художник, шестой час копирующий Эль Греко, в точности воспроизводящий механику каждого жеста,
балерина, не забывающая зайти в аптеку, за порцией ваты в балетки, мое блаженство
от сочетания букв в особенно точном месте Набокова или пассажа в Улиссе -
все это имеет одну природу, один замес-то, пропущено через жилы и в закулисье

выведено не случайно: за этим не принято наблюдать, или делать доступным.
это пронзительнее, чем крик чайки, это разглядывать позволяет сквозь лупу,
ту хребтинную основу художника, демоном вылепленную в основе его днк,
спиралью, изнутри заложенную, и продолжающуюся в послушных его руках...

искусство - увы, не имеет системы. но и все-таки без системы оно ничтожно.
поэтому все рабочие схемы через себя проращивает художник,
отрабатывая каждый мазок, каждое па, каждое случайное движение кисти
чтобы даже то, в чем интуиция слепа в принципе делалось четким и абрисы листьев

воссоздавали не только листья но и, к примеру, аллюзии на какие-то лодки,
это вполне удавалось Гомеру и немногим другим, но влияние водки,
абсента, женщин и табака - словом, мира во всем его вычурном многообразии....
впрочем, не важно. любая строка - наследие приемов и техник. тугая Азия,

выверенная Европа, барочная Франция, терпкий густой Восток -
все это лишь предтечи, критерии, ориентир...
все это знак, что нужно остановиться и выдохнуть на все сто.
прежде чем снова вдохнуть и опять идти.

и я останавливаюсь и медленно выдыхаю