Кошка, которую я нарисовал

(маленькая фантазия)

 

В час, когда ленивое утреннее солнца уронило косые лучи, расчертив пол моей мастерской  квадратами света, я нарисовал кошку. Всего лишь набросок, несколько  плавных линий.

У меня никогда не было домашних животных, тем более — кошек, которые так и норовят поиграть карандашами и кистями. Кошки просто не должны жить рядом с мастерскими художников, они привносят в четко упорядоченное пространство хаос, - по крайней мере я привык думать именно так. Все мое знакомство с кошками заключалось в наблюдениях за игрой пары котят, что жили у моей соседки из дома напротив. Порой я бывал у нее во время вечернего чая, и мы разговаривали о погоде и нравах, как два уже немолодых человека.

В отличие от меня, соседка, миссис Марта, кошек любила и часто стремилась доказать мне, что они необычайно умны, и отлично скрашивают одиночество. Но я, хоть и соглашался с ее доводами, признавая за кошками право на ум, не спешил делить хоть с одной из них свое скромное жилище.

И вот, в это  сентябрьское утро одна из представительниц кошачьей породы посетила мой мольберт.

Я даже не заметил, как же так вышло, почему карандаш в пальцах моих вычертил именно эти линии, а кошка уже развалилась, нежась на солнышке.

Решив не дорабатывать этот странный набросок, я снял лист с мольберта, и положил его на стол, среди таких же недоделок и наспех зарисованных мгновений, которые когда-нибудь могли бы мне понравится. Раз в неделю я сортирую эти разнокалиберные листочки, раскладывая их по папкам.  Мое стремление к порядку неизменно вызывает у миссис Марты усмешку, и она вспоминает всегда своего покойного супруга, который никогда не следовал порядку.

-         Вероятно, поэтому он и умер так рано, - усмехается она, пряча застарелую боль. - А вас и смерть не сможет уговорить остановить уборку, если вы вдруг вздумаете ее провести.

Так или иначе, а я приготовил себе новый лист, и забыл уже о нарисованной кошке. Мне необходимо было сделать несколько набросков натюрмортов, и даже композиция была мной приготовлена. Эти натюрморты в качестве образцов заказала мне Школа Искусств, и я хотел выполнить свою работу как можно лучше.

Уже заканчивая первый набросок, я обратил внимание, что и в него закралась кошка — в причудливом сплетении линий и теней отлично угадывалась изящная голова с небольшими ушками.

Я посмеялся над собой и над тем, как меня проняла кошачья тематика. Наверное, это все из-за вчерашних проделок котят у Марты. Они, помнится, чуть не перевернули вверх дном весь дом, и даже едва не опрокинули наш поднос с чашками, стоило нам только отвлечься.

Я отложил и этот набросок, и оставил попытки поработать до обеда. Хоть у меня была склонность к порядку, я все же обладал живым воображением, поэтому, если какая-то деталь завладевала разумом, попытаться нарисовать что-то иное приводило к плачевным результатам.

Гораздо лучше было бы прогуляться. Тем более, что солнечный свет обещал воистину прекрасную прогулку.

Захватив свою трость, я покинул дом, и направился в ближайший парк. Наша улочка была, как всегда, тиха, и только рядом с булочной царило некоторое оживление. Хозяин магазинчика, мистер Роуд, раздавал мальчишкам поручения. Это все были соседские детишки, и они помогали Роуду за  пару сладких булок и несколько монет, но мне всегда казалось, - им нравилось само ощущение участия в каком-то важном деле.

-         А, мистер Томас, - кивнул Роуд. - Вы сегодня рано на прогулку.

-         Работа не задалась, - улыбнулся я.

-         Ну вам-то можно приняться за свою работу в любое время, - Роуд добродушно рассмеялся. - Это мои булки не станут ждать меня.

-         Так оно и есть, - и я отправился дальше.

         Наша улочка круто заворачивала и выходила прямо на мостик, переброшенный через  небольшой канал, заключенный в каменные берега. Камни покрылись зеленоватыми водорослями, и я часто приходил сюда, чтобы рисовать тихую воду, с зелеными тенями, блики света, каменные перила моста.    За этим мостиком раскинулся милый парк, немного заброшенный, немного заросший, но тем еще более приятный нашему району. Его запущенность добавляя особенный шарм всему этому месту.

         Я остановился на мосту, и посмотрел вниз, на воду. Сейчас там отражалось высокое сентябрьское небо с легкими кудлатыми облачками. Всякий раз как я видел такое небо, я вспоминал свою юность.

         И тут что-то коснулось моей ноги, я опустил взгляд и обнаружил, что рядом со мной устроилась красивая белоснежная кошка. Она смотрела на меня, как это водится у кошек, совершенно не мигая, и глаза ее, зеленые, как молодой крыжовник, казались мне чуть раскосыми.

         Надо сказать, в нашем районе кошек было мало, и каждую я хорошо помнил. У булочника жил толстый черно-белый кот по имени Честер, чаще всего он лежал на каменном заборе и мало на что обращал внимание. Милая рыжая кошка и двое котят — Фрис, Кит и Кэт, - это обитатели дома моей соседки Марты. Сиамский кот, которого Марта подозревала в отцовстве, носил гордое имя Кинг и проживал на соседней улице в доме за номером 8, у совсем дряхлой старушки  Элизабет Торн. Еще через улицу от моего дома у молодой семьи недавно появился породистый котик удивительного голубого окраса. Но конечно, ни один из кошачьих представителей района не походил на белоснежную красавицу, пристально изучавшую меня.

         Мы всегда узнаем о том, у кого появляется кошка, поэтому эта гостья нашего района меня действительно удивила. Кроме того я не мог не заметить, что рисовал сегодня именно такую кошачью осанку, и такие же изящные ушки.

         Впрочем, от более близкого знакомства с кошкой я решил отказаться и направился в парк, как и намеревался. Выбрав одну из затененных платанами скамеек, я устроился поудобнее, вытащил блокнот и карандаш, ведь рисование давно стало моей дурной и приятной привычкой.

         И конечно же, тут же наткнулся взглядом на белоснежную кошку. На этот раз она сидела среди травы, и смотрела куда-то мимо меня. Но я был уверен, она следит за каждым моим движением.

         Не находя в этом ничего странного,  я заговорил с кошкой, естественно,не ожидая, что она станет мне отвечать.

-         Милая моя, что привело вас в наш парк?

-         Я слышала, вы художник, - промяукала она, и теперь уже смотрела на меня.

-         Да, - отозвался я, ошеломленный тем, что получил ответ. Но показать свое удивление было бы слишком неучтиво, и я продолжил разговор. - Вы не ошиблись. Неужели вы искали меня?

-         Так и есть, именно вас, раз уж вы и есть Томас, - кошка подошла ближе и вспрыгнула на скамейку рядом со мной. - Мне нужен портрет, самый лучший портрет.

-         Вы хотите, чтобы я написал его для вас?  - вежливо переспросил я.

-         Да, - кивнула важно белоснежная кошечка. - Мое имя баронесса Киттифолд. Скоро я вступаю в наследство и мне нужен, непременно нужен, самый лучший портрет. Но истинных художников осталось так мало. К кому я только не обращалась, никто не смог даже, - тут она сделала многозначительную паузу, - даже заговорить со мной. Куда только катится этот мир.

-         Милая мисс Киттифолд, - начал я деликатно. - Видите ли, люди отвыкли от того, что с ними беседуют кошки.

-         Я слышала об этом горе, - кивнула мне кошечка. - Но там, откуда я родом, совсем нет людей. Раньше при нас всегда жил хоть один художник, но вот, так вышло, сейчас никого не осталось.

-         Сейчас я работаю над важным для меня заказом Школы Искусств, милая Киттифолд, - начал я, но заметив мольбу в глазах кошечки, не выдержал. - Но я смогу посвятить вам время. Какой портрет вы бы хотели?

-         О, непременно маслом, - с жаром отозвалась кошка. - Должно быть, вы понимаете, мне очень идет синий цвет, и к тому же — это цвет моего дома...

-         Да, я понимаю, о чем вы, - прервал я ее, и предложил, - пройдем в мою мастерскую, и я сделаю несколько необходимых набросков. Если вы не против, я мог бы понести вас, думаю, ваши лапки уже очень устали.

-         О, благодарю вас, - и она запрыгнула мне на руки, довольно мурча.

         Я вернулся в свой дом никем незамеченный, и там сперва напоил свою гостью свежим молоком, и только после этого усадил на синюю бархатную подушку, чтобы сделать наброски. 

         Надо отдать должное мисс Киттифолд, - она прекрасная натурщица. Сколько было нужно она сидела не шевелясь, и меняла позу так, как я ее просил. Я не удержался и извинился перед ней и всеми ее родственниками по породе за то, что считал их несклонными к порядку. Милая моя гостья отреагировала благосклонно, приняла мои извинения и рассудительно добавила:

-         Кошки и люди очень похожи, и среди нас есть те, кто любит порядок и те, кто страстно воздвигает вокруг себя хаос. Не стоит судить обо всех по одной лишь кошке, так же, как не следует судить о людях по одному человеку. Вы ведь были бы против, скажи я, что все люди одинаковы?

-         Да, моя милая, вы совершенно правы, - улыбнулся я ей, и пригласил взглянуть на наброски.

         Довольно скоро Киттифолд определилась с наброском, с которого я должен буду написать ей картину. Она попросила не откладывать работу в долгий ящик, потому что картина нужна ей уже в октябре, и исчезла — выпрыгнула в окно, и сколько я не смотрел, я так и не обнаружил куда она могла подеваться.

         Работа над портретом захватила меня, и я проводил за ним много времени, никому, впрочем, не показывая, что делаю. Картины для Школы Искусств я отложил, так был захвачен самой мыслью о портрете моей милой знакомой.

         Если бы кому-то пришло в голову тогда спросить меня, для кого я так старательно работаю, я растерялся бы и не сумел составить ответ. Ведь скажи я, что рисую портрет кошки, мои добрые соседи могли бы счесть, что я тронулся умом.

         Но вот в один ясный октябрьский вечер картина была закончена. Она все еще пахла свежей краской и ей требовалось время, чтобы просохнуть, но все же этот портрет стал завершенным. Я с радостью оглядел работу и остался ею доволен. Баронесса Киттифолд полулежала на синем бархате, и облик ее был царственным и прекрасным.

-         Браво, вы настоящий мастер! - услышал я аплодисменты, и обернулся.

         Позади меня стояла девушка в элегантном белом платье и длинных перчатках. Ее золотистые волосы были убраны в высокую прическу, а зеленые глаза искрились лукавством.

-         Как вы здесь оказались? - спросил я, не в силах вспомнить, запирал ли входную дверь.

-         Дверь была открыта, - кивнула она моим мыслям. - Я вижу, вы в срок выполнили мой заказ. Ваша плата, - девушка подала мне увесистый кошель. - Могу я забрать картину?

-         Конечно, если вы — мисс Киттифолд, - ответил я, совершенно ошеломленный.

-         Именно так, - рассмеялась она. - Томас, вы очаровательны. Как видите, я вступила в права, и теперь ношу иной облик, именно поэтому я заказала вам портрет. Вы прекрасно увековечили то, что я никогда уже не верну.

         С этими словами она подхватила картину и просто растворилась в воздухе. О том, что мне это не почудилось, напоминал только кошель и легкий аромат духов.

         Я не нашел ничего лучшего, как лечь в постель пораньше, чтобы утром как следует обдумать произошедшее. Конечно же, я спустился проверить входную дверь, и убедился, что она закрыта, и моя гостья  слукавила, когда объяснила мне свое появление. Но раздумья об этом были бы слишком тягостными среди ночи.

         Утром, однако, кошель все так же оставался в мастерской, где я его и положил, а вот картины не было, так же, как и всех набросков к ней, кроме того, самого первого, простым грифелем.

         В тот же вечер я отправился к миссис Марте и попросил у нее одного из котят. Просто чтобы заполнить пустоту, которая осталась после кошки, которую я нарисовал.

15-16 августа, 2009

(c) Яр