Вчера я была в Москве, в театральном центре "На Страстном". Там проходил творческий вечер очень талантливой поэтессы Али Кудряшевой. Молодая, хрупкая девушка, в свои 21 собирает целые аудитории слушателей. Она читает не ярко, не пафосно, без надрыва, но так трогательно, так в точку, так искренне и по настоящему звучала каждая фраза. Откуда такая сила и мудрость в юной деве?... Я очарована ею, я стала поклонницей её творчества. Не знаю что добавить ещё, читайте, мои друзья.
[699x466]


Мама на даче...

Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско, солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс - то есть, почти что старый. Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник. Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки. Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.

Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета. В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее, мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу. Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.

Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата, каждый был пьян, невесом, согрет теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона, все друг при друге - и все одни, живы и непокорны. Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку. Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...

Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене. "Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время. Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу. Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом. Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять. Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...

Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.

[699x466]


Была у меня дочка...

Ползет-не ползет строчка, плохо идут дела. Была у меня дочка, тонкая, как стрела.
Ходила за мной следом, касалась меня плечом. Училась будить лето, учила смеяться пчел.
Ноябрь дождем вертит, взбирается в рукава. Прозрачная, как ветер. Певучая, как трава.
Я пробовал жить вечно - не выдержал, не могу. Была у меня свечка - елочка на снегу.
Который там час? Точно не знаю, стрелки в нуле. Была у меня дочка - лучшая на земле.
На улице мрак - пес с ним, проветрюсь под злой водой. Училась писать песни и плакать
над ерундой. И мне не ходить в парках, судьбе чужой - не мешать. Кормила синиц в парках,
вязала лохматый шарф. Жизнь выскочила внезапно, как сердце из-под ребра. От озера шел
запах меда и серебра.
За зиму весна платит, у мира новый виток. Я дочке купил платья, два платья разных цветов.
Всё, так как она просила и счастью цена - пятак. Белое - чтоб носила и черное - просто так.
Оставил возле подушки: проснешься - и надевай. А сам зевнул благодушно и лег себе на диван.
Вот только слезы глотаю, и ломит в висках тоска, ушла моя золотая, а мог бы не отпускать.
Не буквы - одни точки, часок почитал - слег. Была у меня дочка, девочка, мотылек. Так прыгнешь
с кочки на кочку и свалишься в никуда. Сиреневый колокольчик, березовая вода. Теперь что ни
день - вечер, слова - всё равно не те. Была у меня свечка, искорка в темноте. Растаять в песке
снежном, заснуть, уйти, не глядеть. Осталась со мной нежность - куда мне ее деть?
Остались со мной краски - тьма неба, белая пыль. Исчезла моя сказка, начав для себя быль.
Давно уже пилигримы отправились петь на юг. Она ведь идет мимо - а я и не узнаю. На улице минус
тридцать, ни слова не говоря, не дочка моя - царица несет на руках царя. Царица - вязаный
свитер, царица - гордая стать. Я рядом бегу свитой и пробую не отстать. Обрывки души - сшей-ка,
последний - смотри - шанс: на толстой царевой шейке лохматый смешной шарф. Царь спящий, как
черепаха, закутанный, шерстяной. Мне кажется, снег пахнет нагретой солнцем стеной.
http://izubr.livejournal.com/

[699x466]