[640x480]
В окно робко постучался августовский дождь. Постучался, и прохладным, почти осенним дыханием ветра открыл деревянную створку окна обычной панельной девятиэтажки. Негромко стукнул ею, как будто призывая взглянуть на окутанный сумерками Подол, на спешащих с зонтами по своим рутинным делам жителей Города, на серые и грустные дома почтенного и не очень возраста.

Сделав маленький глоток терпкого «Бастардо» у меня невольно вырвалось
- Хочу жить на Подоле…
- Поближе к Замковой? – в голосе подруги чувствовалась грустная, понимающая улыбка.
- Да, к ней. Она меня притягивает. Зовет. Я практически кожей чувствую ее боль. Эти мерзкие люди хотят ее уничтожить, - вздох, - еще один гадкий отель с паркингом, кабаками и торгашами. Знаешь, меня достаточно долгое время посещала странная тоска при мысли об этом излюбленном месте силы. Уже несколько лет. А потом со стороны Фроловской, у Ее подножия, поставили зеленый забор, четко определяющий начало конца. Стали рубить деревья. Появились скандальные статьи о том, что эта территория сдана в аренду под застройку… Нелюди. Все острей становится ощущение, что скоро и ее уничтожат, как многое другое из длинного списка исторических и архитектурных памятников Города, что Киев беззащитен перед жадными варварами…
- Да уж… - рассеянный и задумчивый взгляд карих глаз подруги, - не будет, но на наш с тобой век Ее еще хватит.

Тихие слова прозвучали как приговор. Внутри меня поднялась волна. Злость стала комком в горле.

- На наш век…
- Да, - она пригубила вина и продолжила – но только на ЭТОТ наш век.

Сдерживаемая плотно сжатыми губами волна таки нашла выход. Слова полились сами собой. У меня часто так бывает, когда казалось бы абсолютно сырая и на первый и довольно пристальный взгляд невыполнимая идея, неоднократно обдуманная или даже несмело озвученная самым близким людям, но тут же оспоренная и признана нежизнеспособной, вдруг, повинуясь нахлынувшим эмоциям, вырывается на волю. Поспешно одеваясь в слова набирает силу, становится четкой, уверенной и РЕАЛЬНОЙ. Выполнимой. Каждое слово приносит новую мысль, новую мелочь. Появляются яркие, осязаемые образы. Приходит понимание КАК воплотить желаемое. И главное, ЗНАНИЕ как осуществить задуманное. Как будто кто-то подталкивает. Как будто кто-то вкладывает эти знания в меня.

- Проклясть! Проклясть само намерение нанести вред Городу! Будь то вред прямой или косвенный. Будь то вред в помыслах или в деле.
- Это будет очень затратно. Понадобится много людей... - в голосе подруги слышались сомнения, но заинтересованный взгляд темных глаз выдал готовность участвовать. По довольно красноречивому выражению ее лица было видно, что сомневается лишь прагматичный рассудок юриста. Сама сущность уже согласна.
- Да. Много. Много имеющих силу и умение ею пользоваться. Много не сомневающихся и отчаянно желающих выложиться по-полной. Самый минимум – двадцать восемь человек. И еще много, чем больше тем лучше, простых. Тех людей, кто хочет сохранить Город. Тех, кто будет своим голосом, рвением и желанием помогать двадцати восьми работающим.
- А что скажет на это сам Город?
- Я думаю, он согласится с нами. И примет это. Наш Город не кровожаден, иначе он давно бы уже постоял за себя. У него много возможностей – оползни, провалы, Киевское море в конце концов. Но он не хочет зла людям. Не хочет жертв. Терпит. А люди его убивают. Режут на куски. Покрывают уродливыми, гниющими ранами стеклянно-стальных уродов и вонючих пластиковых рынков, гордо именуемых «торговыми центрами», его лицо.

Потом мы долго говорили об этом. Пересчитывали по пальцам тех, кто мог бы нам помочь. Спорили. Пытались предсказать, примут ли те немногие, которых мы знаем лично, наше довольно рискованное предложение – вживить в благостный эгрегор Города вечное проклятие намерения. Добавить Городу силы выстоять.

Проклясть. На века.

ТЫс нами??? ТЫ можешь нам помочь???