Вчера шёл сильный снег. Не странно ли, снег в конце апреля? Будто каждая снежинка из тысяч летящих в воздухе вырывалась из моей больной души. Все они кружились в каком-то нелепом танце, то встречаясь и соприкасаясь друг с другом, то разлетаясь в разные стороны.
Я стояла у окна, опираясь локтями на подоконник, и наблюдала за этим завораживающим действом. Мне было больно от незнания и от неопределённости. Сердце сжималось всё сильнее и сильнее от мысли, что я ему совершенно не нужна.
А снег всё валил и валил уже грузными хлопьями, тая на мокрой прошлогодней траве.
В душе затаилось чувство обделённости, будто что-то совсем родное оторвали от сердца и возвращать не собирались. Первый раз за долгие месяцы мне хотелось кричать и плакать. Плакать навзрыд, чтобы и ты услышал. Хотя.. С какой стати я вообще навязала себе мысль, что ты мой? Я тебе никто, и звать меня Никак.
Пусть Никто, пусть даже Никак, а вздрагивать при каждом писке телефона я не перестаю уже больше месяца. Но чаще всего там не высвечивается того, что я желала бы увидеть.
