степень. Часто меняется грамматический строй предложения путем перемены мест его членов. Благодаря этому стихотворение приобретает определенную торжественность.

Нагайкой свинцово-гетманской удар нанесен.
В голове пролетарской отца земля закружилась.
Он упал, сохранить баланс планете стремясь…

Чудаковатость может находить свое выражение в определенной формальной новизне. Это может быть и игра слов, и причудливое размещение строк, рифмованных окончаний. Причем строка нередко состоит из одного слова. Сюда же можно отнести выраженную тенденцию к различным сокращениям, к выделению отдельных строк с помощью более крупного шрифта или раздельного написания букв и целых слов.
Чудаковатость проявляет себя нередко “ходульным” стилем, сочетающимся со своеобразным многословием, достигающим степени выделенного К. Ясперсом (1934) речевого натиска и являющимся, по его мнению, свидетельством процессов опустошения. Это ведет к созданию стихотворений, наполненных сменяющими друг друга, строками, которые можно продолжать до бесконечности или оборвать в любом месте без существенной разницы для восприятия.

По Мишутке деду
Я был в интендантах. -
Да здравствует Данте!
По деду Гавриле,
Как-будто я в силе -
Настоящий пролетар…
Кто упер мой портсигар…
С низким приветом
Приеду к вам летом.
Буду делом заниматься -
Целый день в реке купаться…
Подробнее…

Имеется ряд характерных черт стихотворчества больных шизофренией, тесно связанных с дефицитарной симптоматикой.
В их числе – признаки чудаковатости, являющиеся, по мнению J. Berze (1929), выражением “вторичного дефектирования”, которое заключается в появлении неожиданных мыслей, тенденций, установок. В стихах, написанных больными шизофренией в состоянии дефекта, эта чудаковатость обнаруживает себя в сопоставлении, казалось бы, несовместимых понятий, своеобразной трактовкой излагаемых событий, неоправданной и часто непонятной акцентуацией на второстепенных деталях, неожиданными выводами и т.п.

***
Смерть немецким оккупантам и советским спекулянтам!

Ипохондрии скажем: – зась!
Немного “Медгиз” прогрыз.
И прочей, там, гебефрении – сдавайсь!
Даем кататонии приз.
Параноид молчаливый, зачастую ступорозный…
Иногда сердечко ноет,
Злою болью говорит.
Все те формы я, брат, радо
Перенес бы без награды,
Но артериосклероз
Доведет меня до слез…

В стогу сошлись бобер с енотом,
А два енота и бобер
В засаде были на енота,
А на бобра — бобер и ёж.

В грязелечебнице ЧП вдруг:
Грязь хлынула к главврачу.
Главврач стоит, прижатый грязью
К другому главному врачу.

Безумец выстругал поделку.
То был его живой портрет.
Портрет тот двигал челюстями
И делал страшные глаза.

Что такое жизнь крокозябры?
Восточная пыль, голубые снега
Когда открывается мутная чакра,
Негоже мордвинам смотреть на луга

Я знал червяка и я видел ответы
На все те вопросы, что задали нам,
Когда я съезжал с паука на карете,
Покрытою шерстью массачусетских ламПодробнее…

Сергею о Чечне

Что такое творится в Чечне
Это ад сотворённый людьми
Всё в разрухах и в смертном огне
Ты Сергей это сердцем поймиПодробнее…