Ранее не раз уже говорилось о массовом «падеже» КВ летом 1941 г. Нужно признать, что «кавэшки» были не единственными советскими танками, ломавшимися еще по пути к боевой позиции, и брошенными прямо на дороге. В начале войны немцам досталось огромное количество трофейной бронетехники, причем многие из попавших в плен машин имели незначительные поломки или даже вовсе были исправны. По отчетам германского командования к 31 декабря 1941 г Вермахтом было захвачено (в различном техническом состоянии – подбитыми, сломавшимися, исправными) 13.405 единиц советской бронетехники! Из них в полностью исправном состоянии, пригодном для применения в бою, находилось не менее 1.700 танков. Причем постоянно ломавшийся «Ворошилов» в этом списке не был рекордсменом. В частях Вермахта находилось около 50 исправных КВ и Т-34 (почему-то немцы «свалили» в отчетах эти танки «в кучу» - видимо, отнесли оба типа к классу тяжелых, которого в Панцерваффе просто не было). Эти трофеи дополняли 40 годных к бою средних танков Т-28. А вот исправной легкой бронетехники немцы захватили намного больше: до 500 танков БТ и до 1.100 танков Т-26.

Учитывая высокие потери своей бронетехники при наступлении, а так же выявившуюся в сражениях слабость германских танков, немцы вполне логично пришли к выводу, что для ведения боевых действий необходимо привлекать и трофейные советские машины. Правда, это применение по ряду причин было относительно ограниченным. Широкому использованию в боях трофейной техники мешали низкая техническая надежность советских танков, проблемы регулярного снабжения их подходящим топливом, боеприпасами и особенно - запчастями. Но главное – мало кто из немецких танкистов соглашался идти в бой на вражеском танке, потому что во время сражения по этой машине палили и свои, и чужие. Русские – потому что танк, стреляя «по своим», надвигается со стороны врага; к тому же вблизи становилось видно, что он весь размалеван огромными крестами. А немцы – потому что в сумятице боя и в дыму артиллеристы быстрее обращают внимание на вражеский силуэт, чем на знаки на броне.
Тем не менее, уже с первых недель войны Вермахт стал применять «стальных русских монстров» в боях против советских войск. Так, например, 14 июля 1941 г на Ленинградском фронте советский мотострелковый батальон был атакован пятью вражескими танками, три из которых (к удивлению красноармейцев) оказались тяжелыми танками КВ. Эти машины были перекрашены в стандартный для Панцерваффе темно-серый цвет и отмечены огромными немецкими крестами на башнях. Причем германские «кавэшки» не смогли остановить не только противотанковые 45-мм и 76-мм пушки, но даже тяжелые 152-мм гаубицы! В результате немецкие «Ворошиловы» уничтожили 6 советских танков и заставили мотострелковый батальон отступить, оставив свои позиции противнику…

Правда, нужно констатировать: такие подробности об использовании в боях трофейной техники довольно редки. В советских документах об этом старались не упоминать по вполне понятным причинам: неприятно, когда тебе достается от техники своего же производства. А немецкие командиры, при всей их любви к порядку, тоже очень неохотно сообщали «наверх» о «принятии на баланс» вражеской техники. Такое информирование начальства неизбежно приводило к началу рутинной отчетности о принятой бронетехнике и ее состоянии, а так же к ответственности в случае ее поломки или гибели. Занятому боевым руководством своим подразделением командиру было проще не упоминать о посланном в бой, сломавшемся или сгоревшем «чужом» танке, чем заполнять ворох бумаг по приемке, оценке состояния танка, его обслуживанию, а затем и списанию из-за гибели машины. К тому же в немалой степени утере информации о применении трофеев на поле боя способствовало и массовое уничтожение немцами документации своих подразделений в конце войны…
Тем не менее, хотя сохранившаяся информация по данному вопросу довольно скудна, можно утверждать: несмотря на то, что Вермахту уже в начале войны достались сотни брошенных своими экипажами «кавэшек», немцы использовали эти танки в боях в небольших количествах. Этому способствовала уже не раз упоминавшаяся «хромоногость» советского тяжелого танка, у которого постоянно в ходовой части ломалось то одно, то другое. Именно по этой причине немецкие танкисты предпочитали непробиваемому «Ворошилову» более надежную и подвижную «тридцатьчетверку». Тем не менее, временами и трофейные КВ участвовали в боях в составе германских танковых подразделений. Так как по указанным выше причинам мы не можем проследить весь боевой путь «немецких» КВ, нам остаются только отрывочные сведения из отчетов германских командиров. По ним можно отметить некоторые эпизоды боевого использования немцами трофейных «Ворошиловых». Так, известно, что зимой-весной 1942 г 269-я пехотная дивизия Вермахта использовала для огневой поддержки своих атак несколько трофейных КВ-2 со 152-мм гаубицами в башнях (один из них был уничтожен в январе советской артиллерией). Так же 10 июня 1942 в Крыму в ходе третьего штурма Севастополя оборону 345-й стрелковой дивизии РККА прорвали четыре трофейных танка КВ с крестами на броне. Немецкие документы утверждают, что и в боях под Сталинградом в составе германской 16-й танковой дивизии участвовало не менее 13-15 трофейных КВ. А весной 1943 в боях под Харьковом так же «засветились» несколько «немецких» КВ, один из которых был уничтожен в бою с советскими танковыми бригадами. Кстати, о применении немцами трофейных «Ворошиловых» под Сталинградом есть свидетельства и с нашей стороны. Находившиеся в командировке на Сталинградском фронте инженеры Кировского завода Е.И. Рощин и Ж.Я. Котин (тот самый, что руководил в 1939 году СКБ, создавшим КВ) собственными глазами наблюдали атаку семи трофейных «Ворошиловых» с немецкими крестами на броне на советские позиции. Как вспоминали потом танкостроители, они испытали настоящий ужас перед «своими» танками, от брони которых отскакивали все попадавшие в них снаряды...

Вероятно, Сталинградская битва стала одним из последних сражений, в которых немцы применяли трофейных «Ворошиловых»: ведь вскоре после Сталинграда в Панцерваффе появились знаменитые «Тигры» и «Пантеры», значительно превосходившие по боевым качествам советского «богатыря». К тому же в 1943 и последующие годы немцы только отступали, оставляя поля с битой техникой русским; соответственно, их возможности добыть запчасти к вечно ломающемуся «Климу» фактически свелись к нулю. Во всяком случае, ни немецких, ни советских отчетов о применении немцами трофейных КВ после Сталинградской битвы мне не встречались. А вот финские войска, захватившие несколько КВ на Ленинградском фронте, за неимением лучших танков использовали свои пленные «кавешки» до самого конца войны. Такому длительному применению способствовало то, что фронт на этом участке превратился в позиционный, и танкам просто не нужно было никуда двигаться…


Подводя итоги противоречивой судьбе «безногого богатыря» нужно отметить ее парадоксальность. Этот танк был произведен перед войной в огромных количествах, причем так поспешно, что у его строителей не осталось времени для устранения недостатков. На выпуск орд «Ворошиловых» была затрачена масса материалов, средств, умственных и физических сил. Но парадокс в том, что в 1941 году этот танк фактически был не нужен - у него просто не было достойного его мощи противника! Тем не менее, несмотря на свое полное боевое превосходство, подкрепленное большой численностью, КВ так и не сыграл никакой серьезной роли в борьбе с Панцерваффе. Мало того, сотни могучих (и дорогостоящих!) «богатырей» просто исчезли, растаяли как дым всего за два-три месяца – ведь уже осенью 1941 количество танков КВ в составе Красной Армии буквально можно было «пересчитать по пальцам»! Когда же через год-полтора у противника появились танки подобного КВ класса, «Клим» оказался значительно слабее своих оппонентов, и вновь не смог сыграть серьезной роли в борьбе с мощными «Тиграми» и «Пантерами».
Безмерные восхваления танка КВ советскими историками, гордившимися толщиной брони и мощью пушки этого танка, а успех наступления немецких «панцеров» объяснявших «недостаточным количеством выпущенных к 1941 году КВ», не выдерживают критики. Ведь перед другим новейшим советским танком того времени - средним Т-34 – вооруженный тем же 76,2-мм орудием тяжелый КВ никаких боевых преимуществ, за исключением более толстой брони, не имел. Однако и «тонкая» броня «тридцатьчетверки» в 1941 оказалась «не по зубам» немецким «панцерам», так что это преимущество КВ было явно излишним. Между тем именно этот излишек брони порождал тот избыточный вес «Клима», который делал его менее скоростным и маневренным, чем Т-34. Мало того, этот огромный вес зачастую только мешал своим же войскам: KB мог вдрызг разбить любую дорогу, его не выдерживал практически ни один мост, за исключением капитальных каменных. В результате колесная техника идти за «кавешками» уже не могла – слишком «размочалена» гусеницами тяжелых танков оказывалась дорога. А обвалившиеся под грузными КВ мосты фактически останавливали движение колонн, заставляя их искать другие пути преодоления препятствий…

Лишь появление в середине 1942 немного облегченного КВ-1С с уменьшенной толщиной брони несколько ослабила проблематику передвижения тяжелых танков по местности. Однако эта модификация по своим боевым возможностям еще больше приблизила тяжелый KB к средним танкам, сохранив при этом отставание в скорости и маневренности. Появление же на поле боя немецких «Тигров» и «Пантер», способных поражать KB на дистанциях, запредельных для советского танка, в то время, как «Ворошилов» мог пробить им только бортовую броню, да и то на значительно меньших дистанциях, фактически и стало причиной прекращения выпуска мгновенно устаревшего «Клима», и замены его в производстве более мощным танком ИС.

Количество произведенных советской промышленностью танков семейства КВ в разных источниках указывается разное: от 4.775 до 5.242 танков. Кроме того, на базе танка КВ-1С в 1942-1944 годах серийно производилась самоходная артиллерийская установка СУ-152, вооруженная 152-мм гаубицей-пушкой МЛ-20 (выпущено 620 САУ).