Миф о Старосе и Берге.
В последние годы в нашей печати и на телевидении получил широкое распространение миф, приписывающий все достижения советских ученых-электронщиков двум американцам Саранту и Барру, коллегам Ю. Розенберга, бежавшим в Советский Союз. Создателями этого мифа являются эмигранты из России М. Кучмент и Г. Фридман.
Эмигрант из СССР М. Кучмент – историк науки в Гарвардском Русском исследовательском центре, никогда не встречался с Сарантом и Барром, но слышал от советских ученых эмигрантов историю о двух иностранцах по имени Старос и Берг. В 1983 г. Кучмент предположил идентичность Староса и Берга и скрывшихся коллег Розенберга – Саранта и Барра. Эту версию подтвердил эмигрант Г. Фирдман, в 1960–70-х годах работавший в ленинградском СКБ-2, директором которого был Ф. Старос, а главным инженером – И. Берг. В фотографии Саранта он опознал Староса, а на имевшейся у него фотографии Староса сестра Саранта узнала своего брата.
В 1985 г. в журнале «Physics Today» М.Кучмент опубликовал статью, где на основе рассказов Г. Фирдмана сформулировал миф о том, что создателями советской микроэлектроники и ее Центра в Зеленограде были «высококвалифицированные» американские инженеры-электронщики – А.Сарант и Дж.Барр, известные в СССР как Ф.Старос и И.Берг. Статью перепечатал эмигрантский русскоязычный журнал «Проблемы Восточной Европы» .
Советская «перестроечная» пресса немедленно этот миф подхватила и постепенно образовалась внушительная литература, развивавшая миф Кучмента-Фридмена. Активное участие в мифотворчестве принял сам И. Берг. В 1990-е годы он трактовал события тридцатилетней давности в выгодном для себя свете. У него нашлись сторонники, в том числе и в самом Зеленограде, например непричастный к событиям Б.Седунов . Миф Кучмента-Фридмена, поддержанный Бергом, вдохновил Даниила Гранина на создание романа «Бегство в Россию» . В 1999 г. «глашатай перестройки» Е. Киселев не затрудняясь проверкой фактов в соавторстве с Г. Кричевским снял фильм с участием И.Берга «Жизнь под грифом секретно», показанный каналом НТВ .
Все это вызвало возмущение электронщиков-ветеранов, непосредственных участников событий . Но их опровержения, нисколько не обеспокоили создателей мифа. В июне 2007 г. на Первом канале был показан фильм «Технологическая битва» с фрагментом о Старосе и Берге. Ветерану отечественной электроники Б. Малашевичу предложили участвовать в этом фильме, но ознакомившись со сценарием, он отказался от участия. Вместо этого он предоставил создателю фильма Е.Исаевой полную информацию о Старосе и Берге и предложил объективно отразить ее. Но она предпочла фактам миф Кучмента-Берга и собственные домыслы.
Наконец, в российской электронной энциклопедии (Википедии) в РУНЕТе также был воспризведен миф о Старосе – создателе ЭВМ УМ-1 и автора плана создания советского центра микроэлектроники в Зеленограде.
Таким образом, миф о несамостоятельности советской микроэлектроники, представленный «научными», научно-популярными и публицистическими статьями и книгами, РУНЕТом, фильмами и романом приобрел черты непотопляемости. Несомненно, что для такой масштабной идеологической атаки на советскую электронику потребовались большие деньги. Кто финансировал на протяжении двух с половиной десятилетий это мифотворчество? Кто платил деньги тем, кто готов был закрыть глаза на факты ради пропаганды мифа? Несомненно, что за всем этим стоят весьма могущественные силы, заинтересованные в дискредитации советской электроники. Безусловно, это часть идеологической войны, до сих ведущейся в США против России. Войны, поддержанной внутри России ее «пятой колонной».
Какова же правда? Излагая подлинную историю Староса и Берга я опираюсь на рассказ ветерана советской электроники зеленоградца Б. М. Малашевича, а также других зеленоградцев-электронщиков.
М. Кучмент старательно обходит суть занятий Староса и Берга в США, их профессиональный уровень. Он лишь конструирует миф о двух «светилах американской электроники», наголову превосходящих советских специалистов. Эта часть мифа жива до сих пор, хотя, как это ни странно для «светил», в США не нашлось никого, кто бы подтвердил их высокий профессиональный уровень.
В 2005 г. вышла книга С. Юсдина, источниками которой являются беседы автора с И.Бергом в течение 1990–1998 годов, рассекреченные архивы ФБР по группе Ю.Розенберга и воспоминания советского разведчика А.Феклисова (связника с группой Розенберга), статьи Кучмента и Фирдмана, масса других документов . Юсдин сразу же споткнулся о проблему достоверности информации И.Берга. «Барр и я начинали работу над его биографией несколько раз, но проект всегда прерывался, поскольку его более интересовали фантазии о том, как события могли и должны были быть, а не то, что действительно происходило».
Юсдин описывает ситуацию в довоенных США, где росли герой книги Дж.Барр и его однокашники по колледжу, члены Лиги молодых коммунистов, затем компартии США, образовавшие группу, которая в 1941–1946 годах работала на советскую разведку. Они выросли в бедных эмигрантских семьях, в условиях экономических кризисов и были убеждены в неизбежности социалистической революции в США, готовясь строить «Советскую Америку». Они считали своим долгом помогать СССР – союзнику США в Мировой войне. В книге подробно рассказывается об образовании, деятельности и разоблачении группы Розенберга и бегстве двух ее членов: Дж.Барра и А.Саранта из США. Далее излагается история пребывания И.Берга и Ф.Староса в Чехословакии и СССР. Но книга противоречива. Претендуя на документальность, она дает искаженную версию истории советской промышленности и, особенно, микроэлектроники. Под влиянием американского стереотипа отношения к СССР и «фантазий» И.Берга она развивает легенду Кучмента-Берга.
Однако в книге рассыпана масса конкретной информации, позволяющей объективно оценить роль Ф. Староса и И. Берга, вокруг которых образовался миф о результатах их жизнедеятельности. Остановимся на некоторых.
1) Миф о том, что «из США приехали высококвалифицированные специалисты электронщики, равных которым в СССР не было».
Настоящее имя Иозефа Вениаминовича Берга – Джоул Барр (Joel Barr). Его родители Вениамин и Ревекка Збарские в 1905 году эмигрировали из России в США, приняв фамилию Barr. Джоул родился в 1916 г., умер в Москве в 1998 г. Филипп Георгиевич Старос, он же Альфред Эпейменондас Сарант (Alfred Epamenondas Sarant), родился в 1918 г. в Греции. Позднее вместе с родителями эмигрировал в США. Умер в Москве в 1979 г., не оставив дневников и воспоминаний.
Дж.Барр в 1939 г. закончил Городской колледж Нью-Йорка со степенью бакалавра в электротехнике. В октябре 1945 года проходит двухнедельный курс в Columbia University, а с августа 1949 г. – один семестр обучения в магистратуре Kungl Technical University в Стокгольме. А. Сарант в 1940 г. окончил Cooper Union's Institute of Technology со степенью бакалавра в электротехнике. В 1946 г. пытался поступить в аспирантуру в учебные заведения Массачусетса, Принстона и Корнелла по специальности «физика», но неудачно. Нобелевский лауреат Г. Безэ (H.Bethe) отказался помочь Саранту поступить в Корнэлл, потому что «Сарант испытывал недостаток в академических знаниях … имел средние способности…».
Дж. Барр работал с 1940 г. младшим чертежником Управления гражданской авиации, затем инженером-электриком в Signal Corps Laboratory, откуда в феврале 1942 г. его уволили за принадлежность к компартии. С марта 1942 по октябрь 1945 г. работал младший инженером, а затем инженером-технологом завода компании Western Electric. С осени 1946 по октябрь 1947 г. Барр работал в компании Sperry Gyroscope. Итого трудовой стаж 6 лет, высшая должность – рядовой инженер-электрик.
А.Сарант шесть месяцев трудился в Western Electric, два года – младшим инженером-электриком в Signal Corps Laboratory, еще два года – опять в Western Electric, затем до сентября 1946 года – в Bell Laboratories. Затем Сарант переехал в Итаку, где помогал строить циклотрон в Корнельском университете, надеясь, что это поможет ему поступить в его аспирантуру». Не помогло. «Самое ответственное положение, которое он занимал когда-либо, было низкоуровневой технической работой, в Итаке он занимался малым строительством и ремонтом». В итоге стаж работы менее 10 лет, из них по специальности шесть лет в четырех различных фирмах. Не занимался ничем сложнее чем «низкоуровневая техническая работа».
Таким образом, Дж.Барр и А.Сарант на момент их эмиграции из США были бакалаврами в электротехнике (но не в электронике!), с небольшим производственным опытом в должностях до рядового инженера и со средним стажем работы в одной фирме полтора года.
Почему же Дж.Барр и А.Сарант были хорошо приняты и трудоустроены в СССР? Это объясняется их работой в группе Ю.Розенберга, который в 1941 г. через руководство компартии США связался с советской разведкой и набрал группу из бывших однокашников по колледжу, среди которых был и Дж.Барр. Сарант в группу был привлечен Барром в ноябре 1944 г. В декабре 1946 г. в связи с угрозой разоблачения деятельность группы была прекращена.
Члены группы Розенберга работали в радиоэлектронных оборонных фирмах. Они имели доступ к технической документации, могли ее выносить и фотографировать. Группа Розенберга передала разведслужбе СССР около 32 тыс. страниц документации (в том числе Дж.Барр и А.Сарант – 9165 страниц). Денег за работу они не брали. В частности, если верить Юсдину, были переданы: образец радиовзрывателя и информация о нем, спецификация самолетного радиолокатора SCR-517, информация о самолетном ответчике «свой-чужой», о реактивном самолете Р-80, о бомбардировщике «летающая крепость» В-29, спецификация наземного микроволнового радара SCR-584, самолетного навигационного радиолокатора SCR-720, ночного бомбардировочного прицела, кусок урана и несколько эскизов по ядерной программе. Но в этом перечне электроника отсутствует.
16 октября 1947 г. Дж. Барра уволили из Sperry Giroscope за принадлежность к компартии. В январе 1948 г. он уехал в Париж, откуда в июне 1950 г. из-за угрозы ареста Барра был переправлен в Прагу. Ему выдали документы на имя Иозефа Вениаминовича Берга. Поработав год в фирме Tesla, Берг 16 июня 1951 г. оказался в Москве.
В июле 1950 г. агенты ФБР провели серию допросов Саранта. Боясь ареста, он 4 августа бежал в Мексику. Обнаружив слежку за советским посольством в Мехико, Сарант обратился в польское представительство, которое связалось с Варшавой, а те – с Москвой. Москва попросила переправить Саранта в СССР. Через Гватемалу, Марокко, Испанию и Варшаву его доставили в Москву. Сарант стал Филиппом Георгиевичем Старосом.
Сразу по приезде в СССР бакалавры-электротехники, простые инженеры внезапно превращаются в крупных светил электроники, носителей передового опыта Америки. На них с надеждой смотрят партийные и государственные деятели, ждут научно-технических чудес. Как такое могло случиться?
Все очень просто. Подлинные биографии И. Берга и Ф. Староса были государственной тайной. Лишь несколько человек из высших чинов знали, что это американские специалисты, передавшие нам какую-то важную информацию. Другие не знали и этого. И если учесть свойственное российскому менталитету преклонение перед иностранцами, то все становится ясным. «В Москве новое доверие позволяло Саранту представить себя как гения, подвергшегося антикоммунистическим преследованиям. А его напористость приводила к тому, что старшие советские должностные лица, особенно ответственные за оборонную электронную аппаратуру, доверяли ему».
2) «В Праге Ф.Старос и И.Берг разработали аналоговую ЭВМ, равной которой в СССР и странах Варшавского договора не было».
Из Москвы И.Берг и Ф.Старос были отправлены в Прагу в Военный технический институт. Вот как И.Берг описывает начало их пражского периода: «Когда мы прибыли в Чехословакию, мы объяснили, что мы инженеры-электронщики (sic! – Ю.Б.) и хотим использовать наши навыки, чтобы помочь строительству социализма. ... Это предложение было принято, нам дали небольшую лабораторию электронной аппаратуры около 30 человек и поставили задачу разработки прототипа аналоговой электронной вычислительной машины для системы управления огнем зенитной ракетной батареи».
Итак, два бакалавра с ничтожным опытом «низкоуровневой технической работы» оказались во главе коллектива, в котором были специалисты с более высокой квалификацией. В этой ситуации, согласно С.Юсдину, Старос и Берг обнаружили способности, для проявления которых в США у них не было условий – они, особенно Старос, оказались хорошими организаторами и хорошими учениками.
Но, зная о квалификации наших героев на тот момент, невольно удивляешься, как они могли что-то разработать? Ссылка Юсдина на их знакомство с подобным компьютером М-9 несостоятельна – М9 выпускался Bell Labs, познакомиться с ним Старос и Берг могли, вероятнее всего, в Western Electric. Однако рядовой инженер мог лишь стащить техническое руководство на ночь и сфотографировать его. Значит, в разработке ЭВМ наши герои могли опираться только на пражские ресурсы.
В это время в Праге работал чех Антонин Свобода, который во время Второй мировой войны был ведущим разработчиком компьютерных систем управления зенитными системами в Radiation Labs Массачусетского технологического института (MIT). Старос и Берг получали «помощь» А. Свободы, который уже тогда был всемирно известной фигура. С 1950 г. в Чешском институте технологии в Праге А.Свобода читал курс по цифровым и аналоговым ЭВМ. Для Староса и Берга это был не помощник, а учитель.
Опираясь на А.Свободу и на коллектив, наши герои, как утверждает С. Юсдин, разработали прототип аналоговой ЭВМ. Но Берг не помнит ее название и характеристики, что невозможно для создателя. Аналоговая ЭВМ в те времена была прибором сложным и объемным, а ее разработка, изготовление и настройка весьма трудоемки, никакой автоматизации не было. Коллективу в 30 человек такая работа была не по силам. В действительности головным разработчиком аналоговой машины был А. Свобода, который в то время работал и над созданием первого в Чехословакии цифрового компьютера SAPO. Группа же Староса была соисполнителем одного ее узла – прецизионного потенциометра. Кстати, первое, что им поручили делать в СССР – это спиральные потенциометры.
Из зарубежных журналов Старос и Берг узнали об изобретении транзистора и его перспективах. Предлагая развивать полупроводники, в конце 1953 г. они пишут письма заместителю министра обороны Чехословакии о создании нового центрального НИИ противовоздушной обороны под их руководством и одновременно Н.С. Хрущеву, прося разрешения прибыть в Советский Союз для проведения научно-исследовательских работ по созданию электронной аппаратуры. Ответов они не получили.
3) «В середине 1955 г. прототип управляемой компьютером зенитной батареи, первый в советском блоке, способный к наведению ракет в реальном времени на реактивный самолет, был испытан чешской армией». На самом деле это был не первый прототип. В мае 1955 г. в СССР принята на вооружение разработанная советскими компьютерщиками более мощная боевая система С-25 и разрабатывались системы С-50, С-75 и др.
4) «Технический успех Староса и Берга, достигнутый в создании первого автоматизированного зенитного оружия советского блока, принесли им известность в советских вооруженных силах». На самом деле в советских военных кругах была известна работа А. Свободы, в то время как Староса и Берга тогда никто не знал.
В самой Чехословакии также никто не считал, что Старос и Берг внесли какой-то вклад в создание зенитного комплекса. Поэтому их предложения о развитии электроники в Чехословакии игнорируются, никаких новых заданий они не получают, их будущее неопределенно. В этих условиях летом 1955 г. А. Феклисов встретился в Праге со Старосом и Бергом. Они рассказали ему, что «цели, которые они хотели бы достигнуть, весьма перспективны, но далеки от возможностей Чехословакии». Они хотят строить компактные компьютеры для военных целей, но только СССР может дать необходимые ресурсы для реализации этих целей. Феклисов доложил об этом министру авиапромышленности П. Дементьеву. В начале января 1956 г. Ф.Старос и И.Берг вылетели в Ленинград, где возглавили созданную для них в ОКБ-998 авиапрома лабораторию СЛ-11.
5) «Ф. Старос и И. Берг создали первую в стране полупроводниковую ЭВМ, которая в разы меньше советских современников, размещалась на одном столе и была первой в мире мини-ЭВМ».
В середине 1950-х годов в СССР началось серийное производство транзисторов, и советские разработчики ЭВМ приступили к их применению. Старос и его молодые сотрудники не имели никакого опыта создания цифровой ЭВМ. Им предстояло многому научиться. И они довольно успешно учились. В конце 1958 г. СЛ-11 начала поисковую разработку бортовой ЭВМ «УМ-1» (не путать с управляющей ЭВМ «УМ-1» северодонецкого НИИУВМ). Прототип УМ-1 был изготовлен в июне 1959 г., и через месяц продемонстрирован Д. Устинову, но во время показа произошел сбой. Вопреки утверждениям Берга, ЭВМ «УМ-1» никогда не производилась и нигде не применялась из-за конструктивных недостатков.
Министр авиапрома П. Дементьев был разочарован результатом и потерял интерес к Старосу и Бергу. Но поскольку Старос начал исследования в области гибридной технологии изготовления ЭВМ, СЛ-11 попала в поле зрения зам. председателя Госкомитета по радиоэлектронике (ГКРЭ) А. Шокина, искавшего новые пути микроминиатюризации РЭА. Поэтому Старос и его СЛ-11 были переданы в Дементьевым ГКРЭ, превратившись в СКБ-2 (а с 1961 по 1966 г. – в КБ-2).
6) «В 1964 г. СКБ-2 разработала первую в мире настольную мини-ЭВМ, по габаритам многократно меньшей современников».
При поддержке А. Шокина СКБ-2 разработала ЭВМ "УМ-1НХ". Ее И. Берг называет настольной, первой в мире мини-ЭВМ, по габаритам многократно меньшей современников. На самом деле на столе помещался только блок электроники, без источников питания, без периферийных устройств и т.п. Если все это собрать вместе, то получится обычная по тем временам ЭВМ. Ленинградский электромеханический завод (ЛЭМЗ), с 1964 г. выпускавший ее модификации УМ-1НХМ и УМ-1НХП так и поступал: ЭВМ собиралась в виде обычной стойки размером 1750Ч530Ч900 мм. Таким образом, легенда о необычной компактности и «настольности» ЭВМ «УМ-1НХ» абсолютно несостоятельна.
Неверно и утверждение о том, что УМ-1НХ – первая в мире мини-ЭВМ. Создать полностью полупроводниковую машину США удалось в 1956 г. (TRADIC – Transistor Digital Computer). А гораздо более компактной мини-ЭВМ является PDP-1 компании DEC, вышедшая на рынок в 1959 г.
УМ-1НХ была также далеко не первой полупроводниковой ЭВМ в СССР. Раньше ее начались поставки полупроводниковых ЭВМ «Раздан-2» (Е. Брусиловский, 1961 г.), «5Э92б» (С.Лебедев, 1962 г.), УМНШ («Днепр») (В.Глушков, 1962 г.), «Проминь» (В.Глушков, 1962 г.), 5Э89 «Курс-1» (Я.Хетагуров, 1963 г.), Т-340А (Д.Юдицкий, 1963 г.), «Минск-2» (В.Пржиялковский, 1963 г.), «Наири-1» (Г.Овсепян, 1964 г.), «Радон» (С.Крутовских, 1964 г.), «Урал-11» (Б.Рамеев, 1964 г), и эта десятка – далеко не полный список полупроводниковых советских ЭВМ, опередивших УМ-1НХ. Многие из них по габаритам превосходили УМ-1НХ, но и задачи решали более сложные – УМ-1НХ среди них была простейшей.
Таким образом, миф о лидерстве и уникальности УМ-1 и УМ-1НХ также рассыпается в прах. Но надо отметить, что для молодого коллектива УМ-1НХ была крупным достижением и хорошей конструкторской школой.
7) «Ф.Старос и И.Берг первыми в стране выступили с инициативой создания микроэлектроники, разработали и реализовали проект ее зеленоградского Центра».
Идею Научного центра изобретать в те годы не требовалась, она была в СССР всюду. Научные центры создавались в разных регионах страны, под разные научные проблемы. Это Дубна, Протвино, Саров и т.п. Кто первым предложил использовать ее применительно к микроэлектронике? Один лишь Берг утверждает, что инициатива исходила от него и Староса. Но другие ветераны электроники этого не подтверждают. А.А. Колосов говорит, что предложение родилось в его беседе с А.И. Шокиным и К.И.Мартюшовым [16], Б.В.Малин – что авторы он и его коллеги по НИИ-35 [12], но большинство ветеранов электроники называют инициатором – А. И. Шокина .
Шокин и его окружение – специалисты Госкомитета по электронной технике (ГКЭТ) и НИИ-35 – были ближе Староса к идее Центра микроэлектроники (ЦМ). Они уже имели опыт участия в подобных проектах, например, создав миницентр во Фрязино. Кроме того, по роду своей работы А. Шокин был вовлечен во все важнейшие в стране разработки оборонных и промышленных радиоэлектронных систем, и именно его задачей было обеспечение нужд страны принципиально новой элементной базой. На поиски путей ее создания были направлены все его силы. Круг проблем и опыт Староса были несравненно скромнее, в корне иные были и его планы.
Однако идея родилась и началась активная работа по ее реализации. Включился в эту работу и Ф.Старос. В отличие от приехавшего из США бакалавра А.Саранта, это был уже квалифицированный специалист и организатор, поражавший, как вспоминает Е.И. Жуков, молодых инженеров фундаментальностью и широтой знаний. Старос и его коллектив уже имели опыт разработки трех ЭВМ, памяти на многоотверстных ферритах и некоторые достижения в гибридной технологии. Теперь Старос мечтал создать и возглавить гигантскую фирму, «смоделированную в американской Bell Laboratories, но в сто раз большую, превосходящую все существующее или создаваемое на Западе».
Идея интересная, но противоречащая тогдашним реалиям. Хрущевское разделение промышленности на отраслевую науку в составе Госкомитетов и серийное производство в составе региональных совнархозов резало суперBell на две части. Кроме того, Старос стремился к созданию замкнутой фирмы, работающей на самообеспечении и выпускающей миллионы компьютеров. Но стране были нужны не только компьютеры, а и масса других изделий радиоэлектроники. Получалось, что нужно создавать еще массу подобных гигантов, каждый со своим полным натуральным хозяйством. Средств на это в стране не было. Да и то, что предлагал Старос, не было ЦМ, если под этим понимать Центр по созданию интегральных схем (ИС), как товарной продукции – унифицированной элементной базы для всей радиоэлектроники.
Об этом свидетельствует и практическая деятельность Ф.Староса. Начав в 1958 г. заниматься гибридной технологией, он так и не создал серийную ИС на ее основе. Объяснение может быть только одно – серийные ИС как самостоятельный продукт его не интересовали. Он пытался на основе тонкопленочной технологии построить ЭВМ в целом.
Иначе к задаче подходил понимающий реалии страны А. Шокин. Отвечая за элементную базу для всей радиоэлектроники, он воплощал идею инновационного ЦМ с главной задачей – создание и отработка в опытном производстве новых технологий, новых продуктов для последующей передачи их на серийные заводы. И главным продуктом для него была товарная ИС. Такой подход вписывался и в совнархозовскую, и в министерскую структуры. Причем он позволял унифицировать как сами ИС, так и все необходимое для их создания. Тем самым затраты на формирование и развитие микроэлектроники уменьшались в разы. С таким подходом страна справиться могла – и справилась.
Как видим, подходы Саранта и Шокина совершенно разные. Но пока они еще не обособились, и их сторонники дружно работали в единой команде.
8) «Старос создал Центр микроэлектроники в Зеленограде».
Сторонники гипотезы о самостоятельности Ф.Староса в подготовке создания Центра микроэлектроники не замечают огромной многомесячной предварительной работы, проделанной А. Шокиным и его командой . Они также не учитывают действовавшую тогда систему взаимоотношений. Создание ЦМ можно было «пробить» только в результате многоходовой комбинации, объединив усилия всех ее сторонников, ведь противников было немало. Шокин использовал все возможные средства для расширения круга сторонников. Это и выступления на различных совещаниях и конференциях, и проведение специальных мероприятий, и статьи А. Шокина в центральной прессе, и многое другое. Выступления Ф.Староса были одним из голосов в хорошо дирижируемом А. Шокиным хоре. Родившийся в итоге проект Постановления ЦК КПСС и Совмина СССР о создании ЦМ был результатом напряженной работы команды единомышленников из аппарата ГКЭТ, ВПК, ЦК КПСС, СМ СССР, специалистов НИИ-35, КБ-2 и других предприятий ГКЭТ.
Идея ЦМ предусматривала формирование разноплановых НИИ и опытных заводов для создания широкого спектра принципиально новой продукции: особо чистых материалов, сверхточного технологического и контрольно-измерительного оборудования, ИС, радиоэлектронной аппаратуры, ЭВМ, а также учебных заведений для подготовки кадров.
Из всего этого перечня к 1962 г. Ф. Старос и его коллектив имели лишь начальный опыт в создании прототипов ЭВМ и в гибридной технологии. И только. С полупроводниками они были знакомы как потребители. Таких знаний для разработки грамотного проекта какого-либо предприятия микроэлектроники, тем более столь разнопланового ее Центра, было явно недостаточно. Но посильное участие в работе они, безусловно, принимали.
Из всего сказанного очевидно, что Ф.Старос и И.Берг не могли играть решающей роли в создании проекта зеленоградского ЦМ, поскольку они не обладали необходимыми для этого знаниями и опытом; у них было совершенно иное понимание ЦМ (они бы делали проект суперBell); создание такого проекта – это огромная работа, посильная большому коллективу специалистов многих профессий с большим административным ресурсом.
Ф.Старос принимал активное участие в создании ЦМ, надеясь стать его директором. Но директором назначили Ф. Лукина, обладавшего большим научным масштабом и организаторским опытом, чем Старос.
Обиженный Старос в начале октября 1964 г. написал письмо Н.С. Хрущеву, обвиняя А. Шокина во всех смертных грехах. Но 14 октября Н.Хрущев был освобожден от всех должностей. Староса же не интересовало ничего, кроме суперBell под его руководством, и он фактически самоустранился от работы в ЦМ. В начале 1965 г. за систематическую неявку на рабочее место Ф.Старос министерским приказом был освобожден от должности зам. директора ЦМ.
Миф о Саранте и Барре наносит вред признанию заслуг Староса и Берга. Многие публикации о Ф.Старосе и И.Берге основаны на тезисе о двух светилах американской электроники, научивших нас микроэлектронике и вычислительной технике. Однако Б. М. Малашевич совершенно прав, отделяя американцев А.Саранта и Дж.Барра от граждан СССР Ф.Староса и И.Берга, ибо профессионально это разные люди.
США дали А.Саранту и Дж.Барру минимальное специальное образование и не позволили развиваться профессионально, ограничив «низкоуровневой технической работой», преследовали за убеждения и вынудили А.Саранта переквалифицироваться в строителя, а Дж.Барра – покинуть страну.
СССР предоставил нашим героям новые имена и уникальные возможности для профессионального и карьерного роста. И они сначала полностью воспользовались выпавшим им жребием, выросли, особенно Ф.Старос, в квалифицированных специалистов и организаторов, добившихся серьезных практических результатов. Ф.Старос – главный конструктор нескольких ЭВМ (две из них отмечены Госпремиями), создатель прекрасного коллектива, доктор технических наук, лауреат Государственной премии СССР, баллотировался в АН СССР, но скончался за несколько часов до голосования. Однако сформировавшиеся как личности в США, они недостаточно адаптировались к жизненным реалиям СССР тех лет.
Приписывая Старосу и Бергу мнимые заслуги, создатели мифа перечеркивают их действительные достижения. В частности Старосом в Ленинграде был сформирован один из лучших в Минэлектронпроме коллектив разработчиков ЭВМ, ИС и микропроцессоров. Ф. Старос умел подбирать и сплачивать людей, среди которых были М.П. Гальперин, Е.И. Жуков, В.Я. Кузнецов, В.Е. Панкин, В.Е. Хавкин и немало других талантливых специалистов, которые до сих пор вспоминают его с глубоким уважением. Этот коллектив разработал и внедрил в серийное производство несколько специальных ЭВМ. Одними из первых в стране они создали микрокалькулятор, микропроцессор, однокристальный и одноплатный микроконтроллер. В конце 1970-х годов они выдвинули и реализовали идею фрагментно-модульного проектирования однокристальных и одноплатных микропроцессорных систем. Сегодня, почти через 30 лет, эта идея нашла повсеместное распространение в виде IP-блоков. А ведь фундамент и традиции этого коллектива были заложены Ф.Г. Старосом.