Катюша, милая, эта первая моя сказка и она для тебя. Именно ты стала Музой, благодаря которой эта сказка родилась...

 

   Она еле перебирала ноги, поднимаясь по лестнице, покрытой плотным зеленым ковром. Ступеням, казалось, нет конца, а здание театра вдруг стало каким-то бесконечно высоким небоскребом, который, выплывая из зябкого утреннего тумана, врезается в серую громаду облаков. Она снова безумно устала, так как вечерняя репетиция окончилась слишком поздно. Она снова промокла под дождем, который пленил своей серостью и без того унылый город. А еще он навевал какое-то чувство апатии, справляться с которым просто не было сил. От сырости, наполняющей холодный и еще почти пустой театр, ломило спину, и, каждую секунду хватаясь за старые потрепанные перила, она медленно поднималась, борясь с желанием броситься вниз по ступеням и скрыться в тумане.

   Вскоре послышалось негромкое щебетание веселых девичьих голосков. И уже через минуту она стояла перед дверью в гримерку. Сейчас она должна собрать все свое мужество и остатки сил, чтобы войти туда цветущей и прекрасной. Ведь такой танцовщице, как она, просто не подобает вызывать жалость и сочувствие окружающих. Она слишком долго боролась за свое место среди ведущих солистов, чтобы теперь проявлять хоть малейшую слабость. Она сделала глубокий вдох и толкнула дверь.

   Это была типичная женская гримерная, утопающая в облаке белоснежного тюля, ленточек,  кружев и искусственных цветов, наполненная ароматом пудры и приторно-сладких духов. Яркий свет, ослепительно сверкая и размножаясь до бесконечности в зеркалах, блестках и украшениях, очень контрастировал со внешним миром, окрашенным в скучно-серые тона. Правда, все это великолепие, играющее волшебными бликами, на самом деле оставалось лишь дешевой мишурой. Хрупкие кусочки пластика и стекла, стремящиеся выдать себя за бриллианты. 

   Она улыбнулась этой мысли и стала пробираться между белоснежными пачками, приготовленными для вечернего спектакля, которые лениво развалились на стульях своих хозяек. А те тем временем, неугомонно воркуя и смеясь, готовились к утреннему уроку. 

  - Доброе утро, Мария! Что-то ты сегодня поздно, - услышала она голос одной девушки.

  - Вечерняя репетиция выдалась тяжелой? - последовал вопрос от другой. 

  - Нет, все в порядке, - ответила она и уселась перед своим зеркалом, - Просто дождь застал меня в дороге. И еще этот туман...

   Мария внимательно посмотрела на свое отражение. Как бы она не старалась казаться веселой и бодрой, на ее облике еле уловимой тенью отпечаталась усталость. Нет, это было не физическое утомление от ежедневных репетиций и уроков, хотя и его нельзя было исключать. Это было что-то иное, поселившее в ее сердце грусть и тревогу, и какое-то странное и непостижимое одиночество. Усталость от борьбы за право быть первой, боль от столкновений с лицемерием и лестью, обида на жестокость и бездушие репетиторов. И в итоге ты получаешь заветную роль, а в придачу истерзанную и уставшую душу, которая уже просто не в силах передать светлый и феерический образ Сильфиды. Зачем становиться лучшей, если ты уже не можешь быть той, которой мечтала когда-то .

   Запустив последнюю шпильку в свои волосы, Мария почувствовала легкую боль, что вывело ее из этих невеселых раздумий. Она попыталась сосредоточиться на происходящем и принялась слушать наигранно веселый щебет подруг. Невероятно, но и тут ее ждала эта мучительная тема:»Быть лучше». Неужели тут нельзя поговорить и подумать о чем-то другом?! Девушки с азартом обсуждали своих партнеров, стараясь отыскать лучшего из лучших. Но какова цена этого туманного эфемерного титула, примерить который мечтает, казалось, каждый танцор. Насколько он реален в этом изменчивом и несовершенном мире...

  - Мария, а ты как считаешь?,- услышала она обращение одной из балерин, - Кто это?

  - Не знаю, - последовал уклончивый ответ, - Надо подумать...

   А думать об этом крайне сложно, когда хоть немного представляешь, какой нелегкий путь к совершенству проходит человек, стремящийся стать лучшим, превзойти кого-то и получить от зрителей возглас восхищения. 

 

* * *

 

   Город за огромным мокрым окном проносился с огромной скоростью. В это позднее время улицы города уже почти опустели, и одинокий запоздавший троллейбус мчался сквозь дождь по черной блестящей дороге. Мария смотрела на удаляющиеся во тьму дома, в окнах которых горел теплый свет. От одного взгляда на них она начинала тосковать по своей одинокой, но такой тихой и уютной комнате. Наверное, это чувство посетило бы любого, проведи он весь день напролет в холодных сырых залах. Мария поплотнее затянула шарф и спрятала озябшие руки в рукавах пальто. Она снова, как и каждый вечер, чувствовала усталость во всем теле, и от того ей вовсе не хотелось думать о чем-либо. Просто смотреть стеклянными глазами на мелькающий и мокрый город за окном. Но мысли ее то и дело возвращались к утреннему разговору в гримерке, который в итоге зашел настолько далеко, что радиусом поиска теперь стал не театр, а целый мир. Ее подруги просто загорелись этим нелепым спором и сейчас скорее всего каждая бросилась домой, штудируя учебники и выискивая необходимую информацию в интернете, чтобы блеснуть на утро своими знаниями и великолепием своего кумира. Ну или найти такового. Что ж, может и ей стоит поддержать эту игру и предъявить свои доказательства. 

   Мария вошла в свою комнату и, даже не пытаясь переодеться, рухнула на кровать. Возможно, она так бы и уснула, если бы до нее не донесся отдаленный бой курантов, который из-за дождливой погоды казался особенно глухим и каким-то потусторонне мистическим. Девушка медленно поднялась, вспомнив, что решила немного побродить по интернету в поисках... В поисках кого? Совершенства, идеала, лучшего из лучших во всем мире? Конечно, все это было лишь милой и безобидной шуткой, девичьим развлечением, но только лишь с одной стороны. Другая сторона этой милой игры причиняла ей тупую боль где-то очень глубоко, наверное, в самой душе. Ведь она всю жизнь стремилась к этому мифическому совершенству, но поплатилась собственной душой. Что же случится с ней, если однажды она все же станет этим совершенством... Вернее, с ее душой. Не потеряет ли она ее в этом путешествии к идеалу?

   Страницы на мониторе мелькали перед ее глазами так же, как несколько минут назад улицы города из окна пустого троллейбуса. А девушка смотрела на них теми же стеклянными глазами, которые хотелось просто закрыть и уснуть крепким-крепким сном, забыв обо всех своих тревогах и мучительном страхе. Нет, сегодня она уже ни на что не способна. Девушка выключила монитор и, переодевшись в теплую пижаму, юркнула под одеяло. Но в мыслях ее звучала одна и та же просьба, чтобы ей этой ночью приснился единственный и самый великолепный танцор на планете...

 

* * *

 

   Она уже прикрыла веки и готова была погрузиться в очень крепкий и сладкий сон, как вдруг почувствовала чье-то присутствие в комнате, еле уловимое, призрачное, волшебное. Мария медленно приоткрыла глаза. Было темно, но странное чуть заметное мерцание постепенно наполняло вязкий мрак вокруг, аккуратно и мягко разгоняя его черные тающие клочья. Оно медленно превращалось в прозрачное облако, сияющее мягким голубоватым светом, а затем исчезло, словно развеянное порывом легкого ветерка. Девушка еле слышно вскрикнула, увидев на месте странного облачка полупрозрачную серебристую фигуру юноши. Но постепенно она обрела реальную плотность, скинув с себя последние искорки волшебного мерцания, хотя какой-то эфемерный свет все же облекал фигуру юноши тончайшим почти невидимым ореолом.

  - Здравствуй, Мария, - произнес он, и в его голосе одновременно зазвучали и шепот легкого бриза, и звонкое эхо, словно рожденное в лабиринте скал.

  - Кто ты? - очарованно произнесла девушка.

  - Тот, кого ты так отчаянно звала сегодня, - последовал немедленный ответ.

   Девушка поднялась с постели и сделала несколько робких шагов навстречу этому прекрасному видению.

  - Так это ты? - с дрожью в голосе спросила она.

   Ее волшебный гость только протянул ей свою тонкую белую руку, словно приглашая девушку на танец. И она не раздумывая пошла за ним к высокому окну, скрытому тяжелым бархатом штор, за которым, к ее изумлению, вместо темного ночного неба их ждало по-настоящему весеннее солнце на ярко-лазурном небосклоне. Взлетев на широкий подоконник, юноша увлек ее за собой. 

  - Но... - попыталась заговорить Мария, - Стой, пожалуйста, мне страшно...

  - Всего один танец, - тихо прошептал он.

  - Танец?..

   Мария смотрела в его восхитительные голубые глаза и совершенно не верила в происходящее. Ей даже сложно было предположить, что это всего лишь сновидение, так как такое волшебство не посещало ее даже во сне. Сейчас, в ослепительных лучах солнца она поняла, что и сам юноша, и его одеяние, и длинные пряди волос были серебряными и слегка прозрачными. И лишь глаза, чистые и глубокие, вторили этому лазурному небу над головой.

  - Кто ты? - снова прошептала она.

  - Мы встречаемся с тобой каждый день, - и словив ее недоуменный взгляд, юноша добавил, - обещаю, при нашей следующей встрече ты меня обязательно узнаешь.

  - Я не понимаю...

   Он не ответил. Но в следующую минуту весь мир ее вдруг перевернулся.

   Это было невероятно сладостное падение. Земля под ногами казалась бесконечно далекой. Ее пижамка превратилась в какое-то сказочное нежно-розовое платье, и, шелестя складками словно лепестками, она парила в его руках, кружась в завораживающем вальсе цветов. Ее сердце замирало от скорости полета и вожделенной свободы, которая все больше и больше разливалась в ней волной неги и восторга, нежности и безграничного счастья. Она с наслаждением вдыхала аромат весенних цветов, осознавая, что от этого неистового танца вовсе не чувствует усталости. И эти нежные руки, державшие ее в объятиях, серебряные волосы, ласково касающиеся лица, и глаза, небесные и прекрасные, пленяющие своей непостижимой загадкой... Ей хотелось, чтобы этот танец длился вечно и никогда их ноги не коснулись изумрудной лужайки. 

   Но вот земля оказалась совсем близко, и, закрыв глаза, Мария ожидала почувствовать прохладу утренней росы. Но неожиданно их подхватил ласковый поток, и головокружительный вальс растаял в невесомости. Все вокруг словно замерло, растворилось в тишине и покое, и в теплом сиянии золотого летнего солнышка. Ее волшебное платье стало белым и почти прозрачным, легким облачком пушинок укрывая ее хрупкую фигурку. А юноша бережно нес ее в своих руках над бесконечной долиной нежных пушистых цветов на встречу солнцу, поднимая ее все выше и выше в нереально нежном и медленном танце. И снова земля казалась бесконечно далекой, и снова она жаждала кружить в этом па-де-де бесконечно долго.

   Яркая вспышка солнца на мгновение ослепила Марию, но она вовсе не испугалась. Ведь она по прежнему ощущала на своей талии его сильные и ласковые руки. Но белоснежный сияющий мир вокруг вдруг словно воспламенился. Ее платье, уже успевшее стать золотисто-багряным, вторило великолепию разлившегося в небесах закату, а чувства — прощальным лучам заходящего солнца. Она ощутила, как прекрасный танец начал приобретать совсем иной характер, снова приближая их к земле. Мария ощутила какую-то тихую и светлую грусть, кружась в воздухе, наполненном пряным запахом осенних листьев. Они летели среди завораживающего листопада, околдованные его пламенной магией, рисуя в воздухе замысловатые арабески. Они вот-вот опустятся на мягкий осенний ковер, а этот волшебный вальс закончится, растворится во сне и в воспоминаниях.

   Темнота окутала все вокруг. Мария уже ожидала, что из ее густой массы сейчас выплывет привычная обстановка комнаты, но вдруг спохватилась. Эти руки, они по прежнему покоятся на ее талии, и обернувшись, она снова встретилась с голубыми глазами, которые в темноте казались лепестками бархатных фиалок. Юноша улыбнулся и взглядом указал наверх. Посмотрев на небо, девушка ахнула в изумлении. Она никогда в жизни не видела столько звезд. Жемчужно-бриллиантовые небесные поля раскинулись над головой и загадочно мерцали во тьме зимней морозной ночи. Мария ощутила холод. Но он не обжигал и не терзал колючим ветром, он был ласковым и заботливым, окутывая ее своей свежестью. А мир вокруг уже одевался в хрустально-голубоватый снежный покров, аккуратно создавая каждую неповторимую снежинку. Они опускались сверкающими кристалликами на ее волосы, плечи и кисти рук, и белоснежную пенящуюся балетную пачку, украшая ее, словно драгоценными камнями. Снежинки опускались так медленно, что Мария могла различить каждую, в восхищении осознавая их красоту и неповторимость.

  - Найди лучшую, - прошептал юноша.

 

* * *

 

   Она весело шлепала по лужам, улыбаясь отражающемуся в них голубому небу. Оно стряхивало с себя последние серые облака и нежилось в утренних лучах восходящего солнца. Мария проснулась очень рано, но ей вовсе не хотелось провести это прекрасное утро в четырех стенах. Она отправилась в театр пешком, пренебрегая душным транспортом, через весь город, наслаждаясь восхитительно свежим утренним туманом и какой-то неуловимой гармонией, посетившей сегодня ее душу. А еще она не могла поверить своим чувствам, которые нетерпеливо влекли ее в театр. Танец трепетал в каждой клеточке, вызывая непреодолимое желание закружиться прямо посреди людной улицы. 

   Девушка уже почти подошла к зданию в театр, но вдруг остановилась. Какое-то смутное и очень знакомое чувство посетило ее, какое-то неуловимое легкое прикосновение заставило вспомнить волшебный сон, привидевшийся этой ночью, до мельчайших деталей. Потусторонний шепот, нежные руки и серебро шелковых волос... и ласковый блеск лазурных глаз... И самый восхитительный и виртуозный танец... Она обернулась, растерянно осматривая пространство площади перед театром. Но прекрасное чувство сна овладевало ею все сильнее и явственнее. А вокруг лишь случайные прохожие, и сверкающие блики в лужицах на асфальте, и ветер, трепещущий в ее волосах...

   Легко взлетев по лестнице, Мария вошла в гримерную. Она была еще совсем пустой, но все такой же ароматной и кружевной, как прежде, сверкающей своей ослепительной мишурой. Девушка подошла к своему зеркалу и удобно расположилась перед ним. Ее внимание приковало новое отражение с лучистыми зеленными весенними глазами. Неужели это счастливое существо в зеркале — это она? Мария сняла с крючка над столом свою первую диадему из обыкновенной серебристой проволоки, украшенной ограненными стеклянными камнями, и примерила ее. Она вспомнила тот прекраснейший день в ее жизни, когда осуществилась ее мечта и она впервые вышла на огромную ослепительную сцену. В тот день на ее голове сверкала именно эта диадема. В тот день она была невероятно счастлива, но ведь тогда она еще даже не видела себя одной из ведущих балерин театра. Почему же сейчас, взобравшись так высоко, она чувствовала себя такой одинокой и несчастной? Девушка внимательно взглянула на диадему, любуясь веселой игрой бликов на ограненных стекляшках. Зачем им стремиться стать бриллиантами, если они и так прекрасны и неповторимы, и так дороги ей после того памятного дня?

   Легкое дуновение снова коснулось ее. Ветер заиграл легкими белыми занавесками на окнах и Мария замерла, очарованная неожиданным осознанием. Белые одежды, ласковые прикосновения и это незабываемый шепот легкого бриза сквозь звонкое эхо горных лабиринтов... Она даже не заметила, как гримерная начала постепенно наполняться подходившими каждую минуту подругами. Мария прикрыла веки и вызвала в памяти приснившийся образ серебряного юноши. Он снова ласково коснулся ее щеки, словно нежным дуновением ветерка, и тихо прошептал:

  - Теперь ты настоящая. Что может быть лучше, Мария?..

  - Мария?

   Она вздрогнула и открыла глаза. Одна из девушек удивленно смотрела на нее и улыбалась.

  - Ты что, уснула?

  - Нет, просто думала, - спохватилась Мария. - Прости, о чем ты спросила?

  - Я о вчерашнем... Кто на твой взгляд лучший в мире танцор?

   Мария лукаво окинула взглядом своих подруг и загадочно прошептала:

  - ВЕТЕР...