Джону Деилсу было всего восемнадцать, когда он впервые встретился с Леоном. Джон тогда заканчивал школу, и на восемнадцатый день рождения родители подарили ему машину. Джон был в восторге – своя, новенькая тачка, да еще и черная, как ночь! Он и мечтать не мог о таком подарке. Джон гнал сломя голову по шоссе, не замечая ничего вокруг. Три дня он уже не мог прийти в себя от счастья! Но Чикаго не прощает подобного поведения. В самом центре даун тауна он не справился с управлением на обледеневшей дороге и врезался в столб. Его мотнуло, он сильно приложился об руль, разбил лоб и, похоже, сломал ребра.

Пока Джон приходил в себя и пытался выбраться из машины, среди прохожих, которые заинтересованно наблюдали за горе-водителем, появился светловолосый молодой человек. Похоже, он был несколькими годами старше Джона. Высокий и гибкий, в легкой куртке, хотя на дворе стоял ноябрь, парень подошел к нему и помог открыть дверь.

- Ну, ты и влип! – сказал он на совершенно правильном английском, но с почти незаметным акцентом.

- Да уж. Родители меня убьют, - Джон с трудом держался на ногах и вынужден был опереться о руку незнакомца.

- Но сначала этим займется полиция, - резонно заметил парень.

Полиция уже была тут. Начали составлять протокол, потом подъехала скорая помощь, и Джон сам не заметил, как оказался в больничной палате. Парень почему-то тоже оказался в больнице. Он остался в коридоре и некоторое время разговаривал с врачами. Потом вошел в палату, подошел к Джону и положил руку ему на грудь. Именно в этот миг Джону показалось, что он увидел яркий свет, который буквально ослепил его, и в свете этом нарисовался совершенно неземной город, затянутый облаками, сквозь которые повсюду проникали яркие солнечные лучи. Но видение пропало так же быстро, как появилось, и Джон не успел даже насладиться волшебной картиной. Только в голове зазвучали непонятные слова на неизвестном ему языке. Казалось, слова эти текли сами собой, журчали ручьем и рассыпались тысячами искр костра. И Джон мгновенно погрузился в глубокий сон без сновидений…

- Все прекрасно срослось, хотя это кажется невероятным, - молодая женщина-врач смотрела с удивлением на рентгеновский снимок, - Но ведь еще три дня назад можно было видеть перелом двух ребер и еще два ребра имели трещину. Такого просто не может быть!

- Возможно, вы перепутали снимок, - сказала мама, которая сидела на кровати Джона и держала его за руку. За машину она не сердилась, но очень испугалась за самого Джона. И долго плакала. Он видел это по следам на ее лице, хотя все время, что он не спал, мама улыбалась.

- Нет, этого тоже не может быть. Все снимки строго учитываются. Но нам придется смириться с чудом исцеления. Кстати, Джон, - врач подняла на него глаза, - Твой друг больше не приходил.

- Друг? – удивился Джон, - ах да, этот парень, который приехал вместе со мной! Он мне не друг. Я даже не знаю, как его зовут!

- Что за парень? – нахмурилась мама.

- Он помог мне выйти из машины, а потом поехал со мной сюда, - сказал Джон, понимая вдруг, что это просто абсурд. Зачем незнакомому парню ехать с ним в больницу? – я даже не знаю, как его зовут.

- Он больше не приходил, - сказала врач, - и если у вас ничего больше не болит, мы можем выписать вас домой. Так что собирайтесь, Джон.

Она попрощалась и вышла. А Джон постарался забыть о том, что он видел волшебный город в облаках и слышал невероятную неземную речь. Похоже, это все ему просто приснилось.


________________________

Прошло несколько лет, и Джон уже почти забыл о странной встрече. Машину починили, а сам Джон перебрался в небольшую комнатенку в общежитии при Чикагском университете. Он увлекался программированием и целыми днями мог сидеть у компьютера. Другим увлечением его был футбол. Трижды в неделю их команда встречалась с командами других факультетов, и, хотя они играли не очень плохо, в этом сезоне им не везло и в общем зачете они плелись где-то ближе к концу таблицы.

Вот и в этот день команда проигрывала, а сам Джон был в поганом настроении. Если бы он мог, он бы вмазал в челюсть нападающему соперников, который накидал в их сетку уже три гола. Сам он играл в защите, и эти три гола можно было так же считать и его личной заслугой. Представляя, что после игры скажет тренер, Джон взглянул на него, ожидая увидеть гримасу неодобрения, но тут же замер на месте, а рот его раскрылся сам собой.

Рядом с тренером, мило беседуя с тем, стоял тот самый парень, который когда-то помог ему выбраться из разбитой машины. Светлые волосы, казалось, сияли золотом в лучах весеннего солнца. В этот момент прямо рядом с Джоном прокатился предательский мяч, кто-то кричал его фамилию, кто-то начал уже материться, Джон мгновенно пришел в себя, перехватил пас, обмотал форварда и отбросил мяч к воротам противника. И теперь его совершенно не интересовала судьба мяча, а только молодой человек, который беседовал с тренером. Но тот как будто испарился. Его не было ни рядом с тренером, ни на трибуне, и вообще не было на стадионе. Джон поднял руку и показал тренеру, что требуется замена. И через пять минут уже был в раздевалке, спеша принять душ и броситься на поиск своего знакомого.

Но искать того долго не пришлось. Он сидел в раздевалке, перекинув ногу на ногу, и спокойно ждал.

Джон растерялся. Теперь, когда он оказался с ним лицом к лицу, он не знал, что сказать, да и вообще, не знал, зачем искал этого человека. Ведь не рассказать же сон про волшебный город!

- Привет, - сказал тот и встал. Движения у него были уверенные и расслабленные, но при этом отличались неизменной грацией, - я – Леон.

Он протянул руку, и Джону ничего не оставалось, как ответить на рукопожатие и назвать свое имя. Никогда ранее он не попадал в настолько нелепую ситуацию.

- Ты переодевайся, я подожду, - Леон снова сел на скамью и скрестил ноги. Глаза его были устремлены на лицо Джона. Огромные и синие, глаза казались необыкновенно глубокими. Джон вздрогнул, потом кивнул и пошел в душевую.

Через полчаса Джон и его новый знакомый брели по университетской улочке.

- Я тебя запомнил, - сказал Леон, стараясь объяснить Джону свое появление, - ты же врезался в столб в Чикаго. И сломал ребра.
Джон кивнул. Он хорошо помнил, что никаких переломов через три дня уже не было.

Потом они заговорили о футболе, об университете и о чем-то еще. А потом Леон предложил поехать на выходных куда-нибудь на озеро, чтобы отвлечься и отдохнуть от людей.

Предложение было наиболее странным из всех, что Джон получал в своей жизни. Но почему-то он согласился. Возможно потому, что на него внимательно смотрели огромные синие и совсем не мальчишечьи глаза. Они были красивы и ярки, но это были глаза старика. Джон отпрянул, но согласие было уже дано. Поэтому вечером в пятницу, собрав все, что положено для похода, Джон и Леон выехали на хайвей.

Вообще Леон показал себя хорошим приятелем. Он говорил не много, все больше слушал. Он интересовался всем, что было связано с Джоном. Он улыбался так, что становилось легко и спокойно на душе. Леон вел себя, как будто они уже много лет знакомы, да и не только знакомы, а близкие друзья.

Машина бежала по дороге вслед за солнцем. Джон упорно смотрел вперед, стараясь заглушить голос, призывавший к осторожности. Вообще-то он никогда не влипал в переделки, а тут так легко согласился на какую-то авантюру! Он понятия не имел, куда они едут, но Леон подсказывал, когда будет следующий поворот, и Джон послушно крутил руль. Потом он обнаружил себя на берегу озера Мичиган, где они разбили палатку и разожгли костер.

Вообще то для таких как они были специальные кемпинги. Но это место к кемпингу отношения не имело. И скорее всего, сюда нельзя было заезжать на машине. Тем не менее, они уже были здесь. И, как бы не волновался Джон, уезжать не собирались.

Вечерело. Солнце садилось за деревьями и лес погружался в тишину. Леон ушел куда-то, и Джон один сидел у костра, размышляя о том, что, возможно, лучшим выходом будет сесть в машину и уехать, пока не произошло чего-то невероятного. Типа сросшихся за три дня ребер. Но бросить Леона одного в лесу было бы преступлением.

Когда совсем стемнело, Леон вернулся.

- Пойдем! – голос его звучал жестко, как приказ.

Джон невольно повиновался. Легкой походкой Леон шел впереди, находя дорогу среди деревьев в полной темноте, да еще и двигался совершенно бесшумно в то время, как Джон постоянно запинался или наступал на сучки.

- Будь потише, - Леон взял его за руку и пошел медленнее.

Так они двигались некоторое время, пока не оказались на краю большой поляны. В ярком свете луны было видно, как по поляне ходят люди. Они что-то носили из багажника машины на берег озера, а потом бросали в воду. Леон достал маленькую видеокамеру и стал снимать происходящее. Джон никак не мог понять, что происходит, но молча наблюдал за странной сценой.

Два человека несли длинный сверток, похожий на ковер. Они донесли его до обрывистого берега, потом бросили вниз, в волны. Потом принялись за следующий. Джон насчитал пять свертков. После чего Леон убрал камеру, взял Джона за руку и повел его назад.

- Что это было? – спросил Джон, когда они расположились у своего костра. На самом деле он боялся получить очевидный ответ, но все равно должен был знать.

- Охотники на ведьм, - Леон достал две банки пепси и одну кинул Джону, - такая организация.

- И чем они занимаются?

- Охотятся на ведьм, - был лаконичный ответ.

- А если серьезно?

- Да я серьезно. Сегодня они сбывали трупы ведьм, которым не повезло.

- В смысле?

- Так, как ты слышал.

Глаза их встретились. Джону казалось, что его облили из ведра холодной водой, а Леон смотрел на него спокойно и твердо.

- А ты тут при чем? –наконец спросил Джон.

- Хотел собрать улики. Достоверные. До этого я ходил и заснял этих самых ведьм. Хочешь посмотреть?

- Нет, спасибо, - Джон оттолкнул протянутую видеокамеру, - что-то мне не хочется!

- Бери. Это все равно тебе. Камера останется у тебя.

- Что???

- Камера останется у тебя, - повторил Леон, - мне ее не спрятать. А про тебя никто не знает и не догадается.

- Так вот зачем ты взял меня собой?

- Да.

Джон вскочил на ноги:

- Но это нечестно! Ты ничего не сказал мне! Может быть, я бы не согласился ехать с тобой!

- Вот именно поэтому я и не сказал.

- Но почему я?

Леон задумался. Он смотрел все так же твердо, потом на губах его возникла улыбка. Именно возникла. И лицо его осветилось, и в глазах заплясали золотые искры костра.

- Мы с тобой дальние родственники, - сказал он, - вот я и решил, что лучше всего взять того, кому доверяешь, как себе.

- Родственники? – удивился Джон, - это какие еще родственники? Я никого не знаю с именем Леон… кроме своего деда. Но тот умер молодым.

- Ну, наверно ты все равно не поверишь, если я скажу, что я твой дед, - усмехнулся Леон.

- Нет, - засмеялся Джон.

- Тогда я не буду этого говорить, - Леон снова заулыбался, - а теперь ползи в палатку и спи. Завтра можем еще остаться здесь, если захочешь.

- Что-то мне не хочется, - пробормотал Джон.

Он забрал камеру и залез в палатку.

- А ты?

Леон усмехнулся:

- Я лучше здесь посплю. Не люблю крышу над головой.

- Ну как знаешь.

Джон устроился в палатке, и хотел сунуть камеру в рюкзак, но любопытство взяло верх, и он включил запись.

Первые кадры показывали пятерых молодых людей, которые лежали на поляне. Все были мертвы. Лица, одно красивее другого, прошли перед перепуганным взором Джона. Потом крупным планом был взят человек, который, подойдя к убитым, стал натягивать на них мешки. Потом подошел второй человек. Оба тоже были молоды, не старше тридцати лет. Но совершенно обыкновенные люди. Не отличающиеся ни красотой, ни особой грацией. Они оба принялись упаковывать трупы. Потом запись прервалась. Следующая запись показывала уже кадры, снятые Леоном, когда Джон наблюдал, как трое людей носят к озеру свертки. Те самые люди!

Камера дрожала в непослушных руках. Джон засунул ее в карман рюкзака, в красках представив себе, что будет, если бандиты найдут ее у него. Потом он подумал еще раз, вынул кассету, и спрятал ее на самое дно рюкзака, в потайной карман.

В этот момент он увидел Леона, который тоже залез в палатку.

- Ты посмотрел запись, - сказал он.

Джон кивнул.

- Я почувствовал твой страх. Не бойся. Ничего не случится ни с тобой, ни с кассетой. Спи.

Джон снова кивнул, с трудом сглотнув. И в этот момент понял, что глаза его слипаются, а голова падает на свернутый спальный мешок.

Во сне он снова видел волшебный город. Струи света и воды лились сквозь облака, а легкие арки невысоких домов взбирались вверх среди тумана. И сквозь этот туман струились прекрасные звуки флейты, как будто музыкант наигрывает что-то, только что пришедшее ему в голову, и звуки падали как слова незнакомого языка, и лились вместе с водой, солнцем и туманом.

Джон резко сел, осознав, что уже день. Вместо волшебного города он обнаружил себя в палатке, а так же то, что отлежал себе шею. Он помотал головой, вспоминая странные происшествия вчерашнего дня. Сон совершенно развеялся, но привкус волшебства остался.
Выбравшись и палатки, Джон увидел Леона, который сидел, удобно устроившись под деревом.

- Привет, - сказал Леон.

- Привет.

- Едем назад?

- Едем.

Некоторое время они сидели молча. Джон снова разжег костер и поставил на него чайник. После весенней холодной ночи хотелось выпить горячего.

- Я всегда хотел быть богатым, - вдруг заговорил Джон, сам удивляясь, почему вдруг ему захотелось говорить о самом важном, - родиться в богатой семье… Вот мой отец. Он очень везучий по жизни, но никогда не задумывался о том, что можно использовать свою удачу на то, чтобы зарабатывать много денег. Он постоянно что-то находит ценное. Деньги. Золото. Даже как-то нашел бриллиант, выпавший у кого-то из кольца. А денег у нас никогда не было.

Леон молча слушал его. Только глаза его улыбались. Отдельно. На лице не было даже намека на улыбку.

- Я твердо решил стать богатым, - сказал Джон.

- Но в жизни есть много всего ценного. И деньги не относятся к этой категории, - вдруг проговорил Леон.

- Деньги решают столько проблем! Дом, комфорт. Слава. Да, я бы хотел родиться сыном Моргана. Или Рокфеллера!

Леон улыбнулся. Странные синие глаза смотрели на Джона не отрываясь.

- Ты ведь один из них, да? – вдруг спросил Джон.

Леон кивнул. Спокойно. Только в глазах зажегся жестокий огонь.

- Я не буду спрашивать, кто ты. Все равно не получу ответа, - Джон налил из чайника в чашку кипятка и бросил чайный пакетик.

Они позавтракали. Вернее, позавтракал Джон, да и то съел только небольшую булочку с джемом. Потом собрали вещи, сели в машину и поехали по лесной дороге. А через несколько часов Джон въезжал в ворота университетского городка.

- Думаю, что кассету нужно отнести в полицию, - сказал Джон, впервые за всю поездку прервав молчание.

Леон покачал головой.

- Нет. Ты должен хранить ее у себя, как самое ценное, что только возможно представить. Никто никогда не заподозрит тебя, я полностью тебя обезопасил.

- Хм… И сколько же мне ее хранить?

- Я приду за ней. Когда придет время. Сейчас нужно немного подождать.

- Послушай, Леон, - Джон припарковал машину и стукнул руками по рулю, - что это все за история? Кто ты такой? Я только имя твое и знаю!

- Я же тебе говорил, кто я. Я Леон Деилс, твой родственник.

- Ага. Дедушка.

- Дедушка, - усмехнулся Леон, - я приду за кассетой и все тебе объясню. Да тогда и объяснять уже ничего не надо будет. Сам поймешь. А теперь я прощаюсь. Я должен идти.

Оба вышли из машины, Леон пожал руку Джону и ушел. Он грациозно и легко двигался по узкой улице, и совершенно сбитый с толку Джон смотрел ему в след до тех пор, пока Леон не скрылся из виду.



_______________-
Недолго подождать…

Джон Деилс, сороколетний президент совета директоров банка «Деилс банк» достал из сейфа старенькую видеокамеру. На покрутил ее в руках. Интересно, что стало с этим мальчишкой, Леоном? Погиб ли он так же, как и его друзья, чьи лица были на пленке, или просто забыл о Джоне. Больше никогда никто его не видел. Джон с отличием закончил университет, отправился в Нью-Йорк… там постепенно делал карьеру от простого брокера до президента банка. Ему везло. Да и это было семейной традицией – его отец так же всегда был везунчиком, всегда попадал в нужное время в нужное место. И Джон имел такой же нюх на удачу. А так же крепкое здоровье. Как у отца, который за 80 лет жизни ни разу не болел, да и в этом солидном возрасте выглядел в лучшем случае на 50. И сохранял спортивную форму.

В тридцать лет Джон женился на красивой девушке и произвел на свет троих светловолосых наследников – сына Леона и двух дочерей. Жене он объяснил, что хочет называть сына в честь деда, в то время как имел в виду совсем другого родственника. Родственника ли?

Он повертел в руках кассету. Леон Деилс… Джон постоянно вспоминал этого человека, так и оставшегося незнакомцем. Камера выпала из рук на диван. Что-то постоянно тревожило и щемило сердце. Всю жизнь повторялся этот сон – волшебный город в золотом тумане манил и манил тихой музыкой в неизвестное. И, признался он себе, он скучал по Леону. По его темным синим глазам и замечательной улыбке, освещавшей не только его лицо, но и все вокруг. Как будто рассыпались золотые искры от костра в темной ночи.

В жизни есть много важных вещей, и деньги не относятся к этой категории, - сказал когда-то Леон. Джон всю жизнь убеждался в этом. Не относятся. Так как он не способен за деньги купить карту, на которой будет изображен этот город. А он объездил весь свет. И нигде не видел даже намека на туманы и водопады. И только Леон, он был уверен в этом, знал правильный путь.

Вот и сегодня во сне он видел этот город. Он видел гравиевую дорожку, которая вела вдоль резных воздушных домов, среди фонтанов и деревьев, среди рассыпающихся золотом лучей солнца. Тонкий туман висел над городом, пропуская только солнечные лучи. Даже находясь прямо рядом с городом, понял Джон, ты никогда даже не догадаешься, что он рядом. Только откуда он знает этот город?

Сегодня он впервые гулял по его улицам. Пусть даже во сне. Но он там был. Возможно, город существует лишь в снах, но невозможно, чтобы его не существовало. Вполне возможно, что сон – это просто другая реальность.

Джон стоял у окна. Под ним, насколько хватало глаз, как деревья в лесу росли огромные уродливые дома. Нью-Йорк. Где-то далеко внизу шумели машины. А прямо перед ним расстилалось огромное море. Когда он подбирал офис для компании, он непременным условием ставил то, чтобы окна выходили на залив. Чтобы хотя бы так он мог отвлечься и помечтать.

- Мистер Деилс, - прозвучал голос секретарши через микрофон, - к вам посетитель, его фамилия тоже Деилс.

Джон вздрогнул от неожиданности. Фамилия его не так уж редка, и неоднократно он встречался с однофамильцами. Но именно сегодня сердце бухнуло куда-то в живот. И когда открылась дверь, он был уже практически готов к тому, что войдет повзрослевший Леон, в костюме, в галстуке, с деловым кейсом…

- Пусть войдет.

Это и правда был он. Леон. В деловом костюме и легком светлом плаще... Джон был готов ко всему, только не к тому, что он увидел.
За двадцать лет Леон совсем не изменился. Ни одной морщинки не пролегло на безупречно белом лице. Молодое и прекрасное лицо было тем же. И только волосы рассыпались по плечам золотистой волной и сияли на солнце, бившем в широкое окно. Перед Джоном был все тот же юноша, молодой человек, которого он встретил, когда по-дурацки врезался в столб в центре Чикаго. С тех пор прошло ровно двадцать два года.

- Привет, - сказал Леон и улыбнулся.

Джон молчал.

- Я обещал прийти за кассетой. Я пришел.

Джон кивнул. И, протянув руку, взял с дивана камеру.

- Что-то ты припозднился, - съязвил Джон.

- Я же говорил, надо немного подождать.

- Немного? Ну да. Всего-то двадцать лет. И правда, немного.

- По нашим меркам немного, - снова улыбнулся Леон и приступил к делу, - надо отдать кассету в полицию. Завтра.

- А почему бы еще не через двадцать лет? – снова съязвил он, - ты даже не заметишь, как пройдет время.

Леон сел на край стола. Темно-синие глаза пристально смотрели на Джона. Глаза не молодого человека, а древнего старца.

- Давай, рассказывай, как ты приплыл в Америку с Колумбом, - брякнул Джон. Его почему-то сильно тянуло уколоть этого… интересно, кого?

- Нет. Не буду, - Леон засмеялся, - мы всегда жили здесь. И Колумб тут совсем ни при чем! Наши земли от белого человека не пострадали. Только от охотников. Но сейчас есть возможность сильно потрепать охотников, и твоя кассета должна помочь. Мы напали на след. И теперь уже их не упустим.

- Кто такие охотники?

- Охотники на ведьм, - пояснил Леон, - секта, которая нападает на наших людей, когда те выходят в ваш мир. Они считают нас опасными.

- А вы опасны?

Леон снова рассмеялся:

- Не очень. Можно даже сказать, что безопасны. Единственная наша вина в том, что мы на самом деле можем управлять стихиями. Наша молодежь стремится познать мир. И тянется к вам. И только много лет спустя понимает, что люди… кратковременные существа. И дружить, любить… Это очень недолговечно. За невероятно краткий срок человек старится и умирает. Но охотники постоянно следят за нами. А мы следим за охотниками.

- И что из этого всего выходит?

- Вот. Хочу получить твою кассету к тем, которые уже есть. И сдать полиции. Пусть расследуют. Охотники про нас ничего не скажут, но им придется залечь на дно. На долгие годы, пока они не сумеют воспитать следующее поколение.


- Они тоже столько живут? Как вы?

Леон покачал головой.

- Нет. Они – древняя секта, передающая из поколение в поколение знания о нас. И о том вреде, который наши люди причиняют вашей цивилизации.

- И что же вы причиняете?

- Да ничего. Но свалить можно все, что угодно. От торнадо до снегопада. Это все происки ведьм.

- Значит, ты ведьмак?

- Получается так. Мы сами называем себя эссарами, а вы придумали для нас много разных названий. Альвы, сиды… и много других.

- А, да. И уши должны быть длинные.

Леон откинул волосы и продемонстрировал совершенно обычное ухо.

- Значит, ты не настоящий, - усмехнулся Джон.

- Наверное, - Леон легко спрыгнул со стола, на котором сидел и пошел к двери, - не забудь сдать кассету в полицию завтра утром.

- И что я им скажу? Что я решил немного подождать, прежде чем отдать ее? Всего-то двадцать лет.

- Соври что-нибудь. Что угодно. Но кассета должна быть завтра в полиции. А ты будешь хорошим свидетелем. Вполне себе состоятельным и уважаемым. Скажешь, что был с девушкой на природе, и увидел такие изуверства. Заснял. Но боялся отдать в полицию. А потом забыл, а вчера нашел в старом сундуке. Не теряйся!

Джон сжал кулаки:

- Слушай, Леон! Объясни мне, черт возьми, зачем мне-то это нужно? Зачем мне с этим возиться??? Забирай кассету и проваливай!
Леон остановился у двери. Брови его поднялись, а в глазах сиял смех.

- Как зачем? Я же твой дедушка, помнишь? Тот, который умер молодым. Помощь родственнику, так сказать. Но если ты не можешь быть бескорыстен, то я готов выполнить любую твою просьбу. Баш на баш.

Он обернулся и стоял, положив руки в карманы светлого плаща. Глаза смотрели твердо и спокойно.

- Да…, - Джон прошелся по комнате, потом резко остановился перед Леоном, - есть одна просьба.

Леон склонил голову на бок.

- Я весь внимание!

- Ты знаешь… ты сам это вызвал… Мне всю жизнь снится сон…

- Ааа, - протянул Леон, - город.

- Город.

Леон пожал плечами.

- Хорошо.

- Ты возьмешь меня туда?

- Да.

Они помолчали. Глаза их встретились, и Джон как будто окунулся в безбрежный океан.

- И еще, - вдруг проговорил он, - никогда, слышишь, никогда! Никогда даже не приближайся к моему сыну. И к дочерям.

Леон снова поднял брови.

- Ого. Уже командуем? Этого я обещать не могу. Но твое пожелание я выполню.

- К черту пожелание! Не приближайся к моим детям!

- Но они и мои… - Леон смотрел спокойно, - они настолько же мои, насколько твои. Грехи держат на земле крепче цепей. И для меня это – ваша семейка. Я нарушил запрет, влюбившись в земную женщину. И вечно буду вынужден смотреть, как один за другим умирают мои потомки. Вечно. И вечно тосковать по ней. Я не могу дать тебе такого обещания. Но я могу взять тебя туда, куда ты так стремишься. Отдай кассету, Джон. Завтра. И я снова приду за тобой.

- Через двадцать лет? – уточнил Джон.

- Посмотрим, - Леон улыбнулся и кивнул, - а теперь мне пора. Прощай, Джон.

И он вышел.

Джон стоял, глядя ему в след. Голова раскалывалась от невозможности происходящего. В конце концов, не каждый день к тебе приходит молодой человек с глазами старика и заявляет, что он твой дед.



___________________
Город сиял в лучах восходящего солнца. Свет и тепло, разливавшиеся по всей земле, сгущались при приближении к нему. Золотисто-зеленый туман, серебрясь и переливаясь, покрывал поля вокруг, и деревья вокруг, и вползал в сам город, светлыми красками расцвечивая его неземную красоту. Лучи солнца прорывали облака тумана и заливали террасы и дома ярким золотым светом. Лестницы и дорожки, ведущие в город, были выложены из светлого камня, а некоторые посыпаны мягким светлым гравием.

Джон запыхался, поднимаясь по бесконечным лестницам. Еще бы, 90 лет, как бы хорошо он себя не чувствовал, это все же возраст. Его отец прожил 110, так толком и не состарившись. И в один прекрасный миг просто исчез. Ушел. И никто не знал, куда.

Леон легко и грациозно поднимался перед ним. Все-таки повезло его девчонкам, думал Джон, ведь свою грацию они унаследовали от далекого предка. От этого старика-мальчишки. За много лет ожидания Джон успел привыкнуть к этой мысли. Джессика, старшая, много лет была примой балета. А Фила погрузилась с головой в светскую тусовку и выплыла ведущей на одном из каналов. Леон, его сын, продолжил его дело. Он счастливый отец. Он счастливый дед двоих внуков. Он всегда был удачлив в делах. Он…

Вид с этой террасы открывался потрясающий. Огромное пространство внизу – лес, поля, и на горизонте еще несколько поселений, окутанные бело-золотисто-розовой дымкой. Здесь можно было дышать полной грудью. И каждый вдох снимал с его спины несколько лет. И только теперь Джон понял, почему же Леон так долго тянул с выполнением своего обещания. Тело его осталось где-то далеко внизу. А сам он, Джон, стоял на террасе и смотрел вниз. На лес. И вперед, на другие города эссаров. И повсюду сиял на солнце и серебрился зеленовто-розовый туман.