| |
Одинокая птица над полем кружит.
Догоревшее солнце уходит с небес.
Если шкура сера и клыки что ножи,
Не чести меня волком, стремящимся в лес.
Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови, бегущей из порванных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
Расспроси-ка сначала меня, как я жил.
Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,
Забывая, каков над землёй небосвод.
Там я собственной крови с избытком хлебнул -
До чужой лишь потом докатился черед.
Я сидел на цепи и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
И ошейника нет, чтобы я не сломал,
И цепи, чтобы мой задержала рывок.
Не бывает на свете тропы без конца
И следов, что навеки ушли в темноту.
И ещё не бывает, чтоб я стервеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.
Я бояться отвык голубого клинка
И стрелы с тетивы за четыре шага.
Я боюсь одного - умереть до прыжка,
Не услышав, как лопнет хребет у врага.
ВОТ БЫ ГДЕ-НИБУДЬ В ДОМЕ СВЕТИЛ ОГОНЕК,
ВОТ БЫ КТО-НИБУДЬ ЖДАЛ МЕНЯ ТАМ, ВДАЛЕКЕ…
Я БЫ СПРЯТАЛ КЛЫКИ И УЛЕГСЯ У НОГ,
Я Б ТИХОНЬКО ПРИТРОНУЛСЯ К ДЕТСКОЙ ЩЕКЕ.
Я БЫ ВЕРНО СЛУЖИЛ И ХРАНИЛ, И БЕРЕГ,
ПРОСТО ТАК, ЗА ЛЮБОВЬ! - УЛЫБНУВШИХСЯ МНЕ…
…Но не ждут, и по-прежнему путь одинок,
И охота завыть, вскинув морду к луне.
[показать] |
|
|
|
|