Когда мне было четырнадцать лет мне наш земский тарусский врач в ответ на рассказ сказал, что это от глаз - зрения. Но я тогда уже поняла, что глаза не при чем, раз всё дело в слышимом и - больше! - раз ничего не вижу. Другие (не врачи) клонили к отделению астрального тела и прочему, но им я тоже не верила, видя, что я живая, попадаю в теорию, мой живой - смертный - страх в какой-то очень благополучный (и сомнительный) разряд.

Не зная ни медицины ни мистики вот что - сердце, мстящее мне ночью за то, что делаю с ним днем (тогда, 12-ти лет - наперед мстящее: за то, что буду делать!) вернее платящееся за мою дневную - исконную - вссяческую растрату. И наполнение этого ужаса - звуковыми, т.е. слуховыми, т.е. самыми моими явлениями. Если бы я жила зрительной жизнью (чего бы быть не могло) я бы этот ужас видела, т.е. вместо интонаций - рожи, м.б. даже не рожи, а мерзости без названия, словом то, что в зрительной жизни соответствует интонации (голосовому умыслу).