Сначала я была санитаркой. Да, именно так. Ведерко, косыночка, халатик, перчатки резиновые и ambre хлорки на милю вокруг. С легкими нотками порошка «Санитарный-2», писк сезона.
С тех пор я, вот клянусь, могу до блеска и прямо-таки стерильности отдраить средних размеров больничную палату на четверых за 15 минут. Включая окна и сан. технику. Дома ни до, ни после я к уборке не имела никакого отношения. А работать нравилось. Пожалуй, первый раз в моей жизни этот парадокс и вылез: в рабочее время – да вот что угодно, я даже не вспомню про то, что там – нравится мне, не нравится… Для себя тоже самое – нет, ну что вы, не барское это дело!.. Я до сих пор не понимаю, как можно всерьез париться из-за домашнего хозяйства с его уборками, но если речь идет о работе – ну, тут без разговоров. Вот так в первый раз всплыла такая особенность – если по работа «партия сказала «Надо», то комсомол даже не отвечает «Есть!», а просто берет и делает, абсолютно не думая о том, насколько это соответствует личным предпочтениям.
А потом я вдруг стала лаборантом-переводчиком. В научно-, бля, -исследовательском институте. И не чего-нибудь, а химии металлов. До сих пор без содрогания не вспоминаю. Мозг скрежетал, как будто туда горсть песка насыпали. Мне кажется, даже сейчас, при одном лишь упоминании, у меня голова начинает вспучиваться, как после инъекции голубого сала. Ёшки-матрешки, вот где каторга-то была! - переводить текст, в котором ты ничего не понимаешь! Слава всем богам, это был не устный последовательный перевод, а обычный письменный: текст в зубы – и выдавай результат. А то я бы и сама осрамилась, и всех местных металлических химиков тоже осрамила бы… Вот, пожалуй, это был первый прыжок выше головы. Умеешь, не умеешь – в процессе научишься, главное, не рассиживаться. И, кстати, именно тогда я убедилась, что трудотерапия – это прекрасный способ избавиться от всевозможных псевдостраданий. Они сразу показывают свою «псевдость».
А еще чуть-чуть потом я была библиотекарем.
- Здравствуйте, а у вас есть «Красная книга»?
- У нас много красных книг.
- Нет, ну «Красная книга», животные там…
- Да, есть.
- А можно взглянуть?
- Пожалуйста. Лучше, если вы отойдете на пару шагов и посмотрите вооон туда – с этого ракурса ее прекрасно видно.
- А мне бы вот её.
- Её что, простите?
… и вот такие диалоги могли тянуться до бесконечности, точнее, ровно столько, сколько несчастной жертве требовалось времени, чтобы сообразить, как именно нужно построить фразу, чтобы завладеть желаемым томиком. Нет, нет и сто тысяч решительных нет – иришечкиным альтруизмом я не отличалась. Мало того, коллеги мои тоже. Я вот даже больше скажу, тут вскрывается прелюбопытный социологический феномен: почему-то даже минимальные остатки любезности слетали именно при появлении отдельных посетителей, которые одинаково раздражающе действовали на меня и всех моих коллег независимо друг от друга, независимо вообще ни от чего, а вот просто так – ну не нравишься ты мне, не нра-вишь-ся… Вообще, эта работа была сплошь развенчанием стереотипов, прямо с первого дня. Вы что же, все еще полагаете, что библиотека – это вот такая тишина сонная, пыль книжная кружится в солнечных лучах, в качестве библиотекарей – дамы в лучшем случае глубоко бальзаковского возраста, все такое… Да ни фига подобного! Быть библиотекарем непросто чисто физически – потому что времени там нету ни вздохнуть, ни выдохнуть. Только беготня взад-вперед, от клиента к книгам и обратно. Во-вторых, собственно про библиотекарш … ну вот начальница у меня была, например, в придачу к библиотекарству, еще и фотомодель. Все как полагается – с подготовкой к показам, фотосессиями… Так что развенчание стереотипов было прямо-таки налицо.
…вот вроде фигня фигней, а вспомнить интересно.