 [300x277]
Иисус разделил историю, разделил собой само время. Он стал гранцей, как если бы до него время имело одни свойства, а после обрело другие.
Иисус стал началом истории. Его отношение, его подход к человеческому уму совсем не пожож на взгляды Будды или Лао-цзы. Конечная цель та же, завершающее цветение будет таким же, и всё же у Иисуса совершенно иной подход. Он ни на кого не похож.
Что же он говорит? Он говорит, что роста добиваются в борьбе, равновесие обретают в столкновении противоположностей, войной утверждают мир.
Но не нужно понимать это слишком буквально: что бы он не говорил, это притча.
В христианстве его слова восприняли буквально – и упустили самое важное.
Христиане взяли в руки меч и без нужды убили миллионы людей, хотя Иисус имел в виду совсем другое. Но церковь Иисуса стала воинственной церковью, и пошла в крестовый поход. Христиане бились с мусульманами, индуистами, буддистами – они сражались везде и со всеми. Но они упустили главное. Иисус говорил о другом. Он не призывал взяться за обычное оружие.
 [500x353]
Он принёс меч из другого мира.
Что это за меч? Это просто символ. Нужно рассечь себя надвое, потому что в тебе слились две части, этот мир, эта земля – и НЕБЕСА.
В каждом есть и то, и другое. Одна часть тебя слеплена из «грязи», другая – божественная часть. Ты – место их соединения. А Иисус принёс меч, которым каждый может разрубить себя пополам, чтобы земное приникло к земле, а божественное вознеслось к небу.
Но человек не может различить, что принадлежит земному. Кто, именно хочет есть, когда чувствуешь голод? Иисус сказал: «Вот, возьми мой меч и рассеки!» голод относится к телу, это телесная потребность. Сознание не испытывает голода, оно просто сознаёт его как потребность тела, так как у тела сознания нет.
 [440x599]
Есть такая история: «Случился как-то в лесу пожар. А в лесу были тогда двое – слепой и хромой калека. Хромой не мог ходить но был зрячий, а слепой мог бегать, но ничего не видел. И они договорились так: слепой усадит хромого на плечи, а тот будет подсказывать куда идти. Один видел, другой мог ходить – так они вдвоём стали полноценным человеком, выбрались из леса и спаслись от огня».
Это не просто сказка. Именно так устроен каждый. Одна его часть ощущает голод, но не понимает, что это. Тело хочет есть и пить, тело испытывает половое влечение, тело хочет отдохнуть – это, исключительно, телесные нужды. Но осмысление, есть только у сознания, всё это понимает только наше высшее «Я». Они тоже по-своему договорились: без тела сознание не может передвигаться, вообще что-то делать, а тело без сознания не понимает, что ему нужно, еда или вода.
«Меч» Иисуса означает, что нужно постичь этот договор, провести разделение.
Земное – от земли, и потому о земном надо заботиться, только без одержимости. Когда хочешь есть, еды требует тело. Твоё дело – понять это и утолить голод, но без излишеств. Однако многие слишком увлекаются. Они едят, едят и едят, а в один прекрасный день им так надоедает есть, что они бросаются голодать – и голодают, голодают, голодают… То и другое одержимость, переедать – так же плохо, как и ничего не есть (для простого обывателя). Нужно равновесие. Но как его добиться?
Надо разделить себя на две части и хорошенько понять, что земное, а что – нет.
Это и есть «меч» Иисуса.
 [252x189]
Он говорит: «Я пришёл бросить на землю разделения, огонь, меч и войну».
Почему «огонь»?
Пламя – старинный каббалистический символ. Индуисты издревле говорят о внутреннем огне, его называют тап, «жар». А разжигание внутреннего огня, чтобы внутри был жар, называют – ягна. Есть много приёмов разведения внутреннего огня.
Сейчас он еле тлеет, где-то под кучей золы. Его нужно найти, выпустить на волю, раздуть. Чтобы пламя разгорелось, ему нужна новая пища. И когда внутренний огонь пылает ярко, ты внезапно преображаешься – ибо нет изменений без горения.
Мы греем воду до определённой температуры, доводим её до ста градусов – и вода закипает. Превращается в пар, приобретает совершенно иные свойства.
Вы замечали, как непохожи вода и пар? Вода всегда течёт вниз. Это её природа, вверх она никогда не течёт, это невозможно. Но при 100 градусах, когда вода испаряется, меняется и её сущность: пар поднимается вверх и вниз никогда не опустится. Изменилось одно из самых характерных свойств, и случилось это благодаря теплу.
Что есть в любой химической лаборатории? Огонь. Без огня не проведёшь ни одной реакции, это основа любого изменения, преобразования, превращения.
А мы сами разве не огонь?
 [460x604]
Что мы делаем, чтобы поддержать в себе жизнь? Мы дышим – а чем? Кислородом, но кислород – это просто топливо для огня. Когда бежишь, нужно просто больше тепла, и потому дышишь чаще обычного. Когда отдыхаешь, тепла нужно меньше, и дыхание замедляется – кислорода и так хватает.
Кислород питает пламя. Без кислорода нет огня, потому что горит, именно, кислород.
Каждый из нас – огонь, ведь мы каждый миг поддерживаем в себе тепло с помощью еды, воздуха и воды. Когда тепла слишком много, от него приходится избавляться.
Про половое возбуждение говорят: «сгорает от любви», и в этом есть смысл, ведь сексуальное желание – тоже вид тепла. Это тоже тепло, и когда в тебе больше огня, чем можешь удержать, его нужно выпустить наружу, а секс – одна из отдушин.
В жарких странах половое влечение у людей острее. Первые книги по сексологии родились в жаркой стране: «Кама-сутра», «Кока-шастра».
В северных странах телу не хватает огня на повышенное влечение. Сейчас уже в стране может быть суровый климат, но всюду есть отопление. Людям просто уже не так холодно, как прежде, когда на обогрев тела уходил весь внутренний жар.
Вот почему на востоке население растёт намного быстрее, и ничего с этим поделать нельзя.
 [216x266]
Секс – это явление тепловое, оно связано с огнём. Когда пламя разгорается, усиливается и влечение; когда огонь слаб, о сексе и не вспомнишь. Огонь – причина всего, что происходит внутри, будь то половое влечение, или духовное преображение.
Индуисты, каббалисты, иудаисты и суфии… Иисус учился в ессейской общине. Это было самое тайное, самое оккультное общество, и там знали много приёмов раздувания внутреннего огня. Это не просто пламя, это сокровенный огонь, благодаря которому продолжается жизнь. И, если усилить этот огонь до определённого уровня… но этого можно добиться, только не растрачивая тепло впустую, и потому все религии, где используется внутреннее пламя, секс не одобряют. На секс уходит столько тепла, что развести жар до нужного уровня просто не удаётся. Отдушина слишком велика. Все отдушины нужно закрыть, чтобы тепло не просачивалось наружу и температура внутри поднялась до 100 градусов – тогда происходит полное изменение духовного состояния. Душа и тело разделяются – «меч» сделал своё дело!
И тогда ты понимаешь, что в тебе от земли, а что – от небес.
Ты знаешь, что дали тебе отец с матерью, а что даровано незримым началом.
ОГОНЬ, МЕЧ, ВОЙНУ…
 [234x203]
Нужна внутренняя война. Не стоит дремать, не нужно расслабляться, пока расслабленность не придёт сама собой – но, это уже совсем другое дело.
Нужно бороться, вызывать столкновения. Нужно ТРЕНИЕ! Трение – вот самое подходящее слово для внутренней войны. Гурджиев работал с трением, он вызывал трение в теле. Может это и не очень понятно, но вы пока просто запомните, а когда-нибудь поймёте: в нашем теле есть несколько слоёв энергии.
Пока нет трения, можно пользоваться только самым поверхностным слоем, но, когда возникает борьба, поверхностный слой быстро иссякает, а за ним открывается второй, третий…
Допустим, ты всегда ложишься в десять вечера. Но завтра, ровно в десять, когда вдруг почувствуешь, что глаза слипаются, не иди спать.
Этим приёмом – бодрствованием – часто пользуются суфии, им пользовался и Иисус.
 [400x353]
Он, порой не спал ночами, а в пустыне он не спал сорок дней и ночей. Он был один и не спал. Что при этом происходит? Если ты не уснул как обычно, в десять, первые минуты тебе страшно хочется спать, глаза сами собой закрываются. Но, если борешься, сопротивляешься, возникает трение, ведь ты, словно делишься надвое: один хочет спать, а другой – не хочет. эти двое сражаются. И если будешь стоять на своём и не поддашься, то почувствуешь вдруг, что сон, как рукой сняло – ты бодрее, чем утром. Сон улетучился, ты свеж и бодр, и теперь, даже если ляжешь, вряд ли уснёшь. Что же случилось? Трение между двумя желаниями вызвало энергию, прилив сил.
Трение, всегда создаёт энергию. Вся техника, основана на созидающем трении, которое рождает энергию. Любой генератор – это устройство для трения, в нём происходит борьба, война между двумя частями. И ты тоже развязываешь войну: тело хочет спать, а сознание – не хочет. возникает трение, а оно порождает много энергии.
Но если поддашься желанию спать, дела плохи. Если ты сдался, то тело победило, а сознание проиграло. Поэтому, раз уж решился на это, стой до конца, иначе лучше вообще не пробовать. Приёмы, связанные с трением, довольно опасны. Если уж решил воспользоваться одним из них, ты просто обязан победить. Проигрывая, теряешь слишком многое – уверенность в себе.
А если много раз проигрываешь, у тебя всё меньше шансов когда-нибудь победить.
 [700x461]
Если решил воспользоваться трением, нужно побеждать любой ценой. В сражение вступают, чтобы побеждать. И, если победишь, тебе откроется новый слой энергии.
Это и понятно, когда побеждаешь, тебе достаётся энергия другой, противодействующей половины, и ты становишься сильнее – вплоть до того мгновения, когда Сознание поглощает всю энергию тела.
Трением, очень часто пользовался Гурджиев. Он прибегал к невероятно опасным приёмам. Уже в глубокой старости, всего за пару лет до смерти, он подстроил очень опасную аварию. Он её подстроил, это не был несчастный случай. В жизни таких людей как Гурджиев, случайностей не бывает. Они так бдительны, что случайности просто невозможны.
Он всегда ездил очень быстро, но за всю жизнь, ни разу не попал в аварию. Больше того, он водил машину очень рискованно. У всех, кому доводилось сидеть рядом, захватывало дух, казалось, всё решают доли секунды…
Гурджиев был просто сумасшедшим, для него не существовало ни знаков, ни светофоров. Он как хотел, так и ездил, причём на бешенной скорости, и всё решали доли секунды – но в аварию не попадал ни разу.
И однажды вечером, когда он возвращался из поезки домой, произошёл тот несчастный случай. Авария была страшной, и врачи уверяли, что в таком столкновении выжить невозможно. Человек просто не мог выжить: машина разбилась в лепёшку. Но Гурджиев выжил. У него обнаружили 60 переломов по всему телу. Он практически развалился на куски. Но, когда его нашли, он был в полном сознании. Он сумел отползти в тень, и лежал в полном сознании.
И в больнице он оставался в сознании, и даже сказал, чтобы ему не вводили обезболивающие – ему хотелось всё сознавать.
Это был величайший приём создания трения в теле. Он сам подстроил эту аварию и потому хотел оставаться в сознании. Он ничего не пропустил и добился в этот миг самого грандиозного равновесия, какое только доступно человеку. Он настолько укрепил сознание, что земное полностью отделилось от духовного. Тело стало просто носителем. Гурджиев по-прежнему мог управлять им, но уже не имел с ним ничего общего.
 [700x467]
(ОБЩЕНИЕ С ИЗГОЯМИ)
Вот, что имеет в виду Иисус, когда говорит:
«Я принёс огонь, меч, войну –
Хотя, может быть , люди думают,
Что я пришёл бросить мир в мир…».
Приёмы создания трения, которыми пользовались Гурджиев и Иисус… А те, кому известны сокровенные тайны жизни Иисуса, знают, что не его распяли – он сам, как и Гурджиев, подстроил свою казнь. Это была трагедия, которую придумал сам Иисус.
Распявшие его считали, что всё в их власти, но такого человека, как Иисус, не заставишь насильно умереть. Он без труда скрылся бы от врагов. Всем было прекрасно известно, что его собираются поймать, он без труда мог бы покинуть город или даже страну, это было не трудно – но пришёл в столицу по своей воле.
 [311x203]
Говорят, он сам всё подстроил, а Иуда был не предателем, а верным помощником, который помог Иисусу осуществить этот план. Всё происходило по замыслу самого Иисуса.
Что же случилось на кресте? Последняя внутренняя война, величайшее трение. Он умирал, но не терял веры в божественное, земное возвращалось к земному, , разделённость стала полной, совершенной – Иисус совсем не отождествлял себя с телом... и он сам всё это подстроил.
Гурджиев говорил, что распятие Иисуса было драмой, но автором этого спектакля был не Понтий Пилат, не иудейский первосвященник, а сам Иисус.
Это он сам всё подстроил и замыслил всё так тонко, что и поныне никто не понял – во всяком случае, в точности – что и как тогда случилось.
Трудно вообразить, что человек может уготовить казнь самому себе, но это и есть религиозность: ты сам руководишь своим распятием.
Пойти на крест – это вершина трения, потому что там ждёт смерть.
К таким же практикам внутреннего трения, относится и обет молчания, и временное голодание.
|
