"Она была поглощена мыслями о своей влюбленности. это было что-то вроде невроза страха. Страха потерять его; страха не соответствовать его ожиданиям; страха посвятить ему слишком много; страха, что делает для него слишком мало; страха, что она такая толстая; страха, что слишком рано разрешит ему раздеть себя, или еще худшего страха, что ему вообще не захочется раздевать ее. Практически все время она чего-нибудь боялась. Когда он опаздывал на 5 минут, ей казалось, что пролетело 5 лет." Януш Вишневский.

Вот и я сейчас боюсь. Боюсь, что он мне не напишет. А я не собираюсь писать ему первая. Как он мог так поступить? Как он мог пропасть на 3 дня, ничего никому не сказав? Я себе места не находила. Но мне нельзя было писать ему. Потому что это означало бы, что я снова сдалась. Сейчас я пойду до последнего. Теперь я не буду появляться по возможности. Теперь моя очередь молчать. Понимаю, что это выглядит, как детский сад. Но... Я хочу знать, как он относится ко мне? А вдруг все действительно перегорело, как сказала Аля? Если да, то тут уже ничего не исправишь, так что исход лишь один.

Как я ненавижу себя в ощущении депрессии. Эта поникшая голова, потускневшие глаза, опущенные плечи, как будто что-то давит на них, тянет вниз и невозможно разогнуться, ощущение, что желудокприлип в спине. Мутная голова, ужасная лень, не сил.
Хочется сидеть и читать, читать, чтобы никто не трогал. Но завтра в универ, завтра снова маска. Завтра снова хотя б и вымученная, натянутая, но улыбка. Завтра.