Это цитата сообщения Pacific_Fighter Оригинальное сообщение

Ты мне друг?

Название: «Ты мне друг?»
Автор: Pacific_Fighter
Бета/Гамма: отсутствует
Пейринг: Брендон Ури/ Райан Росс
Тип: Slash
Рейтинг: PG
Жанр: AU, Angst, POV (3rd, Ryan’s center.)
Размер: мини
Статус: закончен
Саммари: «Любовь – это такое: сегодня есть, завтра нет. А дружба – это навечно».
Дисклеймер: *руки загребущие, глаза завидующие, а душа не принимает*
Предупреждения: фик не то, чтобы совсем бечен. Я его перечитывала несколько раз, меняла фразы. Но, в результате, все равно не удалось передать все свои чувства. Особо ни на что не претендую.
Посвящение: Всем бывшим и несостоявшимся, настоящим и будущим. Друзьям.
От автора: Наболевшее за долгие годы моего существования. В мысли и действия парней вложено все от меня. Заранее спасибо за прочтение.


Он помнил каждую мелочь, связанную с тобой. Будь то марка шариковой ручки, торчащей из твоего кармана, когда вы впервые встретились, или твою любимую песню из музыкального автомата в дешевой забегаловке, в которой вы имели обыкновение пить чай. Он мог безошибочно назвать диски, лежащие пылящейся стопкой на твоем рабочем столе в спальне, перечислить все места, где вам только доводилось бывать. Он был твоим самым близким, верным и любимым другом.
Его звали Брендон. И, наверное, если бы не тот нелепый случай, ты вряд ли стал бы с ним общаться: вы повидались в той самой забегаловке, когда одновременно подошли к стойке и заказали подозрительно мутного цвета зеленый чай. Затем, уже сидя вдвоем за столиком, признались друг другу, какой же ужасный здесь чай, но зато к нему дают бесплатный пончик. Тогда еще Брендон так смешно заморгал и пролепетал тоненьким голосом, что за эти пончики готов отдать жизнь и фигуру. С ним было весело. И так у тебя появился первый искренне настроенный друг.
Вы перестали мыслить своего существования друг без друга. Постоянные ночевки, завтраки, обеды, ужины, тусовки, уроки, долгие ночные разговоры, короткий крепкий сон, завтраки... Будь вы хотя бы одной комплекции, вас бы легко приняли за братьев. Вы менялись одеждой, вещами, иногда домами – семьи не были против этого. Брендон словно прорастал в тебе своей по-детски открытой улыбкой, звонким смехом, непрерывной жестикуляцией. Однажды он сказал тебе, что если бы не твоя худощавость, он бы изморил себя тренировками, так как считал себя неприлично тощим. Осмотрев его обнаженный торс, предоставленный Брендоном в качестве доказательства, ты хмуро покачал головой и тактично посоветовал ему засунуть свои переживания куда подальше. После вы вернулись к обсуждению творчества The Beatles.

Но ты и представить себе не мог, как сильно надоела ему твоя дружба. Как осточертели твои декадентские замашки – поскольку он не мог переубедить тебя в ненужности этому миру. Брендон был достаточно скромным, чтобы попросить тебя взять его за руку. А когда ты проявлял инициативу, переплетая пальцы, он краснел, как помидор, и благодарил позднее время суток за темноту, в которой и скрывалась его застенчивость. А ты лишь считал милым его неловкое бормотание, очарованно умиляясь хрупкости друга.
Брендон знал подноготную каждой твоей девушки. И не потому, что интересовался этим лично и на досуге просматривал городские архивы на предмет досье той или иной девицы. Нет. Ты сам лично рассказывал ему, кто, что и как делал, словно его это действительно интересовало. Он внимательно выслушивал и запоминал каждую деталь, чтобы потом, дабы ты не выставил себя дураком, невзначай подсказать, когда у твоей очередной пассии «День розовых леденцов и плюшевых мишек». Ну или что-то в этом роде – ты никогда не утруждал себя запоминанием лишней информации.
Когда ты порвал с очередной подружкой и напился, топя в алкоголе слезы, обиду и «ненависть к дочерям Евы», он был тем единственным, кто вытащил тебя из бара, не без усилий уложил на заднее сидение своего автомобиля, бережно довез домой и доставил в спальню. Это он, подавляя в себе желание отключить тебя одним ударом в челюсть, отцеплял от себя твои руки, мешающие снять лишнюю одежду. После того, как ты поделился с унитазом ранее утопленным горем, Брендон без лишних раздумий запихнул тебя в душевую, поддерживая за плечи, пока вода холодным облаком обволакивала тебя. Ты размыто помнил, как он забрался в кабинку, обнимая твое дрожащее тело. Ты не помнил совсем, как отключился в его объятиях, и как потом очутился в теплой постели, закутанный в одеяло по уши, бормоча в сонном бреду, что Тиффани (или как там ее звали?) оказалась лживой коровой, и что тебе никто не нужен кроме твоего друга.
А наутро, вместе с чашкой крепчайшего кофе, Брендон преподнес тебе свою любовь. Словами. Самыми нежными и честными, ранее не слышанными тобой. Он смотрел в пол и говорил, говорил... А потом ты взял его за руку (Брендон при этом нервно выдохнул, но ты не заметил), приблизился к нему и спросил:
- Брендон, ты мне друг?
- Я? Конечно, Райан! Что за вопросы такие?..
- Вот. Любовь – это такое: сегодня есть, завтра нет. А дружба – это навечно. Ты мне друг, – с кивком констатировал ты, давая понять, что ваши отношения не выйдут за рамки этой фразы. Не стоит портить дружбу любовью, думал ты. А Брендон смотрел на тебя, и только одно витало в его голове: «Ты мой друг».

После того случая вы стали реже видеться. Брендон не отвечал на телефонные звонки, и позже выяснилось, что он и вовсе сменил номер. За этот период (сколько, две недели?) в твоей спальне побывало уже три девушки – и они явно не учебник по философии читали. Ты оставлял их, потому что ни одна не могла поддержать твоих излюбленных тем для разговора. Когда же последняя мадемуазель на вопрос «Тебе нравятся The Beatles?» с презрением ответила «С детства не любила этих ползающих и кусающихся тварей», ты резко ощутил нехватку понимающего Брендона.
Ты внезапно вспомнил все, что вы переживали вдвоем: скандалы родителей, твои разрывы с девушками, его всегда новые и бесконечно нелепые попадания в ситуации. Черт, и ты любил его шутки! И мелодичный смех, и то, как он иногда шепелявил. И его мелкие записки на разноцветных листочках бумаги. И его красные очки, хоть он и выглядел в них смиренным ботаником. И то, как он цитировал фразы из твоих любимых книг, – все это составляло тебя самого. Ты и не заметил, как невольно запустил его безвозвратно глубоко в свое сердце.
Минуты тянулись долго, как вязкая карамель. Ты не находил себе места, не зная, что же происходит с твоим другом… Другом? Нет, теперь уже вряд ли. Из-за друзей не щемит сердце, от воспоминаний о них не тянет в животе и не колет в кончиках пальцев. Ты понял, каким идиотом был, когда обнимал его и не распознавал необъяснимой радости, наполнявшей тебя. Ты слишком много пропустил, непростительно много.

Ты старался держать себя в руках, сидя в коридоре местного госпиталя. Миссис Ури безмолвно лила слезы в объятиях своего мужа. Прошло три дня с тех пор, как Брендон попал в аварию; его в тяжелом состоянии доставили в больницу. Медленно и томно длились часы операции по восстановлению раздробленных костей; он будет двигаться, сможет говорить – так гарантировали врачи. Но только одного ты не мог предугадать.
Как только тебе позволили войти в палату, ты тут же бросился к нему, сквозь слезы благодаря бога за это чудо. Он посмотрел на тебя, слегка прищурившись. Долго изучал, нахмурив лоб. Ты растерянно смотрел на его серьезное лицо, и после выдохнул, когда Брендон широко улыбнулся. Он узнал.
И тогда ты взял его за руку, приблизился к нему и, вдыхая ненавистный лекарственный запах, приготовился сказать самое важное.
- Я помню тебя! – вдруг произнес он. – Ты же мне друг, да?.. Да, точно-точно! Мой лучший друг!
Глаза Брендона радостно светились от этого вмиг пришедшего воспоминания, его оцарапанные пальцы крепко сжимали твою ладонь. Ты плакал вроде бы от счастья: да, ты его друг – ближайший человек, почти брат, практически он сам, только в более глупой форме. А самому хотелось кричать: черт возьми, да я люблю тебя! Вспомни же меня!
А Брендон молчал. Держал твою руку и молчал. Ему было нечего сказать. Смотря на тебя, он видел человека, которого, скорее всего, очень хорошо знал. И, быть может, знал даже больше, чем следовало. Что-то подсказывало ему, что по друзьям так не плачут. Что друзей так не держат за руки. Что на друзей так не смотрят. Что о друзьях не думают так много на больную голову, как он делал это сейчас.
Когда-нибудь, находясь с тобой в одной комнате, Брендон случайно вспомнит, как признавался тебе в любви. Вспомнит, каково это – любить тебя. Но он промолчит, не подаст виду. Потому, что в его жизни уже появится кто-то другой – любящий, честный, заботливый,… но не тот. Брендон будет копаться в памяти, путаясь в сомнениях. Он навеки будет тем самым, кто помнит каждую мелочь, связанную с тобой. Кто знает наизусть все твои любимые песни. Кто не до конца откровенен с другими людьми, потому что только ты знаешь его душу. Кто так беззаветно любит тебя – дурака, поклявшегося молчать о своих чувствах. Кто следом за этим смело зачеркивает мысли о признании.
Потому, что дружбу не портят любовью.