Вместо вступления – Да, я люблю тебя, – четко проговорил Гарри Поттер. – И – да, я готов сочетаться с тобой браком. Прямо сейчас! – Значит идем! И обними меня… Двое вышли к собравшимся гостям. Гости зааплодировали, защелкали затворы фотоаппаратов, когда они выказали свое желание связать себя узами брака в один день с друзьями. И никто не услышал тихого хлопка дезаппарации… Глава 1 За год до этого… В магическом мире все еще, то тут, то там, слышались отголоски ликования по поводу великой победы Мальчика-Который-Выжил. Наконец-то, спокойствию и свободе, как волшебников, так и магглов, больше ничего не угрожало, и можно было вздохнуть полной грудью. Главного же героя всей этой шумихи огорчало только одно обстоятельство: Отдел образования при Министерстве магии вынес решение, что те студенты Хогвартса, которые были лишены возможности учиться на седьмом курсе из-за политики Волдеморта, обязаны закончить обучение в предстоящем году. – Ну вот, не успел я избавиться от одной обязанности, как на меня вешают новую. Когда же настанет тот день, когда я не буду никому ничем обязан? И почему я должен учиться? Ведь можно же было сделать поблажку Герою Ордена Мерлина Первой Степени?! – сетовал на судьбу Гарри Поттер. – Должно же быть хоть что-то положительное и приятное для меня в этой навязанной мне войне, кроме всеобщего внимания, от которого меня уже тошнит, и восхищенных ахов и вздохов? Нет, сидя в чулане под лестницей, я, конечно, мечтал о том, чтобы кто-то обратил на меня внимание, но не столько, сколько получил в магическом мире, – Гарри вздохнул. – Хотя, в этом учебном году могут быть и свои плюсы: можно побалбесничать еще немного, успокоиться, подлатать потрепанные Волдемортом нервы, и спокойно построить планы на будущее. Порядком уставший от постоянных прыжков с корабля на бал, вернее, с многочисленных похорон на праздничные фуршеты, Гарри наконец-таки приехал в Нору, предвкушая целые каникулы в кругу друзей. И никаких Дурслей! Однако стоило ему войти в прихожую, как все мечты о лете в привычной теплой и суетливой обстановке, присущей этому дому, сколько Гарри его помнил, рухнули. Все семейство Уизли носило траур, но неизменным осталось то, что, завидев Гарри, Молли привычно обняла его. Впрочем, на этот раз не было таких знакомых причитаний по поводу худобы ее мальчика. Сейчас миссис Уизли только тихонько всхлипывала, уткнувшись лицом в плечо Поттера, периодически отстраняясь от него, чтобы утереть набежавшие слезы, а затем с новой силой обнимала Героя и всхлипывала еще громче. Гарри, понимая, что слова сейчас излишни, успокаивающе поглаживал её по спине, когда в прихожую спустился Артур. Коротким кивком он поприветствовал гостя и, мягко обняв жену за плечи, отстранил от него. Молли, словно безвольная кукла, последовала в объятья мужа и снова всхлипнула, поднеся мятый платок к лицу. Гарри немного помялся у порога и поднялся в комнату Рона. Тот лежал на спине и, заложив руки за голову, смотрел в потолок, испещренный мелкими трещинками. На появление Поттера в своей комнате он лишь вяло кивнул головой и тихо проговорил: – Поверить не могу, что его больше нет… Джордж совершенно разбит – перестал заниматься магазином, заперся в их комнате и молчит. Мама постоянно плачет, – Рон повернул голову к Гарри и взглядом предложил тому присесть. – Прости, Рон… – Гарри, за что я должен тебя простить? В том, что Фред погиб, нет твоей вины! Многие потеряли родных и близких людей на этой чертовой войне. Теперь она закончена и нужно продолжать жить, но раны слишком свежи. Нужно, чтобы прошло время. – Ты прав – нужно время. Говорят, оно лечит, – Гарри все равно чувствовал себя виноватым, пусть и понимал, что теперь уже ничего не изменить, и то, что он сделал все, что было в его силах, и убил Волдеморта так скоро, как смог… но чувство вины преследовало его попятам. Только после победы Гарри ощутил всю ответственность, которая лежала на нем все эти годы. – Давай не будем говорить о том, что и так знаем? Лучше спуститься и сделать бутерброды – маме сейчас не до хлопот. – Ты снова прав. И я, конечно, не умею готовить так же вкусно, как Молли, но, думаю, что смогу приготовить что-то посущественнее, чем бутерброды, – Гарри слабо улыбнулся, заметив искорку в глазах друга. Друзья спустились на кухню, где за столом сидела бледная Джинни с чашкой чая. Гарри принялся за приготовления нехитрого ужина. Вскоре ему стала помогать Джинни, беспрестанно восхищаясь тем, как ловко Гарри управляется с ножом. Восторг девушки выглядел как-то нелепо на фоне общей тишины и скорби, повисшей в воздухе. Ужин прошел в молчании, только Молли сделала попытку улыбнуться, благодаря Гарри за заботу об их семье. Улыбка получилась вымученной; Гарри почувствовал, что ему сейчас здесь находиться не стоит, ибо нужно дать время пережить общую скорбь. Ему казалось, что своим приездом он нарушил интимность переживаний семейства, кроме того, он понял, что служит напоминанием о произошедших событиях. В общем, он был лишним. После ужина он вежливо попрощался, и, не обращая внимания на все уговоры остаться, отправился в особняк Блэков. *** Обстановка в особняке не многим отличалась от той, что была в Норе, разве что к тишине добавилось уныние и одиночество. Все поверхности были покрыты слоем пыли и паутины; ветхие половицы жалобно скрипели под ногами; черные тени скользили по стенам, будто пытались придать хоть небольшое ощущение жизни в особняке, но темные помещения кричали об обратном. Гарри прошел мимо портрета миссис Блэк, которая на удивление тихо наблюдала за ним из своей рамы, и поднялся в комнату с гобеленом. Несколько тусклых свечей бросали свет на старинное полотно с родословной семьи. Поттер долго разглядывал обширное древо, скользя взглядом по темно коричневым ветвям, связывающим представителей семьи, пока не нашел то место, где было выжжено имя Сириуса. Он осторожно провел пальцами по почерневшей ткани, и к его удивлению гобелен начал восстанавливаться, являя имя его крестного, а затем от него потянулась зеленоватая нить, и на ее окончании проступило имя самого Гарри. Поттер удивленно посмотрел на витиеватые буквы, не понимая, почему он вдруг оказался на гобелене Блэков. Проведя по своему имени ладонью, чтобы убедиться, что это не мираж, он спустился к портрету в прихожей. Миссис Блэк как-то странно смотрела на Гарри, отчего тот поежился, стараясь прогнать ощущение, что старая карга смотрит на него с… нежностью??? – Ты, наверное, хочешь спросить, почему твое имя оказалось на фамильном древе? – Гарри осторожно кивнул, не веря в то, что миссис Блэк может говорить спокойно, не проклиная на все лады «мерзкого полукровку». – Дом принял тебя, как единственного владельца. А то, что нить другого цвета, так это потому, что ты не прямой родственник моего сына, а только лишь крестник. – А-а-а-а… – многозначительно протянул Поттер. – А Кикимер куда делся? В доме не убирались уже не меньше месяца! – А то ты не знаешь, что эльфы тоже участвовали в знаменательной битве? – скептически поинтересовалась миссис Блэк. – То есть, Вы хотите сказать, что… – Да. Его больше нет в живых, по-видимому. Либо он просто сбежал после битвы. Это, впрочем, не мое дело. – Кикимер, – негромко позвал Гарри. – Кикимер!!! – повторил он спустя некоторое время. Но эльф так и не появился. – Ясно. Еще один павший, – грустно констатировал Поттер. – Что ж, придется заниматься уборкой и ремонтом самому. – Каким таким ремонтом? – грозно осведомилась мать Сириуса. – Капитальным! – гордо выдал Поттер. – Пол уже прогнил, стены потрескались, с потолка штукатурка сыплется! И интерьерчик устарел, – Гарри усмехнулся, наблюдая как миссис Блэк округлила глаза в неподдельном ужасе. – Да не волнуйтесь Вы так. Все будет в лучшем виде! – Вот именно этого-то я и боюсь. – Хватит болтать! Пора дело делать! – Поттер заговорщицки подмигнул портрету и удалился в столовую, на что миссис Блэк притворно надулась, а затем исчезла за рамой. Длинная узкая комната находилась в том же состоянии, в каком ее оставили после последнего собрании Ордена: в мойке стояла груда посуды, которая, по-видимому, когда-то была замочена, но теперь вся вода высохла, и тарелки вперемешку с чашками сверкали грязными боками; стулья отодвинуты от обеденного стола; на кухонном столе валялись пара ножей и ложек; на полу смятая салфетка. Сердце Гарри снова отозвалось тянущей болью: слишком ярко он представил картину последнего собрания, с которого весь состав Ордена Феникса был вынужден в срочном порядке отправиться на битву, оказавшуюся для многих последней в жизни. Всегда бдительный и призывающий быть на чеку Грюм, Фред… А вон там, где стул опрокинут, похоже, сидела смешливая Тонкс, которая снова ходила с розовыми волосами. Рядом наверняка сидел Люпин, так и не успевший воспитать собственного сына… Гарри опустил плечи и присел на пыльный стул. Ему не давала покоя мысль, что все эти люди погибли по его вине. Поттер снова и снова искал себе оправдания, находил, убеждал себя, что сделал все, что мог, но стоило сознанию ухватить кусочек реальности, как чувство вины возвращалось. – Не раскисать! – приказал он сам себе. – Сегодня для ремонта уже поздно, а вот завтра… да и дом залитый дневным светом будет не таким мрачным. Решено. Спать. Гарри поднялся в спальню. Наспех очистив кровать от скопившейся пыли, он сдернул покрывало и улегся в отсыревшую постель, но, несмотря на этот неприятный факт, уснул он очень быстро – сказывался длинный и тяжелый в эмоциональном плане день. Вопреки ожиданиям, утро оказалось самым, что называется, лондонским. Густой туман скрывал от глаз серый асфальт, небо было затянуто грозовыми тучами, готовыми вот-вот пролиться долгим противным дождем, однако, тени, блуждающие по особняку из черных стали серыми, от чего уныния стало еще больше. Гарри сонно потянулся на кровати и, выскользнув из все еще влажной постели, принялся одеваться – нужно было успеть сходить в магазин до того, как начнется гроза. Едва Поттер переступил порог дома, вернувшись с нехитрой провизией, как за его спиной хлынул плотный ливень. Сообразив «холостяцкий» завтрак, он отправился с очередной ревизией по дому. Прошел по всем комнатам, попутно удаляя пыль и высушивая особенно отсыревшие участки стен, кое-где даже покрытые плесенью. Затем спустился в гостиную, прочистил дымоход и разжег камин. – Интересно, что думают, живущие поблизости магглы, когда чувствуют запах дыма на улице, но не видят где источник? – хмыкнул Гарри, усаживаясь в потертое кресло поближе к камину, чтобы согреться. Пролистывая страницу за страницей, купленного в магазине каталога для тех, кто собрался делать ремонт, Поттер все больше разочаровывался в современных дизайнерах: ни один из предложенных интерьеров не удовлетворял его вкусу. Последние десять страниц каталога занимали статьи с советами как облагородить и сделать уютным свое жилище. Не найдя в них ничего путного, Гарри отложил маггловский журнал в сторону и взял магический. К тому же только сейчас он понял, что никакой маггловской мебели купить не получится – дом №12 на площади Гриммо просто-напросто не числится, а доставку в никуда не согласится делать ни один магазин. Значит, придется все делать самому – трансфигурация в ремонте не помощник, ибо у всех чар есть свой «срок годности». Окинув гостиную оценивающим взглядом, Гарри поморщился – работы предстояло много: занавески побила моль, тюль пожелтел от старости, мебель потрескалась, а на диване и вовсе кое-где четко виднелись продавленные пружины. К счастью, гроза оказалась недолгой, и Гарри смог покинуть особняк. На Косой аллее полным ходом шли восстановительные работы, всюду сновали строители в бледно-зеленых мантиях. – Надо бы и мне нанять строителей – восстановить сгнившие половицы и опорные балки мне одному не под силу, – рассеянно пробормотал Поттер, протискиваясь между строительных лесов к «Гринготтс». Сняв достаточно крупную сумму из своей ячейки, Гарри направился в поход по магазинам, коих было еще слишком мало. Наконец, найдя небольшой магазинчик, занимающийся изготовлением мебели на заказ, Гарри оформил сделку и, оставив свой адрес (не забыв взять с администратора обещание о неразглашении оного), отправился домой с пакетом, наполненным тем, что смог унести с собой. Миссис Блэк так и не появилась на портрете со вчерашнего вечера. Гарри довольно ухмыльнулся пустой раме и направился в спальню. Вернув сверткам прежний размер, он с энтузиазмом принялся за создание уюта в спальне: как оказалось, заклятье aquamenty прекрасно подходило для мытья окон, если, конечно, успеть вовремя убрать излишки воды. Вскоре стекла заблестели первозданной чистотой, и казалось, что закатное солнце было только радо приласкать их. Вскоре бледно-голубой матовый тюль занял свое законное место – от тяжелых штор Гарри решительно отказался, потому что они делали дом еще более мрачным, чем он был на самом деле. Вслед за окном преобразовалась и кровать, на которой обосновалась новая перина, пара обычных перьевых подушек, мягкое пуховое одеяло и ультрамариновое шелковое покрывало. Покончив с этим, Гарри удовлетворенно вздохнул и, спустившись в столовую, заварил себе крепкого травяного чая. Утром Гарри проснулся оттого, что сработали охранные заклинания. Выверенным движением он схватил палочку и осторожно выглянул в окно. На площадке перед домом стояли двое мужчин в темных мантиях и удивленно вертели головами по сторонам. Рядом с ними стоял большой ящик. Быстро смекнув, что опасности нет, и это всего лишь служба доставки, Гарри спустился вниз и принялся отдавать распоряжения – что и куда отнести и поставить. Как только вся заказанная мебель заняла свои места в доме, Поттер отсыпал горсть монет рабочим и проводил их к выходу. Спустя пятнадцать минут он только порадовался, что не успел снять защитные чары с новенькой мебели, так как прибыла бригада нанятых вчера строителей и с энтузиазмом принялась за работу. К вечеру прихожая и лестница преобразились до неузнаваемости: прогнивший деревянный пол сменили плиты натурального камня, уложенные замысловатым образом, сушеные головы эльфов были безжалостно утилизированы, а стены оклеены светло-кремовыми шелковыми обоями, рисунок которых гармонично перекликался с рисунком на полу; лестница таки сверкала отполированными балясинами и ступенями. Затхлый запах дома сменился запахом строительной пыли и древесной стружки. Еще через неделю преобразился весь дом. Гарри в очередной раз порадовался, что удачно поступил, исключив практически все темные оттенки из отделочных материалов. Темными были только ковры на полу и массивные рамы новых картин. В очередной раз сделав обход своих обновленных владений и удовлетворившись результатом недельной пытки, Гарри спустился в столовую. Как раз в это время миссис Блэк опасливо выглянула из-за рамы, разглядывая новое убранство прихожей и, похоже, ей понравилось, потому что она снова заняла свое место. По пути в гостиную, где Гарри собирался провести приятный вечер в компании чашечки мятного чая, он подмигнул матери Сириуса. – Гарри, – тихонько окликнула она его. – М? – непонимающе обернулся к портрету Поттер. – Я хотела попросить, – непривычно стеснительно начала хозяйка портрета. – Покажи мне другие комнаты? – И как я это сделаю? – Сними мой портрет и пронеси по дому, – как маленькому ребенку пояснила миссис Блэк. – Боюсь, ничего не выйдет. На вашей раме наложено заклятье неснимаемости, если Вы забыли, – в тон ей ответил Поттер. – Глупый! С моего разрешения ты можешь снять портрет, – она слегка улыбнулась. – Хм… – Гарри слепил на лице гримасу задумчивости. – Хорошо, – в глазах промелькнула хитрая искорка. Поттер отнес чашку чая в гостиную и вернулся к портрету. Сняв его со стены, он в очередной раз совершил рейд по особняку, рассказывая о том или ином предмете и отвечая на вопросы миссис Блэк, которая задавала их с нескрываемым восхищением. – А теперь верни меня на место, – попросила она, довольная устроенной экскурсией. – Ага, сейчас! – рассмеялся Гарри. – Столько раз портрет пытались снять, но никому это не удавалось. И Вы надеетесь, что теперь я не воспользуюсь такой возможностью? – Да как ты смеешь! Мальчишка! – в голосе появились знакомые нотки ненависти и превосходства. – А вот так! Очень просто! Я не хочу, чтобы моих гостей, которые, несомненно, будут посещать этот дом, поливали грязью каждый раз, – парировал Гарри. – Не бывать в моем доме грязнокровкам! Не бывать предателям крови! – завела старую пластинку, раздосадованная нахальством мальчишки, миссис Блэк. – Ваша политика устарела, мадам, – усмехаясь, ответил на выпад Гарри. – Так что отныне вы будете пылиться на чердаке! – Гарри сделал несколько шагов по направлению к чердачному этажу. – Нет! Не хочу на чердак! Я буду молчать! Только не на чердак! – истерично завопила она. Гарри только этого и ждал. – То-то же! – на самом деле он и так собирался вернуть портрет на место, потому что после ремонта на его месте остался не поклеенный обоями кусок стены – даже опытные строители так и не смогли снять раму. Остывший чай смиренно дожидался Гарри на журнальном столике в гостиной. Довольный Поттер, наконец-то, удобно устроился в кресле и блаженно потягивал подогретый заклинанием чай. Поставив опустевшую чашку обратно на столик, он решил написать письмо друзьям и пригласить их отметить новоселье, а также поделиться новостями о его появлении на фамильном гобелене Блэк. Кстати сказать, девиз «Чистота крови навек», красовавшийся на гобелене, бесследно исчез, и заменился на не менее пафосное «Геройство в крови». Ответ от Гермионы пришел уже утром. В письме она принесла свои извинения, пояснив тем, что у нее сейчас нет ни минутки свободного времени, потому что она живет в Норе, и все хозяйство держится только на ней: Молли с каждым днем все больше уходит в себя, а Джинни заявила, что ее вины в том, что у них нет эльфов, нет. У Билла и Флер и так забот полно: рождение малыша – это не так просто, как может казаться со стороны. После прочтения, пусть и вежливого, но все же отказа, у Гарри сдавило сердце. Суета из-за ремонта свела все его переживания на «нет», но сейчас он снова прочитал между строк немой укор в том, что происходит в семействе Уизли, пусть и понимал, что Гермиона ничего такого и не имела в виду. Радость от того, что мрачный особняк стал гораздо светлее и приветливее, улетучилась почти сразу, а еще через неделю, Гарри и вовсе был подавлен. Какой ремонт не затевай, а от одиночества он не спасет. Понимая, что если продолжит жить один, то просто-напросто скоро лишится рассудка от навалившегося спокойствия, Гарри решился на отчаянный шаг и вернулся в дом своей тетушки. *** Семейство Дурслей в полном составе обнаружилось на заднем дворе дома номер четыре по Тисовой улице. Все трое расположились в плетеных креслах у точно такого же плетеного круглого стола и наслаждались травяным чаем, аромат которого витал в воздухе. Гарри, стараясь не шуметь, прислонился плечом к косяку и с улыбкой посмотрел на идиллию «нормальной семьи». Первым заметил его Дадли. – Ну, вот мы и увиделись снова, Гарри, – Дадли попытался улыбнуться, но крик дяди Вернона напугал его так, что тот забыл, что хотел сделать. – ЧТО?!! – брызгая слюной орал Вернон. – Ты снова в моем доме, мальчишка?!! Как ты посмел подвергать нас опасности?!! – толстое лицо стремительно багровело от нарастающей ярости. От очередной гневной тирады его отвлекло хихиканье Петуньи. – Что? – непонимающе уставился на жену Вернон. – Вернон, дорогой, если ты забыл, нас вернули в этот дом только потому, что опасности больше нет, – поучительным тоном осадила мужа Петунья. Вернон побагровел еще сильнее, однако, ничего больше не сказал. – Иди сюда, – Дадли указал на свободное кресло между ним и Петуньей. Гарри кинул опасливый взгляд на дядю Вернона, но все же прошел к столу. Дадли протянул свою пухлую ладонь для приветствия. Что заставило Дурсля старшего задохнуться от негодования. – И что же привело тебя сюда, мальчишка? – все никак не мог успокоиться дядя. – У тебя же есть дом, так какого черта ты снова здесь?! – Там скучно, – ничуть не стесняясь бросил Гарри. – А здесь, значит, весело?!! – снова повысил голос дядя Вернон. – Ага, – беспечно ответил Гарри и хихикнул, глядя на ставшее фиолетовым лицо обожаемого дядюшки. Петунья успокаивающе погладила руку мужа. – Сейчас я принесу еще одну чайную пару, – Петуния уже привстала со своего кресла, года Гарри остановил ее. – Не стоит, тетя, – Поттер, как ни в чем не бывало, вынул из рукава палочку, и тут же на стол с тихим звяканьем приземлилась еще одна чашка с блюдцем. – НЕ СМЕЙ ДЕЛАТЬ ЭТО В МОЕМ ДОМЕ!!! – Дядя Вернон, от вашего крика у меня начинает болеть голова, – Гарри укоризненно покачал головой. – Так что не вынуждайте меня применять чары еще и на вас, – Вернон тихонько крякнул, но возражать не стал. – А можно?! – благоговейно поинтересовался молчавший до сих пор Дадли. – Хочешь проверить? – Поттер хихикнул, гладя на то, как глазки Дадли заблестели. – Не сейчас. Я вообще-то тут пожить еще хочу. – А ты кролика из шляпы достать можешь? – по-детски наивно поинтересовался Дурсль младший. Гарри расхохотался в голос: – Могу, – Дадли подозрительно пискнул и не верящим взглядом уставился на кузена. Гарри закатил глаза, но все-таки снова взмахнул палочкой, и все еще пустая чашка превратилась в черный атласный цилиндр с алой шелковой лентой над узкими полями. Он передал цилиндр Дадли, чтобы тот убедился в том, что там пусто. Затем левитировал на цилиндр салфетку и попросил Дадли ее снять. Кузен недоверчиво посмотрел на Поттера, но салфетку все-таки стянул. Из цилиндра показалась пара черных ушек. Восторженный кузен залился смехом, когда абсолютно черный кролик высунул мордочку и принялся обнюхивать печенье на столе. Вернон наблюдал за действиями своего нерадивого племянника с опаской и то ли от шока, то ли от испуга сидел тихо. Петунья робко протянула руку и погладила животное. – А сколько он будет жить? – тихо поинтересовалась она. – Пока не закончится действие чар, – пожал плечами Гарри. – А почему он черный? Фокусники в цирке достают белых… – Дадли вопросительно посмотрел на Гарри. – Хотя черный даже интереснее. А что еще ты можешь? – Смотря, чего ты хочешь, – пожал плечами Поттер. – ВОН!!! – пришел в себя Вернон Дурсль, поняв, что сейчас этот негодник снова что-то вытворит. Дадли поднялся из-за стола и, подхватив одной рукой кролика, другой вцепился в руку Гарри и потянул его к себе в комнату. Уже на ходу Гарри опомнился и вернул трансфигурированной чашке прежний вид. Петунья проводила мальчиков странным, по мнению мужа, взглядом. Как только кузены оказались в комнате Дадли, кролик спрыгнул с рук и принялся обследовать комнату. Вечер пролетел незаметно: Дадли то и дело придумывал все новые и новые развлечения, а Гарри выполнял все капризы кузена. Веселый смех наполнил дом на Тисовой улице. Оба мальчика, выбившись из сил, так и уснули, сидя на полу. Первым проснулся Гарри от ароматного запаха, доносившегося с кухни. Поттер неохотно сел и потянулся, разминая затекшие за ночь мышцы, и сладко зевнул. Следом за ним проснулся Дадли. Сперва он непонимающе смотрел на кузена, силясь понять, что тот делает в его комнате, и почему он проснулся на полу, но потом на лице появилась улыбка. Стук в дверь разрушил утреннюю тишину. – Мальчики, завтракать, – голос тети Петуньи показался Гарри веселым. Оба переглянулись и поспешили спуститься вниз и узнать, чем же вызвано такое веселье. В столовой уже был накрыт стол, а рядом с ним возвышалась горка свертков в пестрой упаковке. Вернон Дурсль уже сидел за столом и читал свежий выпуск «Таймс». Как только он услышал шум отодвигаемых стульев, он свернул газету и отложил ее на край стола. Следом за мальчиками к столу села и тетя Петунья, предварительно водрузив на стол огромных размеров торт с восемнадцатью свечками. – С днем рождения, Дадличек! – хором проговорили родители именинника. – С днем рождения, большой Ди! – вторил им Поттер. – Только я совершенно забыл про твой день рождения, и у меня нет подарка, – он виновато посмотрел на кузена. – Ты вчера устроил мне подарок! Так что не переживай, – Дадли рассмеялся, вспоминая события вчерашнего вечера, и ободряюще похлопал Гарри по спине. – Дадли, Гарри, – начала Петунья, – сегодня мы все вместе поедем на пикник. Сказать, что Гарри был удивлен – ничего не сказать. Он непонимающе посмотрел на улыбающуюся тетю, затем перевел взгляд на точно так же улыбающегося Дадли и, наконец, на дядю Вернона. Последний не улыбался, а только тихонько сопел. – Не скажу, что я рад, – начал он, глядя на пытливый взгляд племянника, – но вчера Петунья поговорила со мной и я вынужден признать, что мне придется терпеть тебя в моем доме. Также ей удалось убедить меня в том, что нам ничего не угрожает. И не смотри на меня так, будто увидел говорящую статую! – Я уже видел говорящую статую, – проворчал Гарри. – То есть, вы согласны взять меня с собой на пикник и не будете кричать на меня, пока я не вернусь в школу? – А зачем тебе в школу? – перебил отца Дадли, который явно собирался выдать очередную гадость. – Разве ты ее еще не закончил? – Я всегда знал, что ты ни на что не годен! Остался на второй год! – решил позлорадствовать дядя. – Нет, последний год я провел в поисках частиц души Темного Лорда, и Министерство Магии решило, что победы над Волдемортом недостаточно, чтобы засчитать мне экзамены. В чем-то оно право – я же не использовал для победы зелья, гербологию или трансфигурацию, не говоря уже о арифмантике и астрономии… – Давайте завтракать и собираться на пикник, – внесла свое веское слово тетя Петунья, укоризненно глянув на мужа. *** После завтрака Петунья начала мыть посуду и хотела уже отправить мальчиков собираться, когда к ней подошел Гарри: – Позвольте помочь вам, – Петунья вопросительно посмотрела на племянника, но отошла от раковины. Гарри направил на посуду палочку и улыбнулся, следя за реакцией тети на то, как пенная губка сама заскользила по тарелкам, а те в свою очередь ополаскивались под струей воды. – И… – Гарри слегка стушевался. – Спасибо вам. Петунья только кивнула в ответ, а затем мягко улыбнулась, кивнув на чистую посуду, которая уже ровными рядами заняла свое место в шкафу: – А можно попросить тебя делать это каждый день? – на щеках проступил румянец, и она поспешно добавила: – Я не хочу заставлять тебя работать по дому, но как я поняла, это… то есть… волшебство, тебе делать не сложно? – С удовольствием, – Гарри улыбнулся. «Контакт налажен. Осталось только обработать дядю Вернона и, похоже, это будет просто», – подумал он. Пикник на берегу озера не ознаменовался ничем примечательным, кроме вопроса Дадли о том, где Гарри научился так здорово плавать. Он помнил, что их семья никогда не брала Гарри с собой, а во время учебного года погода уже не позволяла купания в открытых водоемах. Гарри пришлось рассказать про Тремудрый Турнир, когда его просто столкнули в озеро, а потом все начало получаться само собой. Дадли внимательно слушал рассказ кузена, не перебивая и немного хмурясь. А потом, когда Гарри закончил, стал возмущаться, насчет того, что это садизм – сталкивать ученика в ледяную воду. Поттер только рассмеялся в ответ. Остаток июля пролетел незаметно для Гарри. Он снова почувствовал себя живым и научился улыбаться. Дадли постоянно проводил все свое время с ним, предлагая поиграть в компьютер или просто прогуляться на озеро. В общем, от былой вражды не осталось и следа. Хотя и враждой-то Гарри назвать свои отношения с кузеном не мог. Настоящий враг у него был только один, и тот теперь почивал, не без его, Гарри, помощи. Утром 31 июля Гарри проснулся от настойчивого стука в окно. Насилу разлепив глаза (накануне они с Дадли до поздней ночи играли в компьютерные игры), он оторвал свою голову от подушки. На подоконнике сидели три совы и по очереди стучали клювом в стекло. Поттер снова откинулся на подушку, и попытался снова уснуть, но птицы уже видели, что их адресат проснулся, и принялись долбиться в окно одновременно. Уснуть, естественно, Гарри больше не смог. Лениво потянувшись, он выскользнул из постели и впустил наглых птиц в комнату. Первая сова принесла очередную книгу от Гермионы, вторая подарок от Рона и Джинни, а третья принесла конверт с гербовой печатью Хогвартса. В письме был список всего необходимого для седьмого курса и несколько строк с поздравлениями от Минервы МакГонагалл. Заплатив совам за доставку, Гарри спустился на кухню. Тетя Петунья хлопотала у плиты, весело напевая что-то себе под нос. Дадли еще крепко спал, а дядя Вернон уже отбыл на работу. – Доброе утро, – зевая, поздоровался с тетей Поттер. – Чем-нибудь помочь? – Нет-нет, сегодня можешь отдыхать, – Петунья улыбнулась племяннику. – Только позови Дадли к завтраку. Через пятнадцать минут Петунья, Дадли и Гарри сидели за столом заднего двора. От Гарри не ускользнуло то, как тетя переглянулась с сыном. Они явно что-то замышляли. – С днем рождения, Гарри, – Дадли протянул квадратный сверток имениннику. Гарри недоверчиво начал разворачивать упаковку, по привычке ожидая увидеть внутри пару старых носков или сломанное сверло. Однако внутри оказался диск с новой компьютерной игрой. – Спасибо, Дадли. – А это тебе от нас с Верноном, – тетя Петунья протянула увесистый сверток, в котором оказалась дорогая шелковая рубашка и галстук. – И еще вот это лично от меня, – Гарри принял еще один пакет. Внутри он обнаружил старого потрепанного плюшевого зайца, который был явно старше, чем он сам. Поттер, успевший поверить в то, что, наконец-то, получил нормальные подарки от своих родственников, посмотрел на тетю. В глазах уже начали собираться слезы обиды, и он собирался выскочить из-за стола, когда Петунья осторожно взяла его за руку. – Это заяц твоей мамы. Я хранила его, как память о ней. Эта игрушка – единственное, что я смогла спрятать от Вернона, когда он решил избавиться от вещей сестры. Я подумала, что тебе она будет дороже. Гарри посмотрел на тетю не верящим взглядом, слезы обиды сменились слезами благодарности, а руки сами принялись рассеянно поглаживать выцветшую от времени и поеденную молью игрушку. – Спасибо, – одними губами проговорил он.

Солнышко, мне очень понравилось. Так классно рассказано про Дурслей. Я в восторге.

Ответ на комментарий mademoiselle_Linny # о Дурслях будет еще следующая глава))) И потом они тоже будут изредка появляться)))

Глава 2 Завтрак прошел в молчании, каждый думал о своем. Петуния мучилась угрызениями совести, что несправедливо отводила душу на сыне родной сестры только потому, что тот нес в себе магию, от которой и погибла сестра. Не без оснований она считала, что нет ничего хорошего в волшебстве – сначала Петунье пришлось потерять сестру из-за того, что той нужно было уезжать в ее школу. Потом пришлось отпустить ее в тот мир, где она должна была участвовать в войне и, в конце концов, потерять навсегда. Затем появился племянник, и Вернон, видя как Петунья переживала потерю сестры, решил кулаками выбить из мальчишки эту его «дурь». Позже выяснилось, что они тоже подвергаются опасности, и вывод напрашивался только один: ничего хорошего для семьи Эвансов магия не принесла. А теперь снова появился Гарри и показал и даже смог доказать, что магия может быть и полезной. Гарри снова вспомнил о своей роли в магическом мире, и вредный голосок совести укоризненно заныл где-то внутри него, что он совершенно не прав в том, что сидит сейчас здесь и веселится. Его место сейчас там, в мире, где он – герой, где сейчас как никогда необходима его поддержка и подбадривание только начинающих входить в привычное русло жизни магов. Им нужна вера в то, что все действительно закончилось. В то, что больше ничего не повторится. Только вот никто из них никогда не догадается спросить, а хочет ли всего этого Гарри, готов ли он жертвовать своим временем, которое он и так тратил на то, чтобы оправдать ожидания? И этот потрепанный заяц на его коленях стал напоминанием о родителях, которых он не знал, не помнил. В голову снова закралась мысль: «А каково это – жить в любящей семье?» А Дадли просто молча наблюдал за лицами матери и кузена. Он видел, что у них очень мрачные мысли, но все-таки он понимал, что им необходимо сейчас подумать и найти решения своих вопросов. Полностью погрузившись в свои размышления, Петунья не заметила как чашка выпала из ее рук и, ударившись о край стола, разлетелась на осколки. Звон бьющегося фарфора заставил Поттера вернуться к действительности. Даже не задумываясь над тем, что он делает, Гарри вынул палочку и восстановил разбитую чашку. Петунья удивленно посмотрела на то, как осколки, даже самые мелкие, пришли в движение, а уже через несколько секунд на столе стояла абсолютно целая чашка. – Гарри, – тихонько позвал его Дадли. – Пойдем, прогуляемся немного. – Пошли, – отозвался Поттер абсолютно бесцветным голосом. Мальчики, не торопясь, вышли из дома на Тисовой улице и прогулочным шагом поплелись в сторону парка. Уже когда они пришли на детскую площадку, Дадли осторожно заговорил: – Ты из-за маминого подарка так расстроился? – Ди, я не могу сказать, что я расстроен. Просто очень много оказалось скрыто в таком простом, казалось бы, действии. Понимаешь, твоя мама предстала передо мной совсем в другом ракурсе. А я просто оказался не готов к тому, что ей моя мама так же дорога, как и мне, – Гарри поднял глаза на кузена. – Я понимаю, – лицо Дадли было серьезным. Гарри кивнул в ответ. – О! Большой Ди! – раздалось откуда-то сбоку. Оба парня обернулись на голос. – А кто это с тобой?! Четыре шкафоподобных парня направлялись в их сторону. Походка у всех четверых была фривольная, призванная, как казалось ее владельцам, показать, что они здесь главные. Гарри напрягся, а Дадли сделал два шага вперед. – Да это же придурок Поттер! Ребята, а ну-ка, давайте напинаем ему зад, как в старые добрые времена! – парень, идущий впереди всех, заржал. – Обломайся, Кевин, – Дадли сложил руки на груди. – А, ты его уже напинал сегодня? – ржач подхватили три прихвостня. – Нет. И тебе не советую к нему приближаться. – Большой Ди, ты заболел? Головой не ударялся последнее время? Это же твой придурочный братик! – Нет, я не заболел. И не смей называть его придурочным! – Дадли сплюнул сквозь зубы. – Тогда отойди и дай нам его отдубасить как следует! – Кевин уверенно двинулся вперед, только вот кулак Дадли не дал ему ничего сделать. – Ди, ты совсем рехнулся? – Кевин прижал руку к сломанному носу, из которого тонкой струйкой бежала кровь. – Слушай меня внимательно, Кевин, – Дадли угрожающе подался вперед. – С этой самой минуты ни ты, ни твои дружки не смеют не то что прикасаться к моему кузену, а даже словом его обидеть! Любой, кто ослушается, будет иметь дело со мной! Я ясно выразился? – Ты точно рехнулся! – тот, кого назвали Кевином, попятился назад. Его прихлебатели пошли за ним. – Ты еще пожалеешь! Наблюдавший за всей этой сценой Гарри тихо выругался, когда громилы отошли на приличное расстояние: – Ди, ну и зачем нужно было ругаться с ними из-за меня? – Если ты еще не понял, то они мне больше никто. И… я эээ.. сожалею, что бил тебя раньше. – О, Мерлин. В Запретном лесу точно что-то сдохло… – Что? – непонимающе спросил Дадли. – Ничего. Не обращай внимания. Пошли лучше домой. Хватит приключений на сегодня. *** Август пролетел как один день. Дадли очень постарался отвлечь своего брата от тревожных мыслей, то и дело, вовлекая его в новые игры или прогулки. Компания Кевина к ним больше не приставала, даже наоборот, создавалось впечатление, что они обходят Большого Ди стороной. Где-то в середине августа Дадли даже набрался храбрости и предложил Поттеру сходить в зоопарк. Гарри не сразу понял, почему кузен так нервничал, когда приглашал его, но позже он вспомнил, чем закончился поход в зоопарк семь лет назад и расхохотался: – Ты все еще не можешь забыть ту змею? – Угу, – от лица Дадли отлила вся краска. – Ди, я знаю змеиный язык, поэтому тот питон ничего бы не сделал тебе. Ему просто было одиноко и неуютно вдали от родины, которую он никогда не видел. – Но я же не знал об этом. А выглядела эта гигантская змеюка страшно… – Гигантская? – Гарри мысленно сравнил того милого питона сначала с Нагайной, затем с василиском, и улыбнулся. – Ты чего ухмыляешься? – обиженным тоном выдал Дадли. – Да так… просто вспомнил одну змейку… неважно. Пойдем в зоопарк. Прогулка по зоопарку на этот раз получилась намного дольше, однако, террариум ребята оставили напоследок. Дадли был в восторге от того, что Гарри бросил на них отвлекающие чары, и они смогли кормить животных прямо на глазах у служащего зоопарка. Хоть Дурсль младший и знал, что они не привлекут внимания, все равно в кровь выплеснулся адреналин. И вот, абсолютно счастливый Дадли потянул Гарри в здание с террариумами. Изменилось там за эти годы немногое. И тот самый питон обнаружился на своем месте. – Привет, – тихонько прошептал Гарри на парселтанге. – О, говорящий… – змей склонил голову, выказывая уважение. – Я рад видеть тебя снова. – Значит, тебе не удалось тогда ускользнуть… снова поймали… – Гарри грустно улыбнулся и приложил ладонь к разделяющему их стеклу. Питон подполз к стеклу и скользнул головой по обратной стороне стекла, прямо напротив ладони Гарри. – Что он делает? – шепотом спросил Дадли. – Здоровается. – Гарри, ты не мог бы говорить по-английски? – А? Да, прости. Он поприветствовал меня. И он помнит нас. – И меня тоже? – глаза Дадли не уступали по размеру глазам домового эльфа. – И тебя тоже, – Поттер усмехнулся и, повернувшись к питону, продолжил: – Что ж, нам пора, не скучай. – Прощай, говорящий… Парни вышли с территории зоопарка и направились в сторону дома. На вечернем небе легкой дымкой висели алые закатные облака, от асфальта поднимался горячий воздух, причудливо искажая геометрию домов и магазинов. – Гарри, а я вот подумал, а ты же можешь попросить змею не нападать? – Могу, а что? – Эээ… ну, ты помнишь кролика, которого ты вытащил из шляпы? – Помню, – Поттер улыбнулся, понимая, к чему клонит его кузен. – Так вот, сегодня утром он исчез. Просто растворился на глазах, – голос у Дадли сквозил грустью. – А я уже так привык к нему. И вот подумал, пойдем в магазин? Там же продают змей? – Ди, ты уверен, что хочешь змею? – скептически поинтересовался Гарри. – Да, я уверен. Просто ты можешь с ней поговорить и объяснить как себя вести. Поэтому, проблем с ней должно быть меньше… – Дадли стушевался. – А пойдем! Только, надеюсь, ты не захочешь приобрести королевскую кобру? – А почему нельзя? – Дурсль младший встрепенулся, когда услышал согласие Гарри. – Эээ… Понимаешь, я могу ей объяснить, чтобы она не нападала, но я не могу быть уверен, что она не станет защищаться, если кто-нибудь наступит ей на хвост, например… – Хорошо, ты сам выберешь змею. Пойдем скорее, пока ты не передумал! Из зоомагазина Дадли выскочил, пританцовывая от нетерпения показать своего нового питомца родителям, однако, Гарри его энтузиазма не разделял. Почему-то он был уверен, что сегодня вечером не обойдется без парочки Enervate. Впрочем, так оно и вышло. Стоило Дадли со змеей на шее показаться на пороге гостиной, где ничего не подозревающие Петунья и Вернон пили кофе, как Тисовая улица наполнилась высоким сопрано. Ни Гарри, ни Дадли, а уж тем более дядя Вернон никогда не подозревали, что у них под боком был такой самородок. «Вот так раскрываются таланты», – успел подумать Гарри, прежде чем сопрано затих и сменился глухим стуком – Петунья упала в обморок, а дядя Вернон выронил кофейную чашку, которая прокатилась пару футов, оставляя за собой коричневое пятно на светлом ковре. Только наслаждаться тишиной пришлось недолго – дядя Вернон слишком быстро пришел в себя: – ЭТО ВСЕ ТЫ! – пухлый палец ткнулся в грудь Гарри. – Это ты виноват! ТЫ УБИЛ ЕЕ! – Да замолчите вы! Она просто в обмороке! – А Я ЧТО ГОВОРИЛ?! ВСЕ РАВНО ЭТО ТЫ ВИНОВАТ!!! Гарри ничего не оставалось делать, кроме как наложить на дядю Silencio и заняться приведением тетушки в сознание. Как он и предполагал, применить Enervate потребовалось дважды: после первого она только успела открыть глаза и, увидев склонившегося над ней сына со змеей на шее, которая заинтересованно на нее смотрела, снова провалилась в обморок. Гарри отправил Дадли вместе со змеей подальше от матери и снова привел ее в чувства. Через пару минут Петунья уже окончательно оправилась и непонимающе уставилась на мужа, лицо которого приняло темно-фиолетовый оттенок, а рот раскрывался в беззвучных криках. Поттер проследил за взглядом тети и вспомнил о наложенном заклятии. – Finite Incantem. – УБЕРИ СВОЮ ЭТУ ШТУКУ! НЕ СМЕЙ ПРИБЛИ… – Гарри уже собирался снова лишить родственника голоса, когда тетя Петунья тихо, но твердо сказала: – Вернон, прекрати орать! – как ни странно, муж моментально замолчал. – Ну вот, ковер испортили… – каким-то отстраненным голосом пробормотала тетя Петунья. – Evanesco… – устало пробормотал Гарри. Ковер тут же засиял первозданной чистотой. – Тетя Петунья, я, пожалуй, пойду. Надо еще обустроить аквариум для Стеллы. – Это ты про эту страшную змеюку?! – Не страшная она. Это всего лишь уж, он не ядовит, – Гарри пожал плечами. – Это Дадли захотел себе питомца. – Дадли? Ну, если Дадли захотел… надеюсь, эта змеюка не будет путаться под ногами… – рассеянно бормоча себе под нос, тетя Петунья принялась убирать посуду. *** Письма от друзей приходили все реже и реже, ответа на приглашение посетить Косую аллею вместе Гарри так и не получил, но предпочел это списать на то, что близился новый учебный год и сопутствующую подготовке к школе суету. Все равно уже совсем скоро они все снова встретятся в Хогвартсе. Утром 28 августа Гарри Поттер появился на Косой аллее. Улочка жила своей жизнью, хотя, правильнее сказать, она только оживала. За полтора месяца были восстановлены почти все магазины, в которых продавались школьные принадлежности. Пустовали только лавка мистера Оливандера и магазин Ужастиков Умников Уизли. Еще Гарри показалось странным, то, что магов было гораздо меньше, чем раньше. Не было очередей, почти не слышно было восхищенных возгласов детей, а взрослые сновали из магазина в магазин с угрюмым выражением лица. «Неужели что-то снова случилось, пока меня не было», – подумал Гарри. Именно в этот момент к его ногам прилетел принесенный ветром обрывок Ежедневного Пророка. «Нападения Пожирателей Смерти продолжаются! Аврорат не в силах противостоять нападениям Пожирателей Смерти. После падения Того-Чье-Имя-Нельзя-Называть действия оставшихся на свободе последователей приняли неожиданный поворот. Нападения совершаются с завидной регулярностью и жестокостью, к тому же отсутствие Меток усложняет поимку и арест Пожирателей…» Гарри скомкал обрывок и бросил на тротуар. Настроение сразу же стало отвратительным, навалилась усталость, которую и тело и душа Героя уже успели позабыть. Постаравшись покончить с закупкой всего необходимого как можно скорее, Поттер поспешил вернуться домой. На Тисовую улицу возвращаться не хотелось из-за расспросов, которые непременно устроят Петунья и Дадли, поэтому Гарри Поттер аппарировал в особняк Блэков. – Ааа… явился не запылился… – зевая, пробормотала миссис Блэк. – Я уж думала, случилось чего. Исчез и ни слуху, ни духу… – Да что со мной случится? – мрачно ответил Гарри. – С тобой-то, может, ничего и не случилось… – А с кем что-то случилось?! – Поттер поднял взволнованный взгляд на портрет. – Пока ни с кем. Но это дело времени. Пожиратели продолжают свою деятельность, аврорат и Министерство не могут им противостоять – военное положение ослабило обе стороны. Но как видно из опыта разрозненные и хаотичные действия Пожирателей выигрывают перед скоординированной работой Министерства. Сейчас даже те семьи, которые сохраняли нейтралитет во время войны, постоянно озираются по сторонам. Так что, покой нам только снится, – философски изрекла женщина. – Что ж, спасибо за информацию… Гарри прошел в свою спальню, попутно убирая скопившуюся за время его отсутствия пыль. Комната была залита красно-рыжим закатным светом, редкие тени задорно плясали на полу, будто радовались возвращению хозяина. Из-за жаркого дня и долгого отсутствия Гарри, в комнате было душно. Поттер раскрыл окно, отчего легкие занавески были тут же подхвачены потоком свежего воздуха. – Надо бы в серьез задуматься над тем, чтобы в мое отсутствие тут хозяйничал эльф, – вслух размышлял Гарри. – Только где его взять-то, эльфа этого? Можно, конечно, поинтересоваться у Гермионы, но она же со своим Г.А.В.Н.Э. меня съест, как только я заикнусь… Жаль, что Добби погиб… – Гарри тяжело вздохнул и опустился в удобное кресло. – Хм… А ведь Винки тоже свободный эльф, может, она подскажет как мне заполучить помощника?.. Не успел Гарри договорить свою мысль, как в комнате с тихим хлопком появилась Винки в грязном голубом переднике и, не устояв на ногах, плюхнулась на пол, прижимая к груди ополовиненную бутылку сливочного пива. – Винки? – недоверчиво поинтересовался Гарри. – Ну, Винки, ну и что теперь? – совершенно невежливо, заплетающимся языком, пропищала эльфийка. – Винки, ты все еще не можешь избавиться от привычки напиваться сливочным пивом? – Гарри покачал головой, разглядывая опухшую мордочку и совершенно заплывшие глаза. Даже не верилось, что раньше они были похожи на теннисные мячи – сейчас от них остались только две узких щелочки. – Винки, расскажи мне, почему ты пьешь? – Это никого не касается! Это касается только Винки. – Ты неправа, я просто хочу помочь тебе. Расскажи мне все, я что-нибудь придумаю! – Никто мне не поможет! Добби не вернуть! – эльфийка подняла голову и попыталась сфокусировать взгляд на Гарри Поттере. – А кому нужна Винки? И кому нужны Робби и Вилли? – Так, а это кто? – Это дети Винки и Добби. Они никому не нужны! – эльфийка залилась слезами. – А вот тут ты ошибаешься! Винки, где сейчас твои дети? В Хогвартсе? – Нет, мы ушли из Хогвартса. В Хогвартсе не нужна Винки с Робби и Вилли. – Значит, так. Винки, – Гарри приподнял мордочку эльфа за подбородок и посмотрел в глаза, – послушай меня. Ты и твои дети нужны мне. Можешь прямо сейчас забрать их и привести в этот дом. Здесь ты сможешь заниматься ими столько, сколько захочешь – единственной обязанностью для меня будет поддержание дома в порядке. За твою работу я буду выплачивать по три галеона в месяц. Ты согласна? – Винки согласна, сэр. – Вот и славно. Только у меня будет еще одна просьба – ты должна перестать пить сливочное пиво. Хорошо? – Винки все сделает, Гарри Поттер, сэр. – Винки, можешь идти, – с тихим хлопком эльфийка исчезла, оставив на полу недопитую бутылку. *** Три оставшихся дня Гарри провел на площади Гриммо. В голову лезли самые разные мысли, но все они сводились к тому, что Гарри не может сидеть сложа руки и надо как-то действовать, иначе Пожиратели Смерти почувствуют свободу, и положение в магическом мире будет становиться все хуже и хуже. Но с другой стороны, Гарри понимал, что пропускать еще один учебный год он не может. А без этих чертовых экзаменов он не сможет попасть в аврорат. В общем, все сводилось к тому, что нужно ехать в Хогвартс, а уже там поговорить с Минервой МакГонагалл и найти выход из сложившейся ситуации. В половине одиннадцатого утра 1 сентября, Гарри пересек магический барьер между девятой и десятой платформой на вокзале Кинг-Кросс. Первое, что его поразило – это необычно тихое поведение всех присутствующих. Не было слышно привычного шума и гама, взрослых было не в пример больше, чем детей, даже по сравнению с тем временем, когда над всеми висела угроза в виде Волдеморта. Гарри попытался отыскать глазами своих друзей, но нигде не было видно ни одной рыжей головы. Решив, что друзья, как обычно, задерживаются и прибудут попозже, Гарри прошел в поезд, занял пустое купе и стал наблюдать за происходящим на платформе 9 ¾ из окна. Через четверть часа перед его окном мелькнула растрепанная макушка Гермионы Грейнджер. Гарри опустил оконное стекло и весело окликнул подругу. Когда та обернулась на зов, Поттер испытал второе потрясение за утро: всегда веселая и подвижная Гермиона выглядела слишком сосредоточенно. Раньше, даже тогда, когда она читала мораль и вела нравоучительные беседы с ним и Роном, у нее не было такого взрослого взгляда. Радостная улыбка моментально слетела с лица Гарри Поттера. Гермиона сдержанно кивнула и поспешила зайти в вагон. Через четверть часа Хогвартс-экспресс издал пронзительный гудок, и платформа наполнилась густыми клубами дыма. С тихим скрипом поезд тронулся с места и, покачиваясь и перестукивая колесами, скрылся за поворотом. За окном мелькали поля и редкие деревья, когда дверь в купе распахнулась, и на пороге возникли Невилл Лонгботтом и Луна Лавгуд. – Привет, ребята. Можно к вам присоединиться? А то все купе в этом вагоне уже заняты, – Невилл виновато улыбнулся. – Конечно, проходите, – ответил Гарри. Гермиона только молча кивнула. – А где Рон и Джинни? Мы не видели их, – привычным отстраненным голосом поинтересовалась Луна. – Гермиона? Ты же знаешь где они? – обратился к подруге Поттер. – Они прибудут по каминной сети. Министерство решило, что для них так будет безопаснее, – монотонно ответила Грейнджер, даже не повернувшись. – Вчера вечером на Нору напали Пожиратели Смерти. – Кто-то пострадал? – обеспокоился Гарри. – Живы все… но… – Гермиона тяжело вздохнула. – Миссис Уизли вчера попала в св.Мунго. Новый стресс только усугубил ее состояние, и она потеряла память. – Она совсем ничего не помнит? – Она не помнит только события последнего года. Включая смерть Фреда, – Грейнджер снова вздохнула и замолчала. Оставшееся до прибытия поезда в Хогсмид время прошло в тишине. Как только поезд остановился, а ребята высыпали на платформу, над ними пронесся знакомый голос: – Первоклашки, ко мне! Гарри обернулся. Хагрид с масляной лампой в руке стоял у первого вагона. Рядом с ним стояла Минерва МакГонагалл. Гарри, не мигая, смотрел в их сторону: уже через пять минут платформа опустела, а рядом с Хагридом вертелось всего семь детей. «Маловато», – отстраненно подумал Гарри. Быстро сообразив, что он один остался на платформе, Поттер поспешил догнать друзей. К его счастью, они дожидались его у кареты, запряженной фестралом. Животное почтенно кивнуло, и карета тронулась с места. Гарри устало прислонил голову к окну: Хогвартский силуэт медленно выплывал из-за поворота. Запретный лес угнетающе шелестел листвой, мягким светом были залиты меньше половины стрельчатых окон, а сам величественный замок выглядел очень уставшим. Чем ближе Гарри подъезжал к Хогвартсу, тем ощутимее была эта усталость, она буквально витала в воздухе. Большая часть главного холла замка была обнесена столбиками с красными лентами: за ними находились еще не восстановленные стены и арки. Не нужно быть Трелони, чтобы понять – заходить за ограждение опасно для жизни. Большой зал был более радушен, сразу становилось понятно, что в первую очередь в замке восстановили самые необходимые его части, однако работы для строителей оставалось еще крайне много. Четыре факультетских стола тянулись по всему залу. Меньше всего учеников было за слизринским столом, особенно бросалось в глаза, что там нет старших курсов. Гарри занял свое обычное место и бросил взгляд на преподавательский стол. Хагрид, Флитвик, Вектор, Трелони, Спраут, Кингсли и Хуч занимали свои места. Также за столом находились еще четыре незнакомых Гарри человека, по-видимому, преподаватели древних рун, зелий, защиты и маггловедения. Кресло директора пустовало. Как только все ученики расселись по своим местам, в зал прошла МакГонагалл с первогодками. – Радует одно – распределение будет недолгим, – донесся до Гарри голос Рона. Однако поговорить им не удалось, потому что профессор МакГонагалл призвала всех к тишине и развернула короткий свиток с именами новых учеников. Шляпа не задумывалась слишком долго ни над кем. В итоге трое попали в Рэйвенкло, двое в Хаффлпафф и двое в Гриффиндор. Впервые за долголетнюю историю школы факультет Слизерина остался без первогодок. – Дорогие ученики, – магически усиленным голосом поприветствовала МакГонагалл. – Я рада видеть вас всех снова в стенах этой школы. Во-первых, я хочу попросить вас быть бдительными: к сожалению, к сожалению, после майских событий защита школы была слишком ослаблена. Но, тем не менее, Хогвартс и поныне остается самым безопасным местом в Великобритании, – зал наполнился робким гулом. – Во-вторых, я хочу попросить всех вас не заходить за обозначенную красными лентами территорию – это может быть очень опасно для жизни. В-третьих, в связи с тем, что первый, шестой и седьмой курсы Слизерина в этом году отсутствуют, занятия у Рэйвенкло, Хаффлпаффа и Гриффиндора будут совместными. У остальных курсов все останется без изменений. И смотритель школы мистер Филч просил напомнить, что ученикам запрещено покидать свои гостиные после отбоя, колдовать на переменах и использовать товары из Зонко. Подробный список запрещенных товаров вы можете прочитать на двери кабинета мистера Филча. На этом все, – Минерва хлопнула в ладоши и на столах появились яства. В течение десяти минут слышалось только перестукивание столовых приборов, но постепенно зал стал наполняться шепотом студентов, только вот смеха не было слышно ни за одним из столов. – Рон, Джинни, как прошло ваше лето? – поинтересовался Гарри, отхлебывая тыквенный сок. – Прекрасно! – Замолчи, – шикнул на сестру Рон. – Это было самое худшее лето, дружище, – понуро ответил Уизли. – Если бы не Гермиона, то даже и не знаю, как бы мы жили. Она очень помогла, и мама уже шла на поправку – последнюю неделю ей удавалось приготовить завтрак и не сжечь его, но вчерашнее нападение на Нору… – Я знаю, Рон. В Мунго хорошие врачи, они обязательно помогут, – Поттер ободряюще сжал руку друга. – Возможно, но нам, сам понимаешь, платить нам нечем, так что лечение будет затягиваться. Палаты сейчас переполнены, всем требуется внимание… – Это не беда. Я завтра же пошлю сову в «Гринготтс» и переведу деньги на лечение. И не возражай. Молли заменила мне мать, поэтому я обязан помочь. – Спасибо, Гарри, – Рон сделал попытку улыбнуться, но вышло только корявое подобие улыбки. – Пойдемте спать. *** Как только Гарри попал в общую гостиную Гриффиндора, первым делом он проверил защитные чары. Они действительно были очень слабы. Тяжело вздохнув, Поттер приложил руку к стене и нежно провел по камням – несмотря ни на что, Хогвартс оставался его единственным домом. Теплые камни под ладонью слабо завибрировали, и Гарри одернул руку – такого никогда раньше не происходило. Следующие несколько секунд Поттер находился в замешательстве: он всем своим телом почувствовал, как всколыхнулась магия замка и прошла через него, а затем создалось впечатление, что замок облегченно вздохнул. Гарри слабо тряхнул головой – такого просто не могло быть! Это же просто камни, они не могут быть живыми! – Гарри, с тобой все в порядке? – усталым голосом поинтересовалась Гермиона. – Ты это почувствовала? – Что? – Замок. Он живой, я его чувствую, – еще одна волна слабой вибрации прошла по гостиной. – Перестань выдумывать. Мы все устали, нам нужно отдохнуть. – Да-да, конечно. Иди отдыхать, а я еще немного посижу здесь. Гарри устроился в любимом кресле у камина и, откинув голову на спинку, прикрыл глаза. Через полчаса гостиная замолкла – все ученики разошлись по своим спальням, оставив Гарри Поттера в одиночестве. – Похоже, я начинаю сходить с ума… живые замки мерещатся… «Не мерещатся», – тихо раздалось в голове. Поттер подскочил со своего кресла и принялся оглядываться по сторонам. «Да успокойся ты, я действительно живой: во мне веками скапливалась защитная магия, наложенная директорами, к тому же все заклинания, которые на уроках ударялись в стены, впитывались в меня. Тебе должно быть известно, что каждое заклинание – это часть волшебника, его действие, мысль… Тут волей-неволей оживешь». – А как же тогда заклинания с битвы? Почему они нанесли разрушения? – удивленно прошептал Гарри. «Ты можешь не говорить вслух. Я прекрасно чувствую твои мысли, адресованные мне. Что же касаемо твоего вопроса – одно дело впитывать заклинания нескольких учеников, и совсем другое – когда заклинания сыплются со всех сторон, причем разной мощности». «А почему я слышу тебя? И почему ты раньше не заговаривал?» «Все просто – во-первых, ты являешься обладателем Высшей палочки. Не возражай. Даже, несмотря на то, что ты отказался пользоваться ей, она по праву принадлежит тебе. Говорить раньше не было необходимости, пока кресло директора занимал Дамблдор. А сейчас ты единственный в замке, у кого очень высокий магический уровень. Только ты его еще не раскрыл. Не удивляйся, дело в том, что второго мая, когда погиб Волдеморт, он выплеснул свою магическую силу. Я смог впитать и нейтрализовать лишь часть… худшую часть. Все остальное перешло тебе. Не пугайся, она не навредит, просто не стоит рассказывать об этом». «Что-то у меня закрадываются сомнения… а действительно ли с Хогвартсом я разговариваю?» «Справедливый вопрос. Что ж, не знаю, поверишь ли ты моим доводам, но… Подойди к портрету Полной Дамы и приложи ладонь к стене справа от нее». Гарри настороженно выполнил то, что от него требовалось. Едва пальцы коснулись шероховатого камня, как в стене образовался проход. По всем законам геометрии он должен был вести в коридор, но за проходом находился просторный зал, выполненный в гриффиндорских цветах. «Об этом зале не знал никто кроме Годрика. Как ты понимаешь, ни то, что Волдеморт, а ни один слизеринец не смог бы узнать о нем, а тем более открыть его». «Что ж, я верю. Но что это за зал? И для чего он?» «Я рад, что ты спросил это. Эта комната подобна по магии «выручай-комнате», разница лишь в том, что отвечать она может только тебе. Ты можешь приглашать сюда друзей, но никто не сможет пройти сюда без твоего разрешения». «Хорошо, это понятно. Но ведь все это не значит, что я должен стать директором Хогвартса?» «Ты прав. Директором является Минерва МакГонагалл. Но ей недоступны многие тайны замка, которые могут быть доступны тебе. К тому же только благодаря тебе я смог восстановить защиту. Теперь сюда не сможет никто проникнуть. На сегодня хватит, пора отдыхать». «Спокойной ночи…» Гарри покинул потайной зал, и каменная кладка вернулась на свое законное место. То, что защита замка восстановлена, приятно успокаивало, и стоило Гарри Поттеру коснуться головой подушки, как он погрузился в спокойный сон. *** Утро началось как обычно – сонные студенты, не торопясь, занимали свои места в Большом зале за завтраком. Рядом с тарелками уже лежали листки с расписанием занятий. Первым уроком стояли сдвоенные зелья у всех семикурсников. Гарри собирался уже раздраженно жаловаться на несправедливость, как вспомнил, что в этом году их ждет новый преподаватель. Опаздывать на первое занятие не хотелось, поэтому, быстро позавтракав, Гарри отправился в подземелья. Уже на выходе из Большого зала его остановила Гермиона: – Гарри, новый профессор зелий отказался от кабинета в подземельях. Занятия будут проходить на третьем этаже. Пойдем, я покажу. Новый кабинет оказался намного просторнее и светлее. За преподавательским столом сидел худощавый мужчина лет пятидесяти. Хотя определить возраст мага намного сложнее, чем обычного человека. Как только прозвенел звонок, мужчина поднялся со своего места и жестом попросил всех сесть. – Доброе утро, мои хорошие! Я буду вашим новым преподавателем зельеварения. Меня зовут профессор Кристиан Бейл. С вами я познакомлюсь в течение занятия. Итак, сегодня мы начнем с повторения пройденного материала и приготовим простенькое зелье «oblectatio». Кто помнит, что это за зелье? Да, мисс… – Грейнджер, сэр. Зелье «oblectatio» или увеселительное зелье, относится к классу простейших в приготовлении. Все его компоненты весьма распространены и не являются дорогостоящими. Однако стоит учитывать, что существует несколько разновидностей данного зелья, в том числе и запрещенные к применению на несовершеннолетних из-за компонентов, влияющих на психику и вызывающих привыкание. – Спасибо, мисс Грейнджер. Двадцать баллов. Итак, действительно, существуют запрещенные разновидности этого зелья, но я даже не буду о них рассказывать. Мы же приготовим самое безопасное и простое из этого ряда. Список ингредиентов на доске, приступайте. Гарри аккуратно переписал список ингредиентов и последовательность их добавления, пока Невилл устанавливал котел. Все необходимые ингредиенты входили в обязательный список, присланный летом, поэтому даже у забывчивого Лонгботтома все оказалось с собой. К концу занятия практически все студенты справились с заданием и получили дополнительные баллы. С тех же, кто не справился, баллов не сняли. И это стало основной отличительной чертой нового профессора. Поначалу данный факт только радовал студентов, но после того, как на одном из занятий Хаффлпаффцы решили подшутить и испортили зелье половине Рэйвенкловцев, а профессор не снял ни одного балла за такую выходку, среди студентов поползли разрозненные мнения относительно компетентности и квалификации профессора. К тому же все усугублял тот факт, что за полтора месяца профессор Бейл так и не усложнил задачи и предлагал готовить самые простые зелья. Еще через неделю студенты стали искренне скучать по язвительному профессору Снейпу. Тот хоть и был суров, но все-таки он был более требователен, справедлив и, как ни странно это было признавать теперь, знал свое дело. Гарри же никак не реагировал на рассуждение друзей. С каждым днем он становился все мрачнее и угрюмее. Старался как можно больше времени проводить в одиночестве. До отбоя он ходил по открытым частям замка, и как ни рвалась его душа на Астрономическую башню, попасть туда не удалось. Его попросту не пустил сам замок, тихонько шепнув, что там слишком опасно и не стоит бередить прошлое. На самом деле Гарри был очень благодарен Хогвартсу за то, что тот его принял, показал еще несколько потайных проходов, периодически разговаривал с ним, стараясь отвлечь подростка от тревожных мыслей, но все равно слишком уж многое напоминало Гарри Поттеру о тех потерях, которые принесла война. И виной тому были не разрушенные стены замка, хоть и являвшиеся напоминанием о битве, а отсутствие людей, к которым Гарри волей-неволей привык. Не хватало Колина Криви с его фотокамерой, не хватало Снейпа с его язвительными комментариями, не хватало Дамблдора с лимонными дольками… список можно было продолжать и продолжать. К концу октября Поттер совершенно погрузился в собственный мир. Рон и Гермиона были заняты друг другом, Джинни строила глазки Дину Томасу, Невилл пропадал в гостиной Рэйвенкло, Симус в Хаффлпаффской. В общем, Герой был предоставлен самому себе, что не ускользнуло от наблюдательных глаз Минервы МакГонагалл.

Дорогая, чудесно! Обожаю твои фанфики.

Ответ на комментарий Juliana_Diamond # спасибо, зайка)))

Глава 3 – Итак, поговорим об исключениях из закона о трансфигурации Гампа: нельзя наколдовать еду, одежду и деньги. Также нельзя сотворить что-либо из воздуха. Но, тем не менее, еду можно трансфигурировать. Кто может пояснить в каком случае может пригодиться такое умение? – МакГонагалл обвела семикурсников строгим взглядом. – Мисс Грейнджер? – Такое умение может пригодиться в длительных путешествиях. Если маг знает, что ему предстоит долго обходиться без возможности посетить магазин или гостиницу, он может взять с собой что-то, что не испортится в условиях поездки. Универсальным продуктом могут быть, например, сухари. Они достаточно питательны, долгое время сохраняют пригодность к употреблению и, что немаловажно, имеют небольшую массу. – Все верно, мисс Грейнджер. Садитесь, – Минерва кивнула, глядя на девушку. – Итак, мы подошли к вопросу о применении трансфигурации – чем она может помочь. На самом деле, значение ее не так велико. Она может только создать иллюзию и внести разнообразие – например, сухари можно трансфигурировать в желаемое блюдо, почувствовать вкус, аромат, но чувство насыщения будет пропорционально лишь количеству исходного материала. Итак, ваша задача научиться трансфигурировать ягоды винограда в любой другой фрукт на ваш выбор. Формула заклинания на доске. Приступайте. Класс наполнился гулом – многие ученики так и не овладели умением использовать невербальную магию. Уже через полчаса стол Гермионы, как всегда, был завален персиками, сливами, ананасами и нашелся даже один арбуз, но на поверку оказалось, что аромата у них не было. Гарри заклинание давалось сложнее, у него получались только маленькие зеленые яблоки, но по-прежнему оставались полупрозрачными, как и виноград, зато сочный яблочный аромат уже заполнил аудиторию. У Рона все складывалось еще хуже – виноградины просто-напросто лопались, забрызгивая его соком и ошметками. – По десять баллов мисс Грейнджер и мистеру Поттеру, – в конце урока чопорно сказала МакГонагалл. – Мисс Грейнджер, мистер Уизли, задержитесь. Остальные могут идти. И вы, мистер Поттер, тоже свободны, – особенно громко сказала она, слишком увлекшемуся Гарри, который продолжал плодить яблоки и не слышал, что урок уже окончен. Гарри наспех скидал вещи в свою сумку и, не оглядываясь, покинул кабинет. – Профессор, я не знаю почему у меня не получалось это заклинание, – начал оправдываться Рон, считая, что причина, по которой его оставили после урока, кроется именно в этом. – Мистер Уизли, это вы можете спросить у мисс Грейнджер. Я задержала вас совершенно по другой причине. Будьте любезны, сядьте, – парочка резво уселась за первую парту и вопросительно уставилась на профессора. – Итак, я уже давно наблюдаю за вами и вашим другом. И, смею заверить, происходящее мне совершенно не нравится. Конечно, я не могу знать всех причин столь странного поведения, как вашего, так и поведения Гарри. Но, насколько я могу судить, ситуация становится одной из тех, в которые я не могу не вмешаться. Расскажите мне, что происходит с Гарри. – Профессор, простите, но мы не знаем, что с ним происходит, – потупив взгляд, промямлила Грейнджер. – Гм, с первого курса вы являлись лучшими друзьями. Вы ссорились, но, тем не менее, оставались самым слаженным и крепким тандемом Хогвартса. Так что же должно было произойти, что все перевернулось? Я понимаю, что, несмотря на то, что до сих пор сохраняется угроза в лице Пожирателей Смерти, вы можете заняться своим личным счастьем, но не понимаю, почему вы перестали поддерживать своего друга. – Профессор, но Гарри сам стал таким! – то ли от отчаяния, то ли защищаясь, выкрикнул Рон. – А вы хотя бы попробовали поинтересоваться причиной? Мистер Уизли, вы прошли вместе через семь лет войны, вместе пережили столько приключений, – МакГонагалл поморщилась. – И должны понимать, что такие изменения в поведении вашего друга должны иметь под собой основания. Не разочаровывайте меня еще больше. – Вы правы, профессор, – отозвалась Гермиона. – Нам действительно стоило обратить внимание на нашего друга, и теперь я понимаю, что причиной стали именно мы. Дело в том, что все мы зациклились на собственных проблемах и перестали замечать что-либо вокруг, но вы тоже должны понимать, что проблемы у нас уже не детские. – Мисс Грейнджер, мне кажется, или вы действительно запутались? – прервала сбивчивую речь девушки декан Гриффиндора. – Успокойтесь, выпейте воды и попробуйте рассказать мне все с самого начала. Занятий сегодня у вас больше нет, поэтому можно не торопиться. – Да, конечно, – Гермиона осушила предложенный кубок с водой. – Началось все, наверное, с той битвы… когда погиб Фред. Гарри вбил себе в голову, что он виноват в том, что является живым напоминанием о потере для миссис Уизли. Честно говоря, в этом есть доля правды, но Молли ни в коем случае не винила Гарри, она благодарна ему, как и все мы, но потерять сына… – Гермиона сделала глубокий вдох. – В общем, Гарри почувствовал себя лишним в Норе и уехал в особняк Блэков. Я же переехала в Нору, помогала по дому всем, что было в моих силах… и… – девушка всхлипнула, Рон приобнял ее за плечи, но глаза так и не поднял. – Гарри присылал нам приглашение на новоселье, а мы отказались посетить его. Вероятно, его чувство вины усилилось, и он решил, что стал лишним. Я понимаю, что мы совершили ошибку и попробуем ее исправить, – Грейнджер подняла покрасневшие глаза на МакГонагалл. – Только я не знаю, как это сделать, профессор. – Ну, раз такое дело, то могу предложить такой вариант: завтра Хэллоуин, если вы не забыли. Думаю, вам всем не помешает немного развеяться и встряхнуться. К сожалению, я не могу отпустить вас в Хогсмид, однако могу позволить устроить вечеринку. Но, по-моему, будет лучше, если Гарри не будет знать о том, что я осведомлена. Это прибавит остроты ощущениям. Насколько я помню, Поттер давно славится слабостью к нарушению всех правил. Только я не знаю, где это можно было бы сделать. Как вы знаете, «Выручай-комната» сгорела в мае этого года, и восстановить ее не представляется возможным. – Я знаю где, профессор, – Гермиона улыбнулась так, будто знала то, что не знает никто. – Спасибо вам за этот разговор. – Надеюсь, что вечеринка всем пойдет на пользу, и мне не придется пожалеть о моем решении. Сливочное пиво вам принесут эльфы. Хотя что-то мне подсказывает, что вы обойдетесь и без их помощи… – профессор улыбнулась. – Идите. *** – Гарри, мне нужно с тобой поговорить, – заговорщицким тоном обратилась к другу Гермиона, усаживаясь напротив него в Большом зале. Почти безголовый Ник, с которым Гарри разговаривал до прихода Гермионы, понимающе улыбнулся и исчез под столом. – Слушаю тебя, – вяло отозвался Поттер. – Давай поговорим в гостиной, я не хочу, чтобы нас услышали преподаватели… – Грейнджер покраснела, что было верным знаком того, что разговор пойдет не о невыполненных уроках. – Хорошо, – Гарри пожал плечами и продолжил терзать свой бифштекс. – Только давай поговорим вечером? Договорились? – Я буду ждать тебя в гостиной, – Гермиона кивнула и принялась собирать учебники. – Смею высказать свое мнение, – как только девушка вышла из зала, Ник вернулся на свое место. – М? – Гарри посмотрел на него непонимающим взглядом. – Просто в Хогвартсе и у стен есть уши… в виде приведений. Поверь, мы знаем многое, что происходит в стенах замка, но предпочитаем молчать. Только сейчас не тот случай. В общем, так случилось, что я знаю, о чем хочет поговорить с тобой эта очаровательная мисс, и хочу заверить, что не стоит отказываться от ее предложения. – И о чем же она попросит? – Я не говорил о просьбе, она сделает предложение, – Ник слегка замялся, видя реакцию Поттера на его слова. – Эээ… не того предложения, о котором ты мог подумать. – Ник, для меня все, что связано с тем, где я должен дать свое согласие или отказ, ставится на одну ступень с просьбой. Как ты сказал, ты знаешь больше, чем можно подумать. А значит, должен знать, что мне редко приходилось делать выбор… – Да-да, Гарри, друг мой, я понимаю. Но все же не отказывайся, – Ник поднял руку, будто хотел похлопать Поттера по плечу, но вовремя вспомнил, как неприятны могут быть ощущения от прикосновений призраков, и просто сжал ладонь в кулак в жесте, призванном подбодрить Героя. «Так, и что же задумали мои друзья, что даже призраки стали подготавливать почву? Ну-ка, поведай мне?» – скептически подумал Гарри, обращаясь к Хогвартсу. «А секрета здесь нет. Завтра Хэллоуин. Ребята хотят устроить вечеринку, а только у тебя есть доступ к комнатам, где вас не найдет даже миссис Норрис». «Хэллоуин? Ох, и чего же мне ждать на этот раз?» «Ты это о чем?» «Ну, сначала был тролль, потом нападение на вышеупомянутую миссис Норрис…» «Я понял, понял… вот этого я знать не могу. К сожалению, а может быть, и к счастью, я не могу предсказывать будущее. Но ты можешь обратиться к профессору Трелони…» – похоже, Хогвартс открыто издевался. «Нет уж, спасибо. Что меня ждет очередная глупая смерть, я слушать не хочу…» После таких разговоров кусок в горло не лез. И без того не слишком хорошее настроение испортилось еще сильнее. Чтобы хоть немного развеяться от дурных мыслей в ожидании очередного дня всех святых, Гарри решил написать письмо Дадли и порадовать небольшим подарком – чисто случайно у него завалялась коробочка сахарных тараканов из «Сладкого Королевства». Ну а чем же еще, как не сладостями порадовать кузена? Сказано – сделано. Гарри направился в совятню и уже собирался подозвать свою любимую сову, как вспомнил, что ее уже давно нет в живых. Все-таки Хедвиг была его другом, пусть и обладала своенравным характером и могла пару раз болезненно ущипнуть хозяина, но он понимал, что птица делала это только от любви к нему, и никак не мог свыкнуться с мыслью, что ее больше нет рядом. *** – Гарри, можно поговорить с тобой? – Гермиона осторожно присела на подлокотник кресла, которое уже несколько часов кряду занимал ее друг. – А? Да, Герм. Я согласен, – Гарри попытался улыбнуться, но мрачные мысли не сопутствовали этому незамысловатому движению мускулов лица. – Но, Гарри, я же еще ни о чем не попросила… – А я уже все знаю и сказал, что я согласен. Только скажи мне, кто будет на этой вечеринке? – Все старшекурсники… – Гермиона недоуменно смотрела на Поттера. – Но… откуда ты узнал? – Ммм… Давай так – расскажи мне откуда ты узнала, что у меня есть доступ к потайным комнатам, а я расскажу откуда я узнал о ваших замыслах? – Ну, я просто привыкла засыпать последней, пока жила в Норе и тогда, первого сентября, долго не могла уснуть и решила посидеть немного в гостиной. Ты же знаешь, что огонь всегда меня успокаивал… и, в общем, я видела, как ты открыл проход в комнату справа от портрета Полной Дамы. Только так и не поняла, как тебе это удалось – я пробовала сама, но у меня ничего не получилось. Ты знаешь какое-то заклинание? – Тут не надо заклинаний. Проход, действительно, могу открыть только я, – языки пламени жадно облизывали сухие поленья в камине, отчего те приятно потрескивали, создавая ощущение уюта. – Просто Хогвартс признал меня как сильнейшего мага, находящегося сейчас в его стенах. – А откуда ты это знаешь? – Гермиона торопливо заправила выбившуюся прядь за ухо. Гарри обвел гостиную взглядом – студентов осталось совсем мало, и никто не обращал на них внимания. «Я могу рассказать?» – мысленно обратился к замку Гарри. «Да», – последовал лаконичный ответ. – У меня ментальная связь с замком, – почти шепотом ответил Гарри. – Но… Гарри, это же невозможно! Замок не может быть живым! – по полу прошла легкая волна вибрации. Гермиона напряглась. – Что это было? – Хогвартс отреагировал на твои слова, – Поттер слегка усмехнулся, почувствовав в голосе подруги легкий испуг. – А та комната, которую ты видела, стала доказательством того, что я не сошел с ума и со мной разговаривает действительно замок, а не Волдеморт. Ладно, Герм, я устал и хочу спать. Увидимся на завтраке. День для Гарри действительно показался слишком длинным, и он поспешил скрыться в спальне мальчиков. Как только за ним закрылась дверь, к ошарашенной недавними известиями Гермионе, подошел Рон. – Ну как? Что он сказал? – Рон уселся в кресло, где только что сидел Гарри. – Он согласен, – отрешенно ответила Гермиона. – Это хорошо, но ты так и не сказала, что ты имела в виду, когда сказала, что знаешь, где можно провести вечеринку… – А? Да… конечно. Рон, напомни, чтобы я завтра посетила библиотеку. Мне нужно кое-что найти… – невпопад ответила растерянная Грейнджер. – Герм, с тобой все в порядке? – Уизли осторожно взял подругу за руку. – Что? – Ты какая-то странная, о чем вы говорили? – Прости, Рон, мне нужно подумать, – Гермиона направилась в спальню, что-то бормоча себе под нос. – Ну, вот и поговорили… – пробурчал раздосадованный Рон. *** Как и всякое субботнее утро это было отмечено небольшим количеством студентов пришедших на завтрак. Многие предпочитали подольше поваляться в постели, а то и вовсе пропустить завтрак и явиться в Большой зал только к обеду. Гарри Поттер с угрюмым выражением лица ковырялся в тарелке, когда рядом с ним плюхнулась Гермиона. – Гарри, я была в библиотеке и нашла одну книгу, ты должен ее прочитать. – Герм, не сейчас, – Поттер поднял на подругу взгляд покрасневших глаз. – Ты что, не спал всю ночь? – Угу. Разговаривал с замком. И очень интересная беседа вышла, должен сказать. – И о чем же вы говорили? – с нескрываемым любопытством спросила девушка. – Обсуждали в какой из комнат провести вечеринку, – отмахнулся Поттер. Но Грейнджер не была бы собой, если бы приняла этот ответ. – Ага, всю ночь… Гарри, это что-то серьезное? – Нет, просто мне стало интересно, почему замок не предоставил Дамблдору информации, которая могла помочь в поисках крестражей, например, воспоминаний Слизнорта. – Что ты имеешь в виду? И при чем тут Дамблдор? – До того как замок вступил в ментальную связь со мной, он был связан с Дамблдором. Правда, связь была не такой сильной. – То есть ты хочешь сказать, что ты сильнее Дамблдора? Я прочитала, что чем сильнее магическая сила волшебника, тем сильнее эта связь. Тогда почему связи не было раньше? Что ты скрываешь? – Не думаю, что мой ответ тебе понравится… – И все же? Гарри, ты – мой друг, и останешься им, что бы ни случилось. – Хогвартс направил в меня большую часть магической силы, которая выплеснулась в момент гибели Темного Лорда. Но это не значит, что я стану новым Волдемортом. Можешь быть уверена. – М-да… Все чудесатее и чудесатее… – И о чем это вы тут воркуете? – заспанный Рон уселся рядом с Гермионой. – О! мои любимые блинчики на завтрак! – Гарри, ты так и не сказал, где именно будет вечеринка, – не обращая внимания на жующего Рона, перевела тему Грейнджер. – В той комнате, которую ты видела, только вход я открою со стороны коридора, – снова отмахнулся от расспросов Гарри. – Фто фа кофнафа? – с набитым ртом поинтересовался Уизли. – Вечером все увидишь. И, Гермиона, избавишь меня от объяснений? Я не хочу повторять то, что ты знаешь, – Гарри отложил вилку и вышел из Зала. – Да, конечно, – в спину уходящему Гарри ответила Грейнджер. *** День тянулся бесконечно долго. То тут, то там шептались группы студентов, предвкушая вечернее приключение и обсуждая костюмы. Гарри все-таки решил поспать, сон пришел почти сразу, как только он коснулся подушки. Проснулся Гарри Поттер в холодном поту: ему снился вечер перед последней битвой. Сон был настолько реальным, что Гарри пришлось в течение десяти минут соображать, что же произошло на самом деле, где он, кто и какое сегодня число. С помощью заклинания он выяснил, что уже почти семь часов вечера, то есть вечеринка должна начаться всего через четверть часа. Как бы Поттеру не хотелось еще поспать, но идти придется, хотя бы для того, чтобы впустить остальных ее участников в тайную комнату. Но с другой стороны, Гарри понимал, что ему эта вечеринка тоже может пойти на пользу, по крайней мере, может отвлечь от дурных мыслей. В общей гостиной его уже ждали все старшие курсы его факультета. Не обращая внимания на расспросы, Поттер молчаливо вышел в коридор, Гермиона последовала за ним, поманив всех за собой. На главной лестнице тоже творилось что-то невероятное: разряженные кто во что горазд Хаффлпаффцы и Рэйвенкловцы уже ждали появления Поттера. Гарри тяжело вздохнул, подумав про себя, что конспирации война этих оболтусов так и не научила. Даже пресловутая миссис Норрис уже сто раз могла догадаться, что сборище разряженных студентов должно означать, что они явно что-то задумали, и, естественно, не оговоренное правилами школы. Как только все приглашенные столпились у входа в гостиную Гриффиндора, Гарри приложил ладонь к стене и мысленно обратился к замку: «Ну, ты и так знаешь, что за комната им нужна…» Каменная кладка разошлась, открывая проход в комнату, отдаленно напоминающую Большой зал. Вернее, напоминал ее только сводчатый потолок и звездное небо с тонким серпом луны. В остальном же сходств не наблюдалось. Вместо длинных факультетских столов со скамейками в комнате стояли темно-синие кожаные диваны, столешницы парили в воздухе, между ними сновали невесть откуда взявшиеся эльфы с подносами, а напротив входа возвышался бронзовый фонтан. Стены скрывались за ровными потоками воды, искрящейся в свете многочисленных свечей бриллиантовым блеском. И почему-то, вопреки всем законам физики, вода лилась не сверху вниз, а наоборот, поднималась из желоба, проложенного по периметру комнаты, вверх. И стоило последнему приглашенному студенту переступить порог, как зал наполнился непонятно откуда льющейся мелодией. Легкой, тягучей, с расслабляющими нотками – переплетение звучания клавесина и шелеста гитарных струн, оттенком скрипичных и флейты… Очарованные такой красотой студенты застыли у входа и вертели головами, разглядывая роскошь. Наверное, именно поэтому никто из студентов не заметил серую кошку с квадратными отметинами вокруг глаз, прошмыгнувшую внутрь. Постепенно зал наполнился перешептываниями рассаживающихся за столы учеников. Эльфы предлагали сливочное пиво и легкие закуски. Дин Томас и Симус Финниган где-то раздобыли ящик огневиски, впрочем, основной вопрос был в том, как они смогли протащить его в замок, но спустя час этот вопрос уже никого не волновал. Раскрасневшиеся от выпитого алкоголя студенты стали чувствовать себя раскованно, первые парочки потянулись танцевать, музыка стала чуть громче. Джинни танцевала с Дином, Невилл с Луной, Парвати и Падма с какими-то близнецами из Хаффлпаффа. Рон, Гермиона и Гарри потягивали глинтвейн и наблюдали за танцующими. – Гарри, а это еще одна «выручай-комната»? – робко поинтересовался захмелевший Рон. – Не совсем, – Гарри вздохнул. – В отличие от «выручай-комнаты», эта подчиняется только мне. – А почему потолок так сильно напоминает тот, что в Большом зале? – Не знаю, Рон. Не задумывался над этим. «Он отражает твое настроение», – пронеслось в голове Гарри. – Хогвартс сказал, что это мое настроение… Гарри не совсем был согласен с тем, что настроение у него сейчас безоблачное. Скорее, мрачное. Хотя такую аналогию тоже можно было провести: мрак – тьма, темное небо. Наверное, если бы настроение было лучше, то и небо было бы голубым и залито солнечным светом. – О! Что я слышу?! – к их столику подошла запыхавшаяся Джинни. – Если у тебя такое настроение, то, может быть, мы сможем поговорить с тобой, Гарри? – О чем? И при чем тут мое настроение? – пожал плечами Поттер. – Просто в последнее время ты какой-то мрачный. Поэтому я не хотела тебя тревожить, – Джинни плюхнулась на диван между ним и Гермионой. – Я хотела поговорить о нас. – А что о нас говорить? – Гарри действительно не понимал к чему весь этот разговор. – Если я правильно помню, то ты решил прекратить наши отношения из-за постоянной угрозы военного положения. Сейчас война закончена, а ты так и не спешишь возобновить их. Сначала я думала, что тебе нужно время, чтобы свыкнуться с тем, что угрозы больше нет, но теперь понимаю, что причина в чем-то еще? – Если ты не заметила, то угроза в лице Пожирателей сохраняется до сих пор, – Гарри скривился. На звездном небе, отраженном на потолке, стали появляться легкие облака. Поттер всеми силами старался избегать этого разговора. И причина была вовсе не в Пожирателях Смерти. После войны с Джинни стало происходить что-то странное, с каждым днем она все меньше напоминала ту милую и добрую девушку, которую он знал. В ней появилась какая-то стервозность и расчетливость. – Не думаю, что угроза так велика, Гарри, – Джинни обвила шею Поттера, повисла на нем. – Как ты можешь так говорить после того, как на Нору напали? – вставила свои пять кнатов Гермиона. Джинни только махнула рукой. – Джин, что происходит? – к столу подошел Дин Томас. – Отвянь! Не видишь, что я теперь с Гарри? А ты мне надоел! Я тебя просто использовала все это время! – отмахнулась от парня Джинни. – Но… – Никаких «но». Я не ясно выразилась? Теперь мой парень – Гарри Поттер. – Я не твой парень! – Гарри настойчиво отвел руки навязчивой девушки. – И теперь никогда им не буду. Ты не та девушка, с которой я хотел бы быть. Не та Джинни, которую я знал все эти годы! – Но как же твое обещание, что мы расстаемся только на время войны?! – Джинни почти перешла на визг, привлекая внимание окружающих. – Теперь это уже неважно! Ты пользуешься людьми, задеваешь их чувства! Ты бросила Дина, ради сумрачной перспективы быть со мной? Где тогда гарантия, что ты не бросишь меня ради кого-то другого, кто окажется перспективнее меня? – на потолке уже сгустились грозовые тучи. – Лживая расчетливая сука! – Гарри! Не смей оскорблять мою сестру! – взвился Рон, вскочив на ноги и опрокинув на Гарри бокал глинтвейна. – Рон, неужели ты не видишь, что я прав? – Поттер перешел на крик. – Это не дает тебе права бросаться такими обвинениями в ее адрес! – Рон, но Гарри прав! – попыталась осадить своего парня Гермиона. – Как ты можешь защищать его? Он только что оскорбил не только Джинни, но и мою семью! Как ты этого не понимаешь? – Вспомни, что нам сказала профессор МакГонагалл! – Да мне плевать на это! Мне не нужен такой друг! Гермиона, выбирай – или я или он! Грейнджер на секунду задумалась, затем виновато глянула на Гарри и тихо сказала: – Ты… – Отлично! – потолок прорезала кривая молния. – Тогда не подходите ко мне больше никогда! Вон отсюда! ВСЕ!!! – Джинни, пойдем отсюда, – Рон приобнял за плечи сестру, прячущую лицо в ладонях. Сказать, что ученики были напуганы – ничего не сказать. Все студенты торопливо направились к выходу. Гермиона бросила последний виноватый взгляд на Гарри и закрыла за собой дверь, оставив Поттера в одиночестве. «Почему так?» На самом деле вопрос был риторический, но Хогвартс решил отозваться. «Ты не понимаешь, почему тебя бросила эта мисс?» «Вообще-то я сам ее бросил. Это совсем не та Джинни Уизли…» «Я не о ней. Я про мисс Грейнджер… не вини ее. Она сделала единственно верный выбор и не потому, что считает тебя виноватым. Поверь, я видел миллионы ссор. Совершенно разных – и мелочных, решающихся в ту же минуту, и крупных, переходящих впоследствии в глухую ненависть. Эта молодая мисс приняла сторону виноватого, отчетливо понимая, на какой шаг идет. Этого парня легче переубедить, находясь в мирных отношениях, к тому же он послушает ее, потому что мисс ему дорога. Понимаешь?» «Понимаю. Спасибо», – Гарри устало потер переносицу, снял очки и спрятал лицо в ладонях. *** На завтраке не было и половины студентов. Те же, что пришли постоянно кидали на Гарри взгляды – кто-то полные ненависти, кто-то сочувственные. Поттеру же не было до этого никакого дела. Ему приходилось переживать подобное состояние ежегодно, поэтому он уже привык. Гермиона что-то яростно объясняла красному как рак Рону, когда в парадные двери Большого зала вошла директор. – Профессор МакГонагалл, – окликнула Гермиона преподавателя. – Не стоит, мисс Грейнджер. Я все знаю, – Минерва поджала губы, скользнув взглядом по Рону, и покачала головой, глядя на поникшего Поттера. – Мистер Поттер, зайдите ко мне в кабинет после завтрака. – Хорошо, профессор, – бесцветным голосом проговорил Поттер и отодвинул тарелку с нетронутым завтраком. Как только директор закончила завтрак и покинула Большой зал, Гарри встал из-за стола и пошел следом. – Вы хотели меня видеть, профессор? – Гарри уселся на предложенный директором стул. – Да, я хотела поговорить по поводу вчерашней вечеринки… – Простите, профессор. Я знаю, что это было против правил, и это полностью моя вина, что столько студентов их нарушили. Вечеринка была только моей инициативой. – Мистер Поттер, не пытайтесь обмануть самого себя, – Гарри поднял непонимающий взгляд. – Инициатором вечеринки была я. – Но… – И поговорить я хотела вовсе не о нарушении правил, – МакГонагалл подняла ладонь, призывая не перебивать ее. – Так получилось, что я присутствовала при вчерашнем инциденте. – Оборотное зелье? – Мистер Поттер! – Минерва поморщилась. – Не забывайте, что я – анимаг. Гарри, – тон сменился с сухого на более мягкий и какой-то материнский. – Вчера я стала свидетелем вашей ссоры. Нет-нет, я не виню вас. Наоборот, я понимаю, что вам тяжело привыкнуть к тому, что война окончена. Сейчас многим очень тяжело психологически перестроиться. Я заметила, что вы постоянно ищите одиночества, и хочу предложить вам свою помощь. У меня в поместье сейчас проживает только моя подруга, и я могла бы выдать вам многоразовый портключ до поместья, чтобы вы могли проводить там время. Вероятно, это сможет помочь вам собраться с мыслями… – Спасибо, профессор, но не стоит. Тут тоже много мест, где я могу побыть один. Это все, что вы хотели мне сказать? – Да, это все. Можете идти, но помните, что мое предложение остается в силе. Если вам захочется покинуть замок… – Вряд ли. Но все равно еще раз спасибо, профессор.

Глава 4 Гарри брел по замку, не замечая ничего вокруг. Ни косых взглядов, ни насмешек, ни шепотков у него за спиной. Ему просто не было до этого дела. Хотелось разобраться в сложившейся ситуации: вот уже два месяца его не покидало ощущение того, что ему чего-то не хватает, что-то неуловимо изменилось в Хогвартсе. И дело тут вовсе не в полуразрушенных стенах. Ноги сами принесли Поттера к подножию Астрономической башни. Он устало провел ладонью по стене возле огражденного красной лентой входа на разрушенную винтовую лестницу, воспроизводя в памяти события полуторагодовалой давности. «Там действительно настолько опасно?» – поинтересовался он у Хогвартса. За два месяца ментальное общение с замком вошло в привычку. «Ты уверен, что хочешь наверх?» – вопросом на вопрос ответил замок. «Не знаю, но меня туда тянет…» «Что ж…» – одновременно с этими словами каменная кладка слева от входа разошлась, пропуская Поттера сразу к середине уцелевшей части лестницы. Гарри шагнул на ступеньку и сразу почувствовал порыв ветра, задувавшего за шиворот легкой школьной мантии. Тем не менее, он не остановился и двинулся дальше, считая ступеньки. Звук шагов гулко отражался от стен, смешиваясь с завыванием ветра. Было в этих звуках что-то интимное, носящее слишком личный характер. Как только Гарри сделал последний шаг и оказался на верхней площадке Астрономической башни, ветер стих. Поттер подошел к парапету, через который отбросило смертельным заклятием Дамблдора, и оперся на него локтями, глядя вниз. Пожухлая трава, утренний клочковатый туман, противная осенняя морось – все как нельзя лучше отражало внутреннее состояние Гарри Поттера. Уже через несколько минут тонкая мантия покрылась то ли испариной, то ли мелкими капельками дождя, а Поттер так и стоял неподвижно, глядя вниз. Пестрая школьная сова устроилась рядом с ним и осторожно потерлась клювом о рукав, затем тихонько ухнула, расправила крылья и улетела, обронив на пол конверт. Гарри вопросительно посмотрел вслед птице и направил палочку на желтоватый прямоугольник, бормоча сканирующие заклинания – война наложила свой отпечаток и теперь, прежде чем вскрыть почту, Поттер всегда проверял ее на скрытые заклинания. Проверка показала, что опасности нет; Гарри поднял конверт и аккуратно оторвал боковую часть. Обычный маггловский конверт, обыкновенное письмо, но оно заставило Гарри улыбнуться. Дадли прислал ответ, рассказывая, как завизжала тетя Петунья, когда он раскрыл коробочку с подарком, а из нее по всей комнате побежали тараканы. Поттер невольно улыбнулся, представив, как любимая тетушка принялась топтать лакомство, и какое у нее было изумление, когда вместо трупика таракана на полу оставалась лишь горстка сахарной пудры. Дочитав такое короткое, но желанное письмо, Гарри сложил его пополам и засунул во внутренний карман мантии. Руки совершенно озябли, но возвращаться в теплую спальню мальчиков в гриффиндорской башне не хотелось категорически. Поттер снова оперся на парапет, но на этот раз посмотрел не вниз, а в сторону горизонта, где таяли едва заметные очертания гор, куда струящейся лентой убегала река… Затем перевел взгляд на озеро, в котором выполнял свои акробатические упражнения гигантский кальмар, и улыбнулся. Все-таки странный этот год: рассорился со всеми друзьями, о которых мечтал в детстве, но нашел друга в том, от кого всю жизнь хотелось убежать, при ком возникало единственное желание – превратиться в тень, лишь бы тебя не замечали. «Может быть, я могу рассчитывать на небольшую комнату с кроватью?» – неожиданно для себя спросил у Хогвартса Гарри. «Наверное, можешь…» – насмешливо ответил замок. «Только желательно подальше от гриффиндорской башни, если можно…» – Гарри вздохнул. Мрачные мысли снова принялись играть в салки, то ускользая, то наваливаясь всем скопом. «Надави на щербатый камень у тебя за спиной», – после продолжительной паузы отозвался Хогвартс. Гарри обернулся, в каменной кладке стены он без труда отыскал камень с приличного размера трещиной. «Авада?» – безучастно спросил он. «Авада…» – в тон Поттеру ответил Хогвартс. Гарри усмехнулся, но на камень все-таки нажал. Но, вопреки его ожиданиям, камни не пришли в движение, открывая очередной потайной ход, – камень оказался портключом. Тошнота отступила, едва успев начаться. Гарри осмотрелся по сторонам: небольшая комната в темно-зеленых и бежевых тонах, уютная, с широкой кроватью. Два узких стрельчатых окна. Из одного видно поле для квиддича, из другого лодочный сарай. «Западная башня… Что ж, неплохо. Даже очень хорошо!» «Не стоит благодарности!» – наверное, Гарри показалось, но он почувствовал отдаленно знакомые язвительные нотки. Тихонько фыркнув, Гарри продолжил осмотр комнаты: слева находились еще две двери. Левая скрывала за собой ванную комнату, а за той, что справа было что-то напоминающее кабинет. Стеллаж был на четверть заполнен книгами, на письменном столе аккуратной стопкой лежали листы чистого пергамента, рядом чернильница и несколько перьев. Справа от стола стоял его собственный сундук. «Спасибо!» – запоздало поблагодарил Гарри. Хогвартс не ответил. Поттер подошел к окну и, облокотившись на подоконник, принялся рассматривать пейзаж: кромка запретного леса, хижина Хагрида, из трубы которой струился голубоватый дымок, чуть поодаль загон для очередных тварей, вокруг которого резвился Клык. – Надо будет заглянуть к Хагриду, – вслух проговорил Гарри и, отвернувшись от окна добавил: – Но сначала написать эссе по зельям. Взгляд невольно притянулся к стеллажу: одна из книг на нем начала подрагивать, будто ей не терпелось соскочить с полки. Поттер подошел ближе и аккуратно вынул книгу. Как только она оказалась в его руках, страницы зашелестели, и фолиант раскрылся на нужном Гарри параграфе: «Temulentus». Пробежав взглядом по странице, Гарри удовлетворенно хмыкнул и сел за стол. Разложив перед собой чистый лист, он окунул тонкое перо в чернильницу и вывел свое имя в правом верхнем углу. Понаблюдал за тем, как темно-фиолетовая жидкость впитывается в лист, теряя свой глянец, и вновь обратился к книге: Temulentus или Опьяняющее зелье или Дурман-зелье Относится к классу опасных, но не входит в список запрещенных. Правильно приготовленное зелье имеет легкий приятный аромат, цвет – прозрачный с оттенком желтого или светло-коричневого, вкус – сладковатый с лимонным послевкусием. Основой для зелья служит настойка на кленовых листьях, так как спиртосодержащий отвар максимально раскрывает все свойства основного компонента – дурман-травы. Основное действие данного зелья заключается в том, что создается эффект опьянения, мир приобретает сочные краски, максимально идеализируя восприятие; пробуждается жажда действий. Так же это одно из немногих зелий, различная дозировка компонентов которого влияет на эффект. Например, при нарушении пропорций дурман-травы и лепестков фиалки достигается сильный приворотный эффект; при нарушении пропорций лимонника и пыльцы иглицы понтийской возникает необратимый эффект забвения. Далее мелким шрифтом шла сноска, о том, что данный эффект может быть направленного действия, если добавить волос определенного человека или животного. В таком случае, выпивший зелье полностью забудет о том, чья частичка оказалась составляющей напитка. Дочитав параграф до конца, Поттер самозабвенно принялся писать эссе. Строчки сами собой ложились на лист, предложения складывались на удивление гладко. Поставив финальную точку, Гарри с удовлетворением отметил, что сочинение получилось на семь дюймов длиннее требуемого, притом, что почерк оставался достаточно мелким, а не таким, каким писал свои эссе Рон, растягивая два слова на строку. Еще раз прочитав написанное, Поттер откинулся на спинку стула и посмотрел на часы: без четверти восемь вечера. Ужин Гарри благополучно пропустил. При мысли о еде желудок требовательно заурчал, и Поттер решил наведаться на кухню. Благо, от его новой спальни было рукой подать до натюрморта с грушей. Спустя минуту Гарри уже ступил на порог кухни. В считанные секунды его окружили эльфы и наперебой принялись узнавать «чего желает Великий Гарри Поттер, сэр?!» Пока ушастые создания сновали, выполняя заказ, Гарри занял место, которое соответствовало тому, где он обычно сидел в Большом зале. Жареная картошка, бифштекс, кусок пирога с патокой и чашка крепкого кофе приподняли настроение Поттера, и он уже подумал о том, что день оказался не так уж и плох, когда со стороны входа послышалось знакомое хихиканье, и картина отъехала в сторону, открывая проход. В помещение вошли Захария Смит, Джастин Финч-Флетчтли и Эрни Макмиллан. Гарри запоздало подумал, что зря не взял с собой мантию-невидимку. – Поттер? – вперед шагнул Захария. – Что? Великому Поттеру не пристало есть в общем зале? Конечно, куда нам до тебя?! – Я писал эссе, – сам не понимая почему, начал оправдываться Гарри. – Ага. Ври больше! Вы слышали это? – обратился Захария к Джастину и Эрни. – Поттер писал эссе! Парни заржали. Гарри с недоумением смотрел на однокурсников, не понимая, что вызвало такое веселье. Отсмеявшись, Захария смачно сплюнул на пол и, резко развернувшись, вышел в коридор. Джастин и Эрни молча последовали за ним, оставив растерявшегося Поттера одного. – Черт знает что! – Гарри бросил скомканную салфетку в пустую тарелку. Хорошее настроение исчезло без следа. Сухо поблагодарив эльфов за ужин, Поттер поспешил вернуться к себе. Сбросив обувь, но не снимая одежды, он повалился на кровать и, заложив руки за голову, уставился в потолок. Сцена на кухне не шла из головы. Гарри попытался понять, чем могло быть вызвано такое отношение к нему, но ничего правдоподобного придумать так и не смог. В голову закралась крамольная мысль о том, что никто не имеет права так с ним обращаться, ведь, в конце концов, они все обязаны ему тем, что спасли свои шкуры. Волдеморт больше не представлял угрозы, да и Пожиратели смерти последнее время никак не заявляли о себе. Но Гарри отогнал корыстные мысли, постаравшись убедить себя в том, что в первую очередь, Волдеморт был его личной головной болью. Но и это показалось ему слишком эгоистичным. Окончательно запутавшись в собственных рассуждениях, Поттер перевернулся на бок и попытался уснуть. Не получилось. Как никогда яркая луна настырно светила в лицо. Гарри перевернулся на другой бок, но так лежать ему было неудобно: за шесть лет они с Роном болтали перед сном, и Поттер привык засыпать на правом боку, повернувшись лицом к другу. Проворочавшись на кровати еще час, Гарри наконец-то догадался положить подушку в изножье кровати. Но не успел он уснуть, как сработал будильник. Сонный, а от этого еще более злой Поттер запустил ни в чем неповинный механизм в стену. Будильник жалобно крякнул и затих. Но не тут-то было! «Вставай!» – пронеслось в голове. «И не подумаю!» – вяло отозвался Поттер на столь бесцеремонное вторжение и, спрятав голову под подушку, натянул одеяло повыше. «Ну-ну!» Спустя всего секунду Поттер, как ошпаренный, носился по спальне: его кровать превратилась в бассейн, наполненный ледяной водой. Пижама (причем, Гарри не помнил, чтобы переодевался накануне) промокла насквозь и неприятно липла к телу. Слепо щурясь, он скользнул по мокрому полу к тому месту, где должна была быть тумбочка, нащупал очки и нацепил их на нос. «Мда…» – Гарри осмотрел устроенный его беготней кавардак. Отойдя на относительно сухой участок комнаты, Гарри принялся прыгать на одной ноге, пытаясь вытряхнуть из уха воду. Затем он отыскал палочку и, стуча зубами от холода, наспех высушил одежду. «Ну, я проснулся… Верни кровать!» «И не подумаю!» – Хогвартс явно насмехался над Поттером, используя его же выражения. Где-то глухо зазвонил колокол, означавший начало завтрака. *** Когда Гарри вошел в Большой зал, привычный гул, царящий во время завтрака, стих. Все взгляды устремились на Поттера. Замешкавшись на секунду, Поттер, гордо подняв голову, прошел к своему месту. Но стоило ему сесть рядом с Роном, как все его сокурсники, за исключением Дина Томаса и Невилла Лонгботтома, синхронно отодвинули свои тарелки, встали из-за стола и направились к выходу. Зал наполнился шепотками. – Что это значит? – ошалело спросил Гарри у Невилла. Лонгботтом только неопределенно повел плечами. – Бойкот, – тихо ответил Дин. – А-а-а… протянул Поттер и нахмурился. – Гарри, – снова привлек внимание Дин. – Я хотел поговорить с тобой. Может, встретимся вечером в библиотеке? – Может, – пожал плечами Гарри, продолжая размазывать по тарелке овсянку. В зале по-прежнему стояла тишина, нарушаемая редкими шепотками; Поттер чувствовал, как его прожигают взглядами, рассматривают, обсуждают… Не выдержав напряжения, Гарри с шумом отодвинул скамейку и, обведя всех присутствующих угрюмым взглядом вышел из Большого зала под аккомпанемент собственных шагов, так и не позавтракав. Едва он переступил порог, как буквально нос к носу столкнулся с Гермионой: «Прости, Гарри», – карие глаза смотрели умоляюще. «Я подумаю…» – прямой укор в зеленых глазах. Тряхнув головой, Гермиона прошла в Большой зал. Гарри устало прикрыл глаза, мечтая оказаться подальше от этих тяжелых дверей, гулко хлопнувших за спиной. Шумно выдохнув, он решительно раскрыл глаза и собирался уже идти за учебниками, как обнаружил, что находится у себя в комнате. «Спасибо…» «Не сердись на нее, она по-прежнему на твоей стороне. Но пока не может выступить открыто…» Гарри вздохнул: «А как быть с Дином? О чем он хочет поговорить?» «Я не знаю. Но сходить на встречу, думаю, стоит». Диалог был прерван ударом колокола. Гарри подхватил свою сумку и поспешил на урок зельеварения. Коридоры опустели – все студенты уже находились в классах, – поэтому Гарри беспрепятственно добрался до кабинета профессора Бейла. Коротко постучав, Поттер проскользнул внутрь: – Простите, сэр, я опоздал… – Ничего страшного, Гарри, я еще не начал занятие. Садись. Повинуясь привычке, Гарри хотел занять место рядом с Роном, но, как только он двинулся к парте, Уизли демонстративно водрузил на соседний стул свой рюкзак. Поттер пожал плечами и сел за свободную парту. – Итак, – начал профессор, – прошу сдать ваши эссе о дурман-зелье. Гарри вынул свое сочинение и положил на край стола. Как только шуршание утихло, Кристиан Бейл взмахом палочки призвал работы студентов. Эссе Гарри даже не дрогнуло. – Что ж, продолжим, – профессор подошел к доске. – Да, Гарри? – Мое эссе, сэр, – Поттер поднялся с места, чтобы передась свой свиток преподавателю. – Мистер Поттер, я не забыл о вашем эссе. Я уверен, что оно безупречно и не стал призывать его на проверку. – Но, сэр, – Гарри замер на полпути. – Выскочка! – раздался рядом тихий голос Джастина. Гарри яростно сжал кулаки, сминая находящийся в руке пергамент. – Гарри, с вами все в порядке? – участливо поинтересовался профессор. – Да, сэр, – выдавил Гарри и резко развернулся и, обдав Джастина волной воздуха, пропитанной слепой яростью, вернулся на место. Остаток занятия Поттер провел погрузившись в свои мысли, автоматически выполняя задания профессора. Когда мистер Бейл объявил об окончании урока, Гарри сразу покинул аудиторию. На сдвоенные Чары он пришел в последний момент и, так же как и на зельях, ушел первым. *** Чтобы не забивать голову мрачными мыслями, Гарри постарался полностью сосредоточиться на очередном задании по Трансфигурации: домовики услужливо предоставили ему целое блюдо винограда, и остаток дня Поттер провел отрабатывая заклинание прошлого урока. Виноградины по-прежнему не желали превращаться ни во что другое, кроме яблок, но теперь принимали вполне реалистичный вид. Трансфигурировав последнюю ягоду, Гарри устало потер лоб и меланхолично надкусил плод своих тренировок: – Хм, а получилось вполне сносное яблоко. Только кислое… – Поттер слегка поморщился в подтверждение своих слов. Где-то снова раздался колокол, призывая студентов к ужину. Гарри же есть категорически не хотелось. «И почему я раньше не обращал внимания на то, что колокол звонит так часто?» «Потому что его не было слышно в башне Гриффиндора. Но сейчас не это важно. Тебя ждут в библиотеке», – мягко напомнил Хогвартс. Гарри привычно поблагодарил своего собеседника и, уничтожив заклинанием огрзок, вышел из комнаты. Дин Томас действительно нашелся в библиотеке. Больше там никого не было, кроме мадам Пинс и пары четверокурсников из Слизерина. – Привет, – бесцветно поздоровался Поттер, занимая место напротив Дина. – Ты расстроен тем, что произошло утром? – с места в карьер начал Томас. – Если ты хотел об этом поговорить, то не имеет смысла. – Не совсем об этом. Гарри, я не хочу, чтобы ты думал, что все против тебя. Я не виню тебя в том, что Джин меня бросила. Не могу сказать, что мы в одной лодке, но, тем не менее, оба мы – жертвы. – Дин, не стоит. Наверное, я должен был извиниться перед тобой, – Поттер провел ладонью по столешнице, будто смахивая пылинки, – только я действительно не понимаю, в чем виноват. – Потому, что вины нет, – Дин пристально посмотрел Гарри в глаза. – На самом деле я позвал тебя, чтобы предупредить. – Дин, не смеши меня, – Поттер улыбнулся уголками губ. – О чем ты можешь предупредить? – Я не знаю ничего наверняка, но оба Уизли что-то задумали. Просто будь осторожен. – С чего ты взял, что они что-то затевают? – Они постоянно шепчутся между собой… – Ну и что? Они же брат и сестра, – нагло перебил Гарри. – Да, но как только к ним подходит Гермиона, они замолкают и переглядываются… Понимаешь? – Дин, спасибо, конечно, но не думаю, что мне стоит чего-то опасаться, – Гарри устало потер переносицу. – Как знаешь… *** Первые пару дней Гарри подсознательно ожидал подвоха – любой нормальный человек после предупреждения будет подсознательно осторожничать, – но к концу недели окончательно расслабился, посчитав испорченную неуклюже пущенным заклинанием Рона мантию мелочью. В общем, к субботе Гарри и думать забыл о нелепых предостережениях, и сейчас он шел к квиддичному полю, чтобы провести очередную тренировку, – МакГонагалл настояла на том, чтобы Гарри снова возглавил сборную Гриффиндора. Приблизившись к полю, Поттер заметил, что команда уже кружит высоко над землей. Это насторожило: обычно, перед тем, как начать тренировку, все игроки собирались в раздевалке и обсуждали стратегию предстоящей игры. Выйдя на край поля, Гарри позвал команду вниз, но никто и ухом не повел. Повторные попытки также ни к чему не привели. Гарри устало вздохнул и провел ладонями по волосам, отвлекаясь от происходящего на поле, и не заметил, как загонщик нарочно отбил бладжер в его сторону. Наверное, только инстинкт помог избежать столкновения. Как раз в этот момент раздался свисток, и вся команда приземлилась рядом с Поттером. – Размялись? А теперь… – но договорить ему не дали. – Ничего. Гарри вопросительно глянул на Рона: – Что «ничего»? – А теперь ничего. Ты больше не капитан. Гарри опешил: – И кто же теперь капитан? Игроки расступились, и Гарри увидел капитанский значок на мантии Джинни. – Хорошо, – Поттер пожал плечами. – Но я еще и ловец… – Нет, – звонкий, словно пощечина, голос Джинни. – Ловец теперь Денис Криви. Несколько секунд Гарри молчал, вглядываясь в лица сокурсников, пытаясь найти подвох. Но такового не было. Вероятно, от растерянности, Поттер сначала усмехнулся, а затем рассмеялся в голос, осознавая всю нелепость ситуации. Он смеялся, запрокинув голову и обхватив рукой живот, который уже покалывало от истерического хохота, но не мог, или не хотел, остановиться. Вся команда угрюмо смотрела на него, словно перед ними был не спаситель волшебного мира, а макака, корчащая рожи потому, что ей скучно сидеть в тесной клетке зоопарка. Остановился Поттер лишь тогда, когда услышал строгий голос декана: – Что тут происходит? – Минерва обвела взглядом студентов, синхронно пожавших плечами, затем перевела взгляд на умолкшего было Поттера, но установившаяся тишина вновь взорвалась его смехом. – Все в башню, живо! – скомандовала директор и подошла к уже катавшемуся по земле Гарри: – Мистер Поттер, с вами все в порядке? – обеспокоенно поинтересовалась она. Ответом послужил всхлип, затем еще один, и уже не ясно было – смех это или же плач? Минерва помогла Гарри подняться и проводила его в лазарет. – Нервное истощение, – вынесла свое решение мадам Помфри после осмотра. – Выпейте укрепляющее и успокоительное зелья, мистер Поттер. И на ночь я бы хотела оставить вас здесь. Поттер окинул медсестру скептическим взглядом, но пререкаться не стал – все равно в лазарете никого больше не было, и разницы где ночевать Гарри не видел. Заняв уже ставшую родной койку, он послушно выпил предложенные снадобья и, подложив под голову руку, уставился в окно. «Что же со мной произошло? Почему я так отреагировал на новость о моем изгнании, а иначе это и не назовешь, из команды?» – Поттеру не давала покоя эта мысль. Он лежал, неотрывно глядя в одну точку, вспоминая свое поведение на квиддичной площадке, но объяснения так и не нашел. Ситуация полностью вышла из-под контроля, и, наверное, стоило для начала понять, была ли она вообще контролируемой? Но Гарри предпочел думать лишь о том, как себя вести. Попробовать снова поговорить с Джинни? Может быть, это сможет что-то изменить? Вряд ли. Она уже давно перестала занимать мысли Поттера: если раньше, прежде чем заснуть, он думал о ней, о том, как они будут вместе, строил планы… Да что там отношения? Зачастую его мысли сводились к самым откровенным фантазиям, от которых Гарри, даже зная, что никто не видит его мыслей, краснел. Но сейчас при мысли о возможном контакте не возникало никакого эмоционального отклика. Ты не моя, ты не со мной, И никакое сожаленье Не колет толстою иглой Чувства вины или сомнений. Гарри не помнил, где встречал эти строки, но они как нельзя лучше подходили его теперешнему состоянию. Из низкой, тяжелой тучи с разводами, напоминающими дамасскую сталь, сыпалась снежная крупа. Над кромкой запретного леса пролетел косяк птиц. Природа готовилась ко сну. Поттер же уже спал; ресницы изредка подрагивали, тонкие губы приоткрылись, а очки, которые он забыл снять, перекосились и неудобно впились дужкой в щеку. Снов Гарри не видел. *** Пролетел ноябрь, подходил к концу и декабрь. Никаких происшествий не было. Гриффиндор выиграл матч у Хаффлпаффа, на что Поттер только фыркнул; полтергейст Пивз уже больше месяца не появлялся в поле зрения, после того, как пробравшись в кабинет к Филчу, неудачно напоролся на новое изобретение из Зонко. Студенты жили своей жизнью, перестав обращать на Поттера какое-либо внимание. В целом, такое положение вещей его устраивало, к тому же постоянные порции успокоительного зелья помогли смириться с происходящим, позволяя сосредотачиваться на учебе. Гарри брел по заснеженному внутреннему двору Хогвартса, ни о чем не думая, бесцельно сминая в озябшей руке снежок. – А ты останешься на Рождество? – ветер донес до Поттера обрывок разковора каких-то второкурсниц. – Мои родители разрешили остаться, говорят, Рождество в Хогвартсе – это… Дальше Гарри уже не слушал. Он вспомнил свое первое настоящее Рождество вдали от Дурслей. «В этом году все будет не так… Рождество в Хогвартсе не будет желанным, как раньше…» – с неким сожалением подумал он. Дальнейшее осознание этой мысли ввело Гарри в ступор: он с яростью запустил снежок в Дракучую иву, которая тут же начала возмущенно мазать ветвями. «Поехать к Дурслям? Дадли, наверное, будет рад…» Ответ на письмо пришел уже на следующий вечер. К сожалению, не принесший утешения: Дадли сообщил, что на эти каникулы, они едут в гости к тетушке Мардж. А его предложение остаться дома, было воспринято дядей Верноном крайне негативно. «Жаль… Придется остаться в Хогвартсе и не высовываться из комнаты…» – Поттер скомкал письмо и бросил в камин. «Порт-ключ», – прошелестело в голове. «Что “порт-ключ”?» В ответ тишина. Но уже через несколько секунд Гарри догадался, о чем речь. «Хм, спасибо! Нужно найти МакГонагалл. Надеюсь, она еще не передумала». Гарри надел мантию-невидимку и вышел из своих комнат. Несмотря на меры предосторожности, он так никого и не встретил на пути к кабинету профессора МакГонагалл. Поттер остановился у тяжелой двери с табличкой «Трансфигурация» и задумался. В нем проснулись гриффиндорское благородство и совесть: а удобно ли будет тревожить директора своим присутствием? Все-таки Минерва – это не сердобольная Молли, готовая приютить всех и вся. Помучившись несколько минут, Гарри решил, что если это будет неудобно, то МакГонагалл просто не даст порт-ключа. Он кивнул своим мыслям и трижды стукнул тяжелым кольцом по двери, но никто не спешил открывать. Поттер помялся еще немного и хотел уже вернуться ни с чем, оставив эту затею, как в голове снова раздалось шелестение: «Горгульи…» «Черт, как же я мог забыть, что кабинет директора находится не тут?» – Гарри стукнул себя по лбу раскрытой ладонью для убедительности и направился к директорскому кабинету. Каменные горгульи оставались неприступными уже несколько минут: как только Гарри не уговаривал их пропустить его. Ни один «сладкий» пароль тоже не сработал. В принципе, оно и верно, ведь теперь кабинет не принадлежал сладкоежке Дамблдору. Гарри сжал кулаки и попытался успокоиться. «Молчишь? Может, пора дать третью подсказку?» – обратился он к замку. «Анимагическая форма», – тут же последовал ответ. «И что мне это дает?» «Думай», – Хогвартс усмехнулся. «Кошка… рыба, сметана, молоко, сливки…» – на последнем слове горгульи ухмыльнулись, искажая и без того уродливые лица, и открыли проход. – И эта тоже с гастрономическими пристрастиями… – шепотом ругнулся Гарри и шагнул на платформу винтовой лестницы. Стоило Гарри занести руку, чтобы постучать, как дверь сама приоткрылась. – Мистер Поттер, я ждала Вас, проходите. Минерва МакГонагалл сидела за столом, усыпанным свитками пергамента. – Добрый вечер, профессор, – вежливо отозвался Гарри и прошел в кабинет. Все здесь осталось прежним: те же жужжащие серебристые приборы, стеллажи книг, спящие портреты на стенах. Только последних стало на два больше. Прямо над столом, там, где раньше находился меч Годрика Гриффиндора, висел новый портрет с изображением Альбуса Дамблдора, а справа от него, в не менее вычурной раме, и портрет Северуса Снейпа. Гарри мог поклясться, что, когда он посмотрел на него, тот скривился. Поттер вздохнул и перевел взгляд на Альбуса. Старик приоткрыл один глаз и улыбнулся в бороду: «ну что с него взять?» – Мистер Поттер, что-то не так? – Все в порядке, профессор, – Гарри вздохнул. – Вы как-то предлагали мне… – Да-да, я помню, – перебила Минерва, видя, как тяжело дается Гарри эта просьба. – Вот, – она положила на стол белый платок и развернула его: – Это порт-ключ. К сожалению, я не такой мастер в их создании, как Альбус… – Как он активируется? – Вот в этом-то и дело, что к нему надо просто прикоснуться, – МакГонагалл вздохнула. – Поэтому будьте осторожны. Гарри аккуратно свернул платок и положил в карман мантии. – Спасибо, профессор, – Поттер направился к выходу. – Счастливого Рождества, Гарри, – тихо пожелала директор.

Глава 5 До Рождества оставалась неделя, а это значило только одно – бесконечные контрольные работы у всех преподавателей. Большинство студентов, проявив благоразумие, осели в библиотеке, готовясь по всем предметам. Беззаботными оставались, пожалуй, только первокурсники, находящиеся в благостном неведении того, какими строгими становятся к концу года учителя. Отсутствие домашних заданий, направленное лишь на то, чтобы дать достаточно времени подготовиться к контрольной неделе, подействовало на первогодок абсолютно противоположным образом: они расслабились, переполненные предвкушением праздника. Конечно, старосты пытались воздействовать на малышей, что, впрочем, не привело ни к каким видимым результатам. Гарри все чаще засиживался в своих комнатах – все необходимые для подготовки книги ему предоставлял Хогвартс. Вот и сегодня Поттер усердно корпел над повторением всего курса Нумерологии. Закончив, он довольно потянулся и бегло глянул в окно: в хижине Хагрида горел свет, из трубы вился сизый дымок, а вокруг дома весело бегал Клык. «Я же хотел навестить Хагрида еще недели две назад… – Гарри глянул на часы. – Семь вечера. До отбоя еще два часа. Успею…» Накинув поверх теплой мантии мантию-невидимку, он выскользнул из комнат. На пути, как ни странно, никто не встретился. Главные двери были слегка приоткрыты, и в образовавшуюся щель ветер намел снега, успевшего подтаять. «Вот Филч порадуется!» – усмехнулся Поттер. Будто прочитав его мысли, из-за угла вынырнула миссис Норрис, но Гарри ее уже не видел. Быстро преодолев внутренний дворик, Поттер поспешил к домику лесничего, наблюдая за резвящимся Клыком. До хижины оставалось не больше пятидесяти футов, когда пес замер на месте, принюхался и рванул в сторону Гарри, задорно виляя хвостом. Клык звонко тявкнул и, прыгнув, повалил невидимого Поттера в снег. – Ты чагой-то? – пронесся знакомый бас. – Клык, чагой ты удумал, паршивец?! Пес, не обращая никакого внимания на хозяина, принялся лизать лицо фыркающего Гарри. Шершавый язык зацепил ткань мантии, и капюшон мягко съехал, открывая голову Поттера удивленному взгляду лесничего. – А, Гарри, это ты… Клык, будет тебе, отпусти гостя, – Хагрид оттащил развеселившегося сверх меры пса за ошейник. – Поднимайся, Гарри. У меня и чайник сейчас того… закипит. Поттер беззаботно улыбнулся – только сейчас он понял насколько соскучился по этому добродушному полувеликану. Опершись на локти, он поднялся на ноги, кое-как стряхнув налипший на мантию снег, и протиснулся в приветливое тепло хижины. На первый взгляд в хижине все оставалось по-прежнему, но стоило присмотреться, и различия появлялись одно за другим. Воздух был ощутимо пропитан запахом гари, и ясно было, что каминная сажа тут ни при чем. Казалось бы, тот же стол, скамья, кровать огромных размеров, а глянешь внимательнее – не то. После пожара, устроенного пожирателями в ночь убийства Дамблдора, ничего из скудной мебели не уцелело; сейчас впрочем, все стояло на своих местах, но стол был более грубой работы. Неотесанные доски выдавали, что сколочены они самим Хагридом. Да и уюта прежнего не было. Была скорбь.. беспросветная, тягучая скорбь. Улыбка сползла с лица Гарри; воспоминания, тщательно отодвигаемые на задний план, ринулись вперед, наперегонки… – Ты чего застыл? Садись, – Хагрид возился у камина, снимая кипящий чайник. Поттер забрался на скамью и вгляделся в хозяина хижины. Ссутулился, плечи опущены, волосы заметно поседели, борода тоже, словно подернута инеем, морщин прибавилось… «Да… война безжалостна ко всем…» – подумал Гарри. От мыслей его отвлек громкий стук чайника о столешницу; кипяток выплеснулся из носика и мгновенно растекся лужицей по грубой доске. – Ну, Гарри, рассказывай как дела? Ко мне давеча Рон с Гермионой заходили, я еще удивился, мол, чагой-то они без тебя… – Я был… – при упоминании друзей Гарри невольно вздрогнул. – Да знаю я, что простывший был, – перебил Хагрид. – Хорошие они, ишь как заботятся о тебе. И вообще ребята они… того… «Так и остался наивным… Хаффлпаффец, сразу видно… – отстраненно подумал Поттер. – Значит, Рон с Герми были тут… и не сказали, что мы поссорились… Готов поставить тысячу галеонов, что это заслуга Герм…» – Хагрид, ты лучше расскажи, как ты. Что нового-то? – решил он перевести разговор в безопасное русло. – А что я? – щеки полувеликана почему-то покрылись румянцем. – Вот, вернулся из Франции, снова за работу принялся. Животинки-то в запретном лесу в уходе нуждаются… Да и Рождество скоро, завтра пойду вот ель искать, праздник все-таки! – Из Франции? – Гарри подмигнул Хагриду. – Ну да, я это, с мадам Максим… Рано тебе еще знать такое, – спохватился полувеликан. – О, да… мне еще рано… – Поттер фыркнул. Гарри наблюдал за мечтательным лицом полувеликана, отхлебывая приторно-сладкий чай. Хагрид прикрыл глаза и погрузился в свои мысли. Тишину нарушал только треск дров в камине, но через какое-то время к треску добавился храп… Поттер вздрогнул: он сам не заметил, как опять вернулся к своим мыслям. Стараясь не шуметь, Гарри покинул хижину. Метель усилилась, с неба сыпал мелкая снежная крупа, тут же подхватываемая ветром. Чернильная темнота разгонялась лишь слабым светом, отражаемом снегом. Деревья Запретного леса запорошило, и теперь они были словно в шапках. Утопая в снегу почти по колено, Гарри не торопясь шел к главному входу Хогвартса. Когда он, наконец, добрался до него, то обнаружилось, что двери уже закрыты. Изнутри. «На улице спать, что ли?» – с досадой подумал Поттер. «Если тебе будет тут уютно…» «Эээ, нет… Я внутрь хочу!» «Ну, заходи…» Замок тихо щелкнул, Гарри проскользнул внутрь и направился к западной башне. Дверь тут же за ним захлопнулась. – И где это вы были, мистер Поттер? – от неожиданности Гарри вздрогнул. «Я что? Забыл мантию-невидимку надеть? Не может быть, точно помню, как надевал ее…» – Снимите мантию, Гарри. То, что вы невидимы, не значит, что вы не оставляете мокрых следов, – по голосу стало понятно, что Минерва (а это была именно она) улыбается. – Профессор, – Поттер стянул мантию и повернулся к директору. – Я был у Хагрида и вернулся до отбоя… – Гарри, я не об этом хотела спросить. Мне нужно сообщить Клементине, во сколько вы собираетесь прибыть в поместье. – Эээ… я еще не думал об этом, профессор. – Я не тороплю, скажите мне об этом, когда будете знать. Гарри кивнул. – А теперь марш в комнату! *** Неделя промелькнула, как один день. Гарри успешно написал все контрольные и мысленно уже находился где-то далеко от Хогвартса. «Надо поблагодарить МакГонагалл за гостеприимство… сначала прогуляюсь по Косому переулку, а потом отправлюсь в поместье… но сначала завтрак». Поттер лениво потянулся в постели и заставил себя встать. В Большом зале жужжали радостные студенты; до отправления Хогвартс-экспресса в Лондон оставалась пара часов. Гарри сел на свое привычное место как раз в тот момент, когда под потолком раздалось хлопанье крыльев. Потрепанная почтовая сова уселась прямо в его тарелку и протянула лапу. Поттер отвязал два конверта и вложил в специальный мешочек кнат. Птица тут же сорвалась с места. В первом конверте обнаружился пергамент с эмблемой Святого Мунго. «Мистер Поттер, рады сообщить Вам, что Молли Уизли, лечение которой вы так любезно оплатили, была выписана из больницы св.Мунго сегодня утром. Состояние ее здоровья оценивается нашими специалистами как стабильное, динамика положительная. Тех средств, что Вы перечислили, оказалась в избытке, поэтому остаток был переведен обратно на ваш счет. Желаем Вам счастливого Рождества! С уважением, К.М. ВанМарек». К письму был прикреплен банковский бланк о переводе и копия бланка выписки Молли. Второй конверт был из «Гринготтс». Гарри распечатал его и бегло ознакомился с документом о состоянии его счета. Взгляд зацепился за одну из строчек. Следом за переводом из св.Мунго шел еще один перевод в размере полутора тысяч галлеонов. Поттер изучил реквизиты: отправитель Дж.Уизли. «Что за…» – не успел Гарри додумать свою мысль, как на стол перед ним шлепнулся мешочек. От удара о столешницу тесьма развязалась, и на стол высыпались монеты. Поттер поднял взгляд. – Это за маму, – холодно бросил Рон. – Ее выписали. – Рон, не понимаю, что это значит? – Ничего, – сквозь зубы выдавил Уизли и направился к выходу из Большого зала. «Мерлин знает что!» – Гарри спрятал лицо в ладонях. – Гарри, прости его… Поттер отнял руки от лица, напротив него сидела Гермиона. – Я пыталась отговорить его, но он уперся, как баран. Вбил себе в голову, что ему не нужны подачки… – Грейнджер вздохнула. – Но откуда у него деньги? – Джордж прислал. После того, как Молли попала в больницу, он снова вернулся в магазин. Это была попытка справиться со стрессом. А потом Рон прислал ему письмо, что ты оплатил лечение матери… потом письмо о вашей ссоре… – Гермиона потупила взгляд. – Гарм, может, ты в курсе, что за перевод пришел мне от Джорджа? – Это возврат тех денег, которые ты отдал им с Фредом на четвертом курсе… и проценты… – Но мне не нужны эти деньги! – Гарри вскочил на ноги. – Что они вообще себе позволяют?! – Гарри, успокойся, пожалуйста, – Гермиона посмотрела на друга. – Я сама не понимаю, что с ним происходит. Он словно с цепи сорвался после Хэллоуина. Я столько раз пыталась поговорить с ним, но ничего не получается. Он не желает слушать, срывается с места, убегает… Но я не сдамся, Гарри, поверь. – Я сам с ним поговорю… Поттер схватил мешочек с галеонами, несколько монет звонко покатились по каменному полу. – Гарри, не надо! Но Гарри уже не слышал. Его переполняла слепая ярость. «Да как он смеет?! Что он о себе возомнил?!» – все внутри кипело от гнева. В гостиную Гриффиндора Гарри попасть не смог, он просто не знал пароля. А спрашивать у Хогвартса не хотелось. Полная дама посмотрела на Поттера с какой-то жалостью, вздохнула и прошептала: – Все уже ушли на станцию… Гарри рванул в свою комнату. Вещи он уже собрал вечером и собирался попросить Винки доставить их к МакГонагалл. Схватив теплую мантию, он помчался на улицу. Ноги утопали в снегу, полы мантии мешали, но Гарри бежал, не разбирая дороги, и, как только достиг барьера, он остановился, перевел дыхание и аппарировал в Хогсмид. Хогвартс-экспресс уже стоял на путях, пуская клубы дыма, готовый вот-вот тронуться. Большая часть студентов уже заняла места. Поттер нырнул в первый вагон и, словно смерч, понесся по коридору, бесцеремонно открывая все двери подряд. Побеспокоенные ученики выглядывали из купе, провожая явно сбрендившего Героя непонимающими взглядами. Удача настигла Поттера только в третьем вагоне. Рон, Невилл, Луна и Джинни расслабленно сидели в купе. Появление в дверях взъерошенного и запыхавшегося Гарри ввергло их в шоковое состояние. Поттер привалился к дверному проему и посмотрел на Рона. Тот выдержал взгляд и даже продемонстрировал ответный вызов. Если сначала Поттеру хотелось просто наорать на Уизли, то теперь от этого желания не осталось и следа. Он просто достал мешочек с галеонами, развязал тесьму и высыпал монеты на рыжую голову. Рон, побагровевший от ярости и унижения, подскочил на ноги и кинулся на Гарри с кулаками, но звонкий голос заставил его замереть. – Рональд Уизли! Сядь! Поттер обернулся. Рядом стояла растрепанная больше обычного Гермиона, направляющая палочку на Рона. Уизли осекся и сел на место. Гарри посмотрел в глаза каждому: Рон злился, Джинни и вовсе была в ярости, Невилл в замешательстве, Луна даже не обернулась, глядя в окно. Поезд тронулся. Поттер оттолкнулся от двери и, едва заметно кивнув Гермионе, удалился. Он слышал, как захлопнулась дверь, потом раздался крик Рона, и тут же стих. Видимо, кто-то наложил на купе заглушающее заклинание. Гарри дошел до последнего вагона и протиснулся в тамбур. Воздух тут был ощутимо прохладнее, но он был этому только рад. Прислонившись лбом к покрытому инеем стеклу, Поттер вздохнул и нарисовал на нем вопросительный знак. Простояв так не меньше часа, он заметно успокоился. Дожидаться прибытия поезда на Кинг-Кросс не хотелось и Гарри аппарировал в Косой переулок прямо из тамбура. *** За то время, что Гарри провел в Хогвартсе, Косой переулок привели в надлежащий вид, и уже ничего, кроме новеньких чистых фасадов, не напоминало о войне, некогда изуродовавшей не только жизни, но и окружающий мир. Его внешнюю сторону. Поттер прошел пару раз вдоль всего переулка, чтобы сориентироваться. Правда, названия и расположение магазинов осталось прежним. «Флориш и Блотс», «Все для Квиддича», «Кафе-мороженое Флориана Фртескью»… даже лавка мистера Олливандера была отремонтирована и принимала посетителей. Гарри немного помялся у входа в магазин Уизли, но войти не решился. Зная свой вспыльчивый характер, он был уверен, что ни к чему хорошему эта встреча не приведет. Бросив еще один взгляд на ярко украшенные витрины, он решительно направился в противоположную магазину сторону. На углу стоял паренек, держащий в руках стопку газет: – Экстренный выпуск! Пожиратели обезврежены! Покупайте! Поттер подошел к парню и протянул сикль. Мальчишка улыбнулся, вручил газету и принялся копаться в мешочке, привязанном к поясу. Гарри пробежался по листовке глазами и решил прочитать ее в более удобной обстановке. К тому же, ему только предстояло решить, что именно он будет покупать в качестве подарков. Он осмотрелся и двинулся в сторону кафе-мороженого. – Мистер, ваша сдача! – окликнул его газетчик. Гарри только лениво махнул рукой, объясняя жестом, что сдачу парнишка может оставить себе. Заняв столик у окна, он заказал шоколадное мороженое с клубничным сиропом и стал дожидаться заказа, развернув перед собой газетный лист. «Обнаружена и обезврежена группа активных приверженников Того-Чье-Имя-Нельзя-Называть!» – прочел Поттер заголовок на передовице. «Накануне вечером специальному отряду авроров удалось обнаружить группу Пожирателей смерти. Операция по захвату была тщательно спланирована главой аврората и прошла так, как и была задумана. Все, входящие в состав группы, доставлены в следственный изолятор Министерства Магии. Ни один аврор в ходе операции не пострадал. Суд над задержанными состоится сегодня вечером. Наши корреспонденты будут внимательно следить за дальнейшими событиями». Далее следовал список фамилий и несколько интервью с аврорами. Гарри пробежался беглым взглядом по строчкам – во время войны все фамилии были на слуху, но их обладатели не входили в ближний круг Волдеморта. Самые ярые его последователи были задержаны на поле боя: авроры не растерялись, чего нельзя было сказать о Пожирателях. Те даже не оказали никакого сопротивления. Впрочем, в Азкабан попали не все. Троих задержанных суд оправдал еще на начальном этапе следствия. Все трое носили гордую фамилию Малфоев. Естественно, тут не обошлось без показаний самого Гарри Поттера. Поттер свернул газету и небрежно сунул ее в карман. Подперев подбородок рукой, он уставился в окно; мысли Гарри вернулись к майским событиям. Он вспоминал, как предоставил свои воспоминания Визенгамоту, о том, как Нарцисса Малфой не выдала его Волдеморту, о том, как они с Люциусом, не обращая внимания на битву искали в царившей сумятице сына, о том, как Гарри вырвал Малфоя-младшего из жадных лап Адского пламени… Этого оказалось достаточно для вынесения оправдания. Остальным задержанным повезло меньше – все были приговорены к заключению в Азкабан. Пожизненно. Без права подачи апелляции и надежды на амнистию. Размышляя о своей роли в послевоенных действиях, Поттер отстраненно наблюдал за мелькавшими за окном магами. Молодые и старые, семейные пары и маги-одиночки, с детьми и без них… волшебники беспрестанно сновали по переулку. Взгляд зацепился за пожилую волшебницу с ребенком, стоящую у входа в кафе. Малыш капризничал, а ведьма пыталась его успокоить. Гарри узнал их. Это были не кто иные, как Андромеда Тонкс и Тедди Люпин. Внутри у Поттера что-то ёкнуло. Он поднялся с места и подошел к выходу, чтобы пригласить их в кафе, попутно делая еще один заказ. Андромеда без колебаний согласилась и прошла вслед за Гарри. Разделась, затем сняла с непоседливого малыша шапку и курточку. Сел, усадив Тедди на колени. Ребенок заерзал, усаживаясь поудобнее. Как раз в это время принесли креманки с мороженым. Малыш резво ухватился за ложечку и принялся ковырять розовые шарики. Мороженное поддаваться не желало. Тедди усилил атаку, но не справившись с ложкой, случайно запустил шарик мороженого в Гарри, попав точно по переночице. Сливочный мусс разлетелся брызгами, заляпав стекла очков. – Ох, Гарри, прости… – принялась извиняться за внука Андромеда. – Ничего страшного! – Поттер рассмеялся. Почему-то, несмотря на досадное происшествие, ему стало так тепло и уютно на душе, что смех показался ему самой естественной реакцией. К тому же Тедди, видимо испугавшись за проделку, покраснел, и его волосы покраснели вместе с ним. Достав палочку, Гарри очистил очки и испачканную мантию заклинанием, затем осторожно извлек ложечку из детской ручонки и принялся сам кормить растерявшегося ребенка. Если сначала крестник вел себя настороженно, то уже после третьей ложечки расслабился и принялся хватать Гарри на рукав мантии. – Он так похож на маму, – прервала тишину Андромеда. – Она была такой же неуклюжей с детства. Гарри с грустью в глазах посмотрел на пожилую женщину. Каково это – пережить собственную дочь, растить собственного внука… Видимо, все мысли отразились на лице Поттера, потому что Андромеда, перехватив его взгляд, продолжила: – Гарри, я знаю, что ты винишь себя в том, что многие не дожили до конца войны… – Но откуда? – Поттер действительно был удивлен ее словами. – Я просто представила себя на твоем месте, – Тонкс сделала небольшую паузу, внимательно изучая лицо Гарри. – Да и портреты нашептали. Не забывай, что твой дом когда-то принадлежал моей семье, и у меня осталась связь с особняком. Кстати, хочу поблагодарить тебя за ремонт, который ты сделал, – она тепло улыбнулась. – Только вот справиться с одиночеством он не помог, – тихо проговорил Гарри, больше для себя, чем для собеседницы. – Гарри, послушай, если ты один, то это не значит, что ты одинок. Поверь, я уже достаточно давно живу на свете и знаю, что это на самом деле так. Стоит присмотреться повнимательнее, и серые краски расползаются, уступая место ярким и сочным цветам. – Пожалуй, вы правы, но с моим зрением долго присматриваться вредно, – он усмехнулся в кулак. – Что за пессимизм? Пойми, если солнце спряталось за облаком, это не значит, что его нет. Просто нужно какое-то время. Ты обязательно встретишь девушку, с которой никогда не будешь чувствовать себя одиноким. Может быть, не сегодня, но это обязательно произойдет. У тебя масса поклонниц. Только не ошибись с выбором. Гарри уставился в окно. Мимо прошел какой-то человек и его силуэт показался Поттеру смутно знакомым. – Да, наверное так и будет, но как не ошибиться? Я только раз считал, что поступаю верно, но в итоге оказывалось, что снова ошибся. – Когда встретишь свою единственную и неповторимую, как бы пафосно это не звучало, ты поймешь это. Позволь выбирать сердцу, а не разуму. Идеальных людей нет, у всех свои достоинства и свои недостатки, нужно просто научиться принимать их такими, какие они есть. – Спасибо, – Поттер посмотрел в глаза Андромеды. – Не за что, мой мальчик. Я рада, что встретила тебя сегодня, но нам пора, – Гарри посмотрел на Тедди, который сладко спал на руках бабушки. Личико было вымазано мороженым, ресницы слегка подрагивали, а волосики стали ярко-розовыми. Точно такими же, как и у его мамы. Гарри ласково провел по ним рукой, затем помог Андромеде его одеть. Проводив их до выхода, он вернулся за свой столик: он так и не решил, что подарить Дадли, Гермионе, профессору МакГонагалл и ее подруге, с которой предстоит провести рождественские каникулы. Мороженое уже растаяло. Гарри отодвинул от себя креманку, взял в руки ложечку и принялся вертеть ее. «Что же подарить Дадли?» Словно отвечая на немой вопрос, неподвижная до этого змейка на ложечке подмигнула. «Стела? Хм… действительно, можно купить что-нибудь для нее», – Гарри осмотрелся по сторонам и, убедившись, что никто не обращает на него внимания, обратился к змейке: – И что же ты предлагаешь? – слова давались с трудом, разговаривать с настоящими змеями у Гарри почему-то получалось легче. – Кольцо… – тихое шипение в ответ. – Уверена? Сомневаюсь, что Стеле может понравиться быть окольцованной… – Магичес-с-с-ское кольцо… понравитс-с-с-ся… – Ну, раз ты так уверена… спасибо. Гарри провел по змейке пальцами и, отложив ложечку, поднялся, надел мантию и, оставив на столе несколько монет, вышел на улицу. Ювелирная лавка нашлась в трех домах от кафе. Внутри никого, кроме продавщицы, – молоденькой девушки лет двадцати с толстой русой косой, перекинутой на плечо, – не было. Поттер подошел к прилавку и пробежался взглядом по представленному товару. – Чем вам помочь? Ищите подарок для девушки? – защебетала продавщица. – Ммм… можно и так сказать, – Гарри тихонько фыркнул – ну не говорить же, в самом деле, что нужно кольцо для змеи. – Могу предложить вот эти серьги, – девушка проворно вынула на прилавок коробочку с серебряными серьгами. – Не подходит? К стати, к ним в комплект идет вот этот замечательный браслет, он меняется в зависимости от того, что надето на хозяйке. Серьги кстати, тоже могут изменяться, подстраиваясь под вкус обладательницы. Отличный подарок! «Хм, может, Гермионе подарить комплект? Не книгу же ей дарить… каждый раз одно и то же. Недоело. Пора удивлять!» – Хорошо, сколько стоит этот комплект? – Триста пятьдесят галеонов, – девушка смутилась, назвав такую цену. – Но если вы приобретете у нас еще и кольцо, то все вместе обойдется вам в триста семьдесят… – А у кольца какие… свойства? – Есть разные. Какой вам нужен размер? Гарри представил себе Стелу и пожал плечами. – Не беда! Вот эти три кольца, – продавщица положила на прилавок три серебряных колечка, – принимают тот размер, который нужен. Так что не ошибетесь. Поттер рассмотрел каждое из предложенных колец: достаточно массивный перстень с крупным бледно-голубым топазом он отверг сразу; два оставшихся представляли собой тонкие серебряные колечки. Наконец, остановив свой выбор на том, что состояло из множества тончайших нитей, хитро переплетенных между собой, он обратился к девушке: – Заверните, пожалуйста. Только кольцо отдельно. Получив два свертка, Гарри расплатился и покинул лавку. «Осталось решить, что купить МакГонагалл и ее подруге…» Задача оказалась для Гарри практически неразрешимой. К тому же все усложнялось тем, что МакГонагалл являлась его директором, и неправильно выбранный подарок мог сыграть злую шутку, а с подругой директора все обстояло куда сложнее – Гарри даже представить себе не мог, какой подарок способен заинтересовать незнакомую женщину. Он даже не знал ее возраста, не говоря уже об интересах. В итоге он решил, что просто купит красивые декоративные свечи для незнакомки, а насчет подарка директору посоветуется у этой самой женщины. Через час все подарки были куплены, и Гарри отправился в почтовое отделение Косого переулка, чтобы отправить сов Дурслям и Гермионе. В крохотном помещении почты он приобрел два чистых пергамента и уселся за один из столов. Пожевав кончик пера, он принялся писать письмо Дадли. «Привет, Большой Ди! Несмотря на то, что мы не увидимся на этих каникулах, я решил, что некрасиво будет оставить тебя без подарка. Как там Стела? Надеюсь, еще жива и здорова, потому что подарок имеет отношение к ней. В маленьком свертке находится кольцо. Как сказала одна из ее сородичей, оно должно прийтись ей по вкусу. Только не вздумай сам надевать его на Стелу. Просто положи его в аквариум. Она сама должна его найти и надеть. Напиши потом, как все прошло. Счастливого Рождества! Гарри P.S. Во втором свертке подарок для тети Петунии. Это не просто пустая тетрадка, какой может показаться на первый взгляд. На самом деле, это кулинарная книга. Чтобы ей воспользоваться, нужно открыть ее и назвать то блюдо, которое хочешь приготовить. Можно просто перечислить имеющиеся продукты, и книга сама предложит все подходящие рецепты. Надеюсь, твоей маме понравится…» Поттер перечитал письмо и запечатал в конверт. Как только он это сделал, на стол села сова и протянула лапу. Гарри привязал оба свертка и письмо. Наложил водоотталкивающие чары и обратился к птице: – Тисовая улица, дом номер четыре. Дадли Дурслю. Пернатый почтальон сорвался с места и вылетел в неприметное окошко под потолком. С письмом Гермионе дело шло сложнее. Поттер просто не знал с чего начать. Как обратиться к подруге, с которой не разговаривал почти два месяца? Писать ли от кого это подарок? После долгих раздумий Гарри пришел к выводу, что лучше написать безличное письмо. Гермиона девушка умная и догадается обо всем сама, а вот Рон вряд ли. В том, что Рон прочитает письмо, Поттер почти не сомневался. Он сменил перо на самопишущее и, установив режим «строго», начал диктовать: «Привет. Хочу сказать спасибо за то, что ты есть и поблагодарить за отважные действия. И за то, что ничего не рассказала нашему большому другу. С Рождеством! P.S. Сова оплачена» “М-да, не густо…» Вторя сова уже сидела на столе, дожидаясь работы. Гарри привязал посылку и прошептал: – Нора Уизли, Гермионе Грейнджер. Птица ухнула и поднялась к потолку. Поттер заплатил за услуги и вышел из здания почты. На улице уже стемнело, повсюду зажглись фонари и разнообразные гирлянды в витринах, дарящие прохожим предчувствие праздника. *** Мучительно долгий день, насыщенный событиями, наконец-то подходил к концу. В голове Поттера роились мысли, всплывали отдельные отрывки произошедшего утром, но разговор с Андромедой Тонкс принес с собой какое-то успокоение. Было в этой женщине что-то такое, что заставляло верить ей беспрекословно, и все те доводы, которые Гарри пытался призвать к своей защите, таяли, оставляя лишь тонкую пленку горечи. А Тедди? Забавный малыш, заставивший Поттера рассмеяться… он уже не помнил, когда смеялся последний раз… вот так открыто и искренне, только потому, что ему хотелось смеяться. Гарри брел по заснеженному Косому переулку. В окнах квартир, расположенных над магазинчиками горел мягкий свет, в витринах весело перемигивались цветные огоньки гирлянд, кружились маленькие зачарованные феи, сыпля золотистую пыльцу. Маги спешили по своим делам, не обращая внимания на медленно вышагивающего парня. Мимо проехала карета запряженная фестралом, обрызгав Гарри талым снегом. Поттер остановился и, отойдя подальше от мостовой, задрал голову: пушистые хлопья снега кружили в свете фонарей и мягко падали на лицо. Почему-то ему нестерпимо захотелось высунуть язык и попробовать эти снежинки на вкус, Гарри казалось, что они должны быть сладкими, словно мороженое. Он уже готов был пойти на поводу своих странных желаний, когда его внимание привлек слабый стон, донесшийся откуда-то сзади. Гарри обернулся. Арка, ведущая к «Дырявому Котлу», была слабо освещена светом фонаря, стоявшего в глубине двора. Слабый свет неровно скакал по части каменной стены, отбрасывая неверные тени; на первый взгляд ничего особенного. Пусто. Поттер опустил взгляд и заметил темное пятно у правой стены, за небольшим выступом. Стон повторился. Ноги почему-то стали ватными, но внутри все вопило, что надо помочь. Гарри двинулся вглубь арки: темное пятно оказалось человеком. Незнакомец лежал сжавшись в комок и обхватив голову руками, будто защищая от удара. Поттер присел рядом и положил руку на плечо лежащего в снежном месиве человека. – Мистер, с вами все в порядке? – в том, что это мужчина сомнений не возникало. Ответа не последовало, только тело под ладонью Поттера слабо дрогнуло, будто от боли. Гарри склонился ниже… и его окутал легкий аромат кислых зеленых яблок. Поттер тряхнул головой: «Откуда тут могут быть яблоки?» – Мистер, вам помочь? – Гарри повторил попытку прояснить ситуацию. Никакой реакции. Поттер легонько сжал ладонь – ничего. Перевернув незнакомца на спину, Гарри достал палочку и осветил лицо слабым люмусом. – Ничего себе! – прошептал он и тихонько присвистнул. Все лицо парня было покрыто грязью и запекшейся кровью: венка на виске вздулась и слабо пульсировала, правая скула сильно опухла, ресницы слиплись, губы плотно сжаты, из уголка рта сочилась тонкая струйка крови. – Бедолага. И как же ты вообще выжил? Тебя же, похоже, ногами били… Сейчас, потерпи немного, – Поттер полез в карман, чтобы достать платок и умыть избитого. – Как же тебя в Мунго перенести? Аппарировать? Перехватив голову пострадавшего поудобнее, Гарри нащупал во внутреннем кармане тряпицу и, поспешно вынув руку, встряхнул платок. Маленький стеклянный шарик, блеснув в слабом свете, покатился по земле. Реакция ловца сработала немедленно: свободной рукой Поттер ловко поймал стекляшку и тут же ощутил до тошноты знакомый рывок в районе пупка. Грубый удар о камень встряхнул Гарри и его нечаянного спутника. Шапка с незнакомца слетела, и по пропитанной кровью мантии легкой волной рассыпались светлые пряди. Поттер замер…

Глава 6 — Только мне могло так повезти перед Рождеством… — выдохнул Гарри. — И что теперь с тобой делать, Малфой? Рука Драко странно дернулась, а затем снова обмякла. Поттер оглянулся по сторонам: выложенная массивными гранитными плитами дорожка, на которой они оказались, вела к двухэтажному особняку, выкрашенному в бежевый цвет. По всему периметру первого этажа тянулась открытая веранда, крышей которой являлся балкон, поддерживаемый клонами. Чердачный этаж скрывался под односкатной крышей с тремя слуховыми окнами. Вдоль дорожки на изящных кованых ногах возвышались фонари, мягко разгоняя темноту. В окне второго этажа мелькнул неясный силуэт. Спустя минуту дверь открылась и на крыльце возникла женская фигура, закутанная в пуховую шаль. — Мистер Поттер, это вы? – слова были произнесены негромко, но царившая вокруг тишина сделала их вполне четкими. — Да, мисс… — Миссис, — машинально поправила его женщина. — С вами все в порядке? Посему вы не идете в дом? Тут довольно холодно, — зябко поежившись от порыва ветра, женщина посильнее укутала плечи в шаль. — Миссис, мне нужна помощь… тут со мной один человек… — Что произошло? — в голосе появились тревожные нотки, и женщина торопливым шагом направилась к Поттеру. — Что с ним? — Кажется, его избили… Я не знаю насколько серьезны повреждения… — Достаточно объяснений, — мягко прервала она сбивчивые объяснения Гарри. Ловко выудив свою волшебную палочку из рукава, женщина принялась шептать заклинания. Вокруг Драко вспыхнуло зеленоватое свечение и тут же померкло. После секундной паузы прозвучало следующее заклинание, еще более длинное, вызвавшее похожий эффект, однако свечение на этот раз было светло-сиреневым, почти белым, со слабо потрескивающими в воздухе искорками. Поттер несколько минут наблюдал за действиями незнакомой женщины. Наконец, она спрятала палочку обратно врукав и обратилась к Гарри: — Вы сможете донести его до дома? — Думаю, да, — Гарри даже кивнул для убедительности. — Будьте осторожны, пожалуйста. Позвоночник практически не пострадал, но все же… аккуратнее. Гарри осторожно просунул руки под безвольное тело и, опершись на одно колено, поднялся на ноги. Женщина шла рядом, бережно придерживая голову Малфоя. На последней ступеньке Поттер споткнулся, но сумел удержать равновесие. Незнакомка открыла дверь, впуская в дом Поттера и его странного спутника. Как только они оказались в уютно тепле дома, женщина трансфигурировала полку для обуви в подобие кушетки и жестом попросила положить на нее пострадавшего. Когда Гарри выполнил указание, она снова принялась шептать заклинания. Время от времени Драко вздрагивал, иногда даже тихо постанывал, но глаз не открывал. Гарри заворожено наблюдал за действиями незнакомой женщины. — Тинки! В холле появился домовик, одетый в бархатную повязку с золотой тесьмой по краю. Похоже, что когда-то это были шторы. — Принеси из аптечки два флакона: красный и прозрачный с голубым зельем; миску с теплой водой и махровое полотенце. С тихим хлопком Эльф исчез, но уже через несколько секунд появился, держа в лапках все, о чем его просили. — Зелья давай мне, а полотенце смочи водой и протри лицо этого человека. Эльф покорно принялся выполнять указание. Как только кровь и грязь были аккуратно смыты домовиком, женщина откупорила красный пузырек и, придерживая голову Малфоя, влила содержимое в рот. Второй флакон постигла та же участь. — Тинки, — снова обратилась она к эльфу, - нужна заживляющая мазь. Домовик снова не заставил себя ждать, явившись через считанные секунды, держа в лапках плоскую баночку с винтовой крышкой. ОН незамедлительно передал ее хозяйке и стал ожидать новых указаний. В баночке оказалась густая мазь желтоватого цвета с неприятным резким запахом. Женщина зачерпнула ее пальцами и нанесла на подбородок, опухшую скулу и рассеченную бровь. Затем, очистив руки заклинанием, она снова направила палочку на пострадавшего. Раздался тихий хруст, и опухоль на переносице стала спадать буквально на глазах. — Отнеси его в гостевую спальню, — на это раз голос показался уставшим. Гарри послушно шагнул к кушетке, но женщина остановила его: — Не нужно. Эльф справится сам. Пойдемте, я покажу вашу комнату, а затем мы выпьем чая и познакомимся. Кстати, меня зовут Клементина Джонс. — Очень приятно, — вежливо ответил Гарри и последовал за Клементиной. Они поднялись на второй этаж по широкой лестнице кремового мрамора с такими же перилами, свернули направо и прошли вглубь коридора, остановившись у третьей по счету двери. — Это ваша комната, Гарри. Думаю, дверь в ванную вы сможете найти сами. Полотенце, щетку и все прочее необходимое найдете в шкафчике. Располагайтесь. Я буду ожидать вас внизу, — Клементина ласково похлопал Гарри по плечу, улыбнулась и ушла. Поттер прошел в комнату. Самая обычная спальня: кровать с балдахином, массивный платяной шкаф, уютное на вид кресло, журнальный столик, пара торшеров, тумба. — Винки. Эльфийка появилась незамедлительно. — Слушаю, хозяин. — Ты можешь перенести мои вещи из Хогвартса? — Да, сэр! — она поклонилась и исчезла. — Я же даже не успел сказать, что у меня комната теперь в западной башне… — растерянно пробормотал Поттер в пустоту. Сундук с вещами появился неожиданно. Гарри даже чуть не споткнулся об него. Самой Винки не было. Пожав плечами, Поттер принялся разбирать вещи. Как только он закончил, в комнате возник Тинки и сообщил, что чай готов. Гарри настолько вымотался за прошедший день, что сейчас мог мечтать только о горячей ванне и крепком сне. Но было бы невежливо отказываться от приглашения к чаю, да и к тому же у него было несколько вопросов к миссис Джонс. Поэтому было принято решение спуститься в гостиную. — Я подумала, что вы должно быть голодны? — Ммм… — Гарри прислушался к себе. — Да, не отказался бы от ужина. — В таком случай пройдем в столовую. На столе уже было накрыто. От ароматных запахов, наполнивших небольшое помещение, желудок Поттера громко заурчал, а рот наполнился слюной. Только сейчас он понял насколько голоден — завтрак не удался, а на обед была всего одна креманка мороженого. Так что картофельная запеканка с отбивной была сейчас как нельзя кстати. Гарри сел за стол и принялся с аппетитом поглощать предложенную еду. Клементина не обращала на него никакого внимания, лишь негромко отдавала распоряжения домовику. Когда же Поттер насытился, его отвели в другую комнату: весьма просторную гостиную с парой кресел, диваном, чайным столиком и книжным шкафом во всю стену. В общем, ничего лишнего, все так, как и должно быть в гостиной. Клементина заняла одно из кресел, Гарри последовал ее примеру и удобно устроился в кресле напротив. Только теперь он получил возможность внимательнее рассмотреть новую знакомую: приятная женщина средних лет, кожа лица гладкая, лишь почти незаметная сеточка морщинок вокруг глаз, темные волосы слегка тронутые сединой собраны в аккуратный пучок. — Вижу, у вас есть вопросы ко мне? —Да, — Гарри немного смутился. — Вы так ловко и уверенно приводили Малфоя в порядок… мне показалось, что вы делаете это не первый раз… — Вы правы. Я много лет отработала в клинике св.Мунго в качестве медсестры. Затем была вынуждена оставить свою работу по состоянию здоровья. Но навыки остались, да и знания никуда не делись. Кстати, вашему другу повезло, что у меня есть опыт — еще одного перемещения он мог не выдержать. — Все так серьезно? — Гарри решил не обращать внимания на то, что Клементина назвала Малфоя его другом, хоть и поморщился при этих словах. — У него множество переломов и трещин, столько же, а то и больше, ссадин и царапин. Ощутимая кровопотеря и, вероятно, сотрясение мозга. Сейчас с ним Тинки. Он сообщит, когда ваш друг придет в себя. — Да не друг он мне, — беззлобно отозвался Гарри. Мы с первого курса не ладили. И вообще… он еще та заноза в… — последнее слово он благоразумно умолчал, виновато посмотрев на Клементину. — Вы очень благородны, — после небольшой паузы ответила женщина. — Не каждый решился бы помогать недругу. — Честно говоря, я не знал кто это до того самого момента, когда поспешно схватился за порт-ключ. Кстати, хочу принести извинения за хлопоты. — Не стоит. Пустое. В гостиной повисла тишина. Гарри устало откинулся на спинку кресла, сжал в ладонях чашку мятного чая и уставился в камин, наблюдая за пляшущими там языками пламени. «И почему мне так везет на приключения? Ни одного года не прошло спокойно, а этот и вовсе бьет все рекорды. Сначала с друзьями поссорился. Теперь вот снова жизнь Хорьку спас. И ведь что странно — получаю от этого удовольствие…» — он слегка удивился последней мысли, но не смог найти ничего, чтобы опровергнуть это неожиданное признание самому себе. — Еще чаю, Гарри? — вежливо поинтересовалась Клементина. — А? Нет, спасибо. Скажите, а вам не скучно тут одной? — Порой бывает не то, что бы скучно… скорее грустно. — ??? — Просто я помню этот особняк в лучшие времена, когда тут жили дети Минервы, — легкая мечтательная улыбка коснулась губ миссис Джонс. — У Минервы… ой, простите, у профессора МакГонагалл есть дети? — Гарри никогда не задумывался над этим вопросом. — Конечно. Но она была вынуждена отправить их в Штаты, когда в Англии начались первые нападения пожирателей. Вас еще и не было тогда. А потом Луиза и Марк решили остаться там и, надо сказать, неплохо обустроились. Минерва осталась тут одна и попросила переехать к ней. И не скучно и за особняком есть кому приглядеть. — Ааа… — многозначительно протянул Гарри. В окно постучали. Гарри и Клементина обернулись на звук. На подоконнике, по ту сторону чуть подмерзшего стекла, сидела сипуха. Миссис Джонс взмахом палочки открыла окно, впуская пернатого почтальона внутрь. Сова устремилась к Поттеру. Пока тот отвязывал конверт, больно ущипнула его за палец. Гарри зашипел, но больше ничем не выдал своего недовольства птицей. «Привет, Гарри! Спешу поздравить тебя с наступающим Рождеством! Спасибо за подарки! Мама в восторге! Да и нам с папой пришлись по вкусу блюда, которые мы уже успели попробовать. Правда, отец не знает, по каким именно рецептам они приготовлены… Стелле подарок тоже пришелся по вкусу. Она заметила его еще до того, как он оказался в ее аквариуме, и сама приподняла кончик хвоста, позволяя надеть кольцо. У меня тоже есть для тебя подарок, но ты говорил, что в вашей школе не работает техника, да и сова не смогла бы унести его. Поэтому, буду с нетерпение ждать твоего возвращения к нам, чтобы подарить его. [align=right]Еще раз с Рождеством, Гарри! Дадли. [/align] Все то время, пока Гарри читал письмо, Клементина пристально наблюдала за тем, как на его лице появлялась улыбка. Как только письмо снова было вложено в конверт, она обратилась к Поттеру: — Приятные вести от друзей? Улыбка тут же покинула лицо Гарри. — Это не совсем друг. Это мой кузен-маггл. А вот друзей у меня, похоже, совсем не осталось. — Что же должно было случиться. Чтобы у такого человека как вы, Гарри, не осталось друзей? Гарри поднял грустный взгляд на собеседницу, задержал его на несколько секунд, решая, стоит ли рассказывать, и не найдя ни одного веского аргумента против, приступил к повествованию. Наверное, он уже давно ждал того момента, когда рядом окажется человек, способный просто выслушать его, не читая морали и не давая советов. За последующие два часа он как на духу рассказал абсолютно незнакомой женщине все, начиная с момента, когда от его руки пал Темный Лорд. О том, какими изнурительными были для него приемы и похороны, о том, как впервые почувствовал укол вины перед теми, чьих родных не смог уберечь… о сложных взаимоотношениях с родственниками-магглами, о ссоре с друзьями, о Джинни, которая уже была совсем другим человеком. О Хогвартсе, который стал каким-то пустым и чужим, о том, что ему постоянно чего-то не хватает там, в стенах замка… и это не отсутствие друзей – ведь чувство потери не покидает его с самого первого дня учебы. — И в довершение всего Малфой свалился на мою голову. Ни раньше, ни позже. А я не мог бросить его там, в раке, — на этих словах Поттер выдохся и замолк, вертя в руках давно опустевшую кружку. Тишину нарушил появившийся в комнате Тинки: — Мистер пришел в себя, — пропищало существо и во все глаза уставилось на хозяйку, ожидая дальнейших распоряжений. — Занимайся своими делами. Если понадобишься, позову, — мягко ответила миссис Джонс. — Гарри, я пойду удостоверюсь, что все в порядке. Составите компанию? Гарри ненадолго задумался, затем встал из уютного кресла, давая понять, что готов идти. Однако дошел он только до двери комнаты, где находился Малфой. Войти внутрь вслед за Клементиной он не решился и застыл на пороге, глядя в щель неплотно закрытой двери. Он молча наблюдал за тем. Как миссис Джонс подошла к кровати, на которой поверх покрывала лежал его школьный недруг, укрытый пледом. Лицо выглядело заметно лучше. Хотя и оставалось опухшим; под правым глазом багровел синяк, веки были прикрыты, но тем не менее было видно, что Малфой не спит. — Мистер Малфой, меня зовут Клементина Джонс. Я колдомедик. Вы меня слышите? — тихим голосом осведомилась она и, получив легкий кивок в ответ, продолжила: — Вас что-то беспокоит? Как вы себя чувствуете? — Голова, — коротко выдохнул Драко. Он попытался приоткрыть глаза, чтобы понять где находится, но даже это простое действие причинило ему нестерпимую боль. — Вас сильно избили, но сейчас вам уже ничего не угрожает. Однако рекомендую вам не вставать с постели. Мой домовик будет давать вам все необходимые зелья, а утром я снова навещу вас. Малфой лишь чуть сильнее сомкнул веки, давая понять, что смысл сказанного ему понятен. Тут же в комнате появился Тинки с несколькими пузырьками в лапках. Клементина лишь убедилась в том, что все необходимые зелья есть в достаточном количестве и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Гарри все еще был там. — Сейчас его лучше не беспокоить, но если хотите сказать ему пару слов, можете войти. — Пожалуй воздержусь. Не думаю, что он будет счастлив меня видеть… ну или слышать… — Тебе виднее, — согласилась миссис Джонс. — В таком случае предлагаю лечь спать, а завтра решим, что будем делать с твоим другом дальше. *** Сон долго не шел к Гарри. Стоило ему сомкнуть веки, как на обратной их стороне вырисовывалась полутемная арка со скорчившимся от боли Малфоем. И как бы Поттер не пытался увести мысли в другое русло, у него ничего не получалось — даже сейчас, зная, что ничего не угрожает жизни этого «слизеринского хорька», Гарри не мог оставить его там. Вот уже второй раз за последний год он спасает жизнь Драко. Почему? Гриффиндорское благородство? Или это что-то другое? Гарри попытался представить на месте Малфоя кого-то другого. Там, в подворотне. Например, Петтигрю. И пришел к неутешительному выводу, что безо всяких угрызений совести прошел бы мимо. Значит, все-таки имеет значение кому спасать жизнь? Таким образом, Гарри пришел к выводу, что дело не в гриффиндорском благородстве, а вот в чем именно понять не успел – все-таки погрузившись в такое желанное и приятное царство Морфея. *** Утро ноого дня встретило Драко болью во всех суставах. Это он понял еще до того, как попытался разлепить веки. К неприятной ноющей боли добавилось еще и воспоминание вчерашнего вечера. Он, наследник древнего рода, Драко Люциус Малфой, решил накануне посетить Косую аллею с одной лишь целью – снять небольшую сумму денег на текущие расходы со своего собственного счета в Гринготтс. И это ему удалось. Но вот дальше воспоминания становились весьма странными, клочковатыми: люди в обыкновенных черных мантиях, язвительные комментарии, нелепые оскорбления, удар. Затем только алая пелена перед глазами и ощущение постоянно нарастающей боли. Потом... потом приятное воспоминание о том, что рядом кто-то надежный… и снова пустота. Затем приятная женщина, вкус костероста на губах, домовик в красной повязке с золотыми кисточками, уютное тепло пухового одеяла… «Стоп. Откуда у меня пуховое одеяло? У maman аллергия на пух. Значит, я не дома? Любопытно… надо попробовать открыть глаза...» — подумал Драко. Одновременно с этой мыслью он почувствовал чье-то присутствие — цепкий пытливый взгляд. Очень знакомое, но какое-то позабытое ощущение. Попытки вспомнить что-то конкретное ни к чему не привели, и Драко все-таки решил разлепить веки. На несколько секунд им овладела паника — свет из окна был слишком ярким, а предметы в комнате не имели четких очертаний. Однако вскоре предметы стали четкими, и Малфой смог разглядеть окружающую его обстановку: самая обыкновенная спальня. Кровать с балдахином, тумба с ночником, прикроватный столик, заставленный колбочками и пузырьками с зельями, окно. Кресло, в котором сидит та милая женщина. В другом кресле сидит Поттер, за его спиной массивный платяной шкаф, картина с веселеньким пейзажем на стене… «И снова стоп! Как Поттер?!» — Драко резко вернул взгляд второе кресло, и это простое движение заставило его зашипеть от боли, вступившей в правый висок, и зажмуриться. — Доброе утро, мистер Малфой, — раздался тот самый приятный женский голос, который Драко смутно припоминал среди событий вчерашнего вечера. — Как вы себя чувствуете сегодня? Драко молчал. Он еще раз попытался восстановить в памяти вчерашний вечер и понять, какое отношение ко всему этому может иметь Поттер. Ничего не вышло, и Малфою оставалось лишь утешать себя мыслью, что это была лишь галлюцинация. Набравшись смелости, он вновь открыл глаза. Перед ними снова поплыл туман, но через пару секунд из него выплыло обеспокоенное лицо склонившейся над ним женщины. — С вами все в порядке? Вы можете говорить? — словно сквозь толстый слой ваты до него донесся тихий встревоженный голос. — Да, могу говорить, — хрипло отозвался Малфой и заметил, как тревога тут же покинула карие глаза женщины. — Вот, выпейте это, — Клементина поднесла к губам Драко пузырек с обезболивающим. Малфой послушно выпил содержимое, хотя и поморщился. — Сейчас боль должна отступить. Миссис Джонс склонив голову наблюдала за тем, как лицо Драко расслабилось, исчезла складка между бровей. Затем она приложила тыльную сторону ладони ко лбу Малфоя, удовлетворенно кивнула и отошла в сторону, открывая взгляду Драко то самое кресло, где ему чуть ранее привиделся Поттер. Только вот Поттер действительно был в кресле и никуда анне делся. Более того, он еще и улыбался, а это совершенно сбивало Малфоя с толку. — Миссис, простите, кто этот человек? Клементина проследила за испуганным взглядом Драко. Гарри тихонько фыркнул. — Ты не свихнулся, — наконец решил заговорить он. — Это действительно я, твой школьный кошмар… — Гарри закатил глаза и усмехнулся. — Так уж случилось, что именно я наткнулся на тебя вчера… — Ты знал… — Драко прищурился, изучая реакцию Поттера. — Что я знал? — улыбка покинула лицо Гарри. — Что я буду там, что на меня нападут! — Драко повысил голос. Где-то внутри него зародилась и тут же стремительно начала расти паника. — Малфой, что ты хочешь этим сказать? Что это я устроил нападение на тебя? Ты в своем уме?! Зачем бы мне это было нужно? Если бы я хотел твоей смерти, я бы отпустил твою руку еще тогда… в Хогвартсе… — последние слова Поттер произнес шепотом и, отведя взгляд, тяжело сглотнул образовавшийся в горле ком. Драко замолчал. Взгляд стал каким-то затуманенным, отстраненным. Малфоя словно ударили хлыстом по кровоточащему рубцу. Наверное. Он бы мог даже поклясться. Что вновь почувствовал, как языки адского пламени облизывают полы его мантии. Снова пережил тот кошмар… Из воспоминаний его вывело легкое касание к плечу. Драко тряхнул головой, избавляясь от наваждения, и сфокусировал взгляд на миссис Джонс, протягивавшей ему очередное зелье. Молодые люди так были увлечены друг другом, что не заметили ни того, как она вышла из комнаты, ни того, как снова вернулась в комнату. Драко вновь послушно выпил содержимое пиалы, — на этот раз это был самый обычный бульон, — и перевел задумчивый взгляд на Потера… «Какого черта ты вечно врываешься в мою жизнь именно тогда. Когда это совершенно не входит в мои планы?» — отстраненно подумал Малфой под воздействием изучающих его зеленых глаз. «Какого Мерлина именно я оказываюсь радом, когда требуется спасение твоей жизни, и все мои планы летят к чертям?» — словно в ответ подумал Поттер и отвел взгляд от пронзительных серых глаз. — Поттер, зачем ты это сделал? — выдержав длительную паузу, Драко все же задал волновавший его вопрос. — Сделал что? — вполне оправданно уточнил Поттер. — Спас меня… и перенес сюда, — тихо пробормотал Малфой. — Кстати, где мы? — Это поместье МакГонагалл. Я планировал провести тут в одиночестве рождественские каникулы… — почему-то разоткровенничался Гарри. — А спасал я избитого незнакомца. Да и переносить сюда даже не думал – сработал рефлекс ловца, и я схватился за выпавший из кармана порт-ключ. — Ах. Вот оно как, - с тенью какой-то обиды протянул Малфой. — Значит, спасать конкретно меня и в правду не входило в планы великого Гарри Поттера! И это лишь мое счастье, что Герой не знал, кого спасает… — в голосе появились надменные, даже издевательские нотки. — Не передергивай, Малфой. Я не виноват, что именно мне снова выпала честь спасать твою слизеринскую… — Гарри на мгновение замялся, выбирая слово, но глянув на Клементину, невольно ставшую свидетельницей их перепалки, сбавил тон и закончил: — шкуру! — Ну и прекрасно! Значит, я могу вернуться назад и подождать, когда меня спасет кто-то более сговорчивый! — Если хочешь знать, Малфой, — выпалил разгоряченный Поттер, — я всю ночь думал о тебе! И пришел к выводу, что все равно спас бы тебя! Даже если бы знал с самого начала, что это ты! А впрочем, ты прав! Я в твои няньки не нанимался. — Гарри буквально вылетел из комнаты. — Вот и прекрасно! — Драко попытался встать с кровати, но у него ровным счетом ничего не получилось. Тело отказалось слушаться. — Вы куда-то собрались? — Клементина изучающее посмотрела на Малфоя. — Домой, — растерянно ответил Драко. — Там сейчас никого нет, а особенно всяких гриффиндорцев… — уже без особой злости пробормотал он. — Вы слишком слабы и нуждаетесь в присмотре еще как минимум неделю. Поэтому я просто не имею права отпустить вас, тем более зная, что дома за вами присмотреть некому. В последствии Драко не смог объяснить даже самому себе почему перестал пытаться встать, даже напротив, покорно расслабился. Пожал плечами и закрыл глаза. Нестерпимо хотелось спать.

Глава 7 Не замечая ничего вокруг, Гарри пронесся по коридору второго этажа, в несколько прыжков преодолел мраморную лестницу и холл, оказавшись в прихожей, машинально схватил свою мантию и выскочил на улицу. За ночь на гранитные плиты дорожки намело снег, и бегущий на всех парах Поттер поскользнулся на полированном камне. Попытка удержать равновесие ни к чему не привела, и он, подсекая сам себя, завалился на бок и рухнул в сугроб. Насыпавшийся за шиворот снег обжег кожу, но, несмотря на это неприятное происшествие, Гарри так и остался лежать неподвижно, глядя в нависшее серое небо сквозь падающие хлопья снега. Нахлынувший в спальне Малфоя приступ злости отступил. Только когда холод начал пробирать до костей, Поттер пошевелил замерзшими пальцами и поднялся на ноги. Правая нога неприятно ныла в том месте, куда пришелся удар о каменную плиту дорожки. Потоптавшись немного на месте, и решив, что никаких серьезных повреждений нет, Гарри направился к дому. Однако возвращаться внутрь не хотелось. Прихрамывая и держась за перила, он пошел по веранде. Деревянный пол приятно поскрипывал при каждом шаге. Гарри шел мелкими шагами и смотрел исключительно под ноги, опасаясь снова поскользнуться и упасть. Взгляд уперся в металлическую ножку, принадлежащую, как выяснилось, уличным качелям, стоящим на веранде с обратной стороны дома. Ноющая боль в ноге усилилась, и Поттер принял решение передохнуть, к тому же подушки, лежащие на сидении качели, выглядели весьма уютно. Гарри осторожно присел и, откинувшись на спинку, прикрыл глаза. Кончики пальцев начало неприятно покалывать от мороза, несмотря на то, что Гарри надел перчатки. Пришлось лениво приоткрыть глаза. Увиденное заставило Поттера замереть на несколько секунд: футах в двадцати от дома посреди заснеженных гор цвел великолепный сад. Гарри зажмурился, тряхнул головой и осторожно приоткрыл один глаз. Причудливое видение не исчезло. Завороженный прекрасным пейзажем он легко поднялся с качели и направился к несомненно райскому уголку. Ему казалось, что с каждым шагом оазис будет отдаляться, но расстояние сокращалось так, как тому и положено было быть. И вот уже стало отчетливо видно, как крупные снежинки тают, долетая до границы, хранящей под собой магию. Наверное, Поттеру следовало уже давно привыкнуть к тому, что волшебство действительно существует, что нет почти ничего невозможного, и он сам является неотъемлемой частью магического мира, но все же он до сих пор, словно ребенок, удивлялся всему, что казалось ему необычным. Например, этот изумительный сад с сочной зеленью и аллей цветущих яблонь, в ветвях которых порхали птицы. В голове, будто одна из этих чудных птиц, порхнула мысль о том, что Гарри просто необходимо оказаться там… за гранью, и он робко протянул руку. От пальцев пошла мелкая рябь, и Гарри смело шагнул вперед. Купол всколыхнулся от вторжения, но недовольства магия не проявила. Наоборот, мягко сомкнулась за спиной, словно принимая мага в объятья. Теплый воздух опалил порозовевшие от мороза щеки и обжег легкие, когда Гарри жадно вдохнул аромат весны. Поттер задрал голову, разглядывая низкое небо, в котором непременно должно было сиять золотистое солнце, делающее краски окружающего пейзажа такими сочными и яркими. Но солнца не было. Только крупные хлопья снега исчезали, не долетев до земли. Очарованный невероятностью всего происходящего Гарри только сейчас понял, что не сдвинулся ни на шаг после того, как пересек границу волшебного купола и ступил на мягкий травяной ковер. Обернувшись назад и убедившись в том, что снежные верхушки гор все еще на месте и не собираются никуда деваться, Поттер расслабился и направился вглубь сада. Туда, где рано или поздно должна была закончиться аллея буйно цветущих яблонь. Неуловимое дуновение теплого весеннего ветра привело ветви в движение, и с них с тихим шелестом посыпались хрупкие лепестки. Несколько из них запутались во взлохмаченных черных волосах. Тропинка вывела Гарри к большому пруду. Спокойная вода была настолько чистой и прозрачной, что без труда можно было разглядеть серебристые стайки мелких рыбешек прятавшихся в водорослях. Поттер повертел головой: справа обнаружилась раскидистая плакучая ива; слева внимание привлекла деревянная конструкция, которую Гарри, не зная, как правильно называется это сооружение, мысленно окрестил причалом. Слегка потемневшие от времени доски притягивали, и Поттер поддался. В тяжелой зимней мантии становилось ужасно жарко, Гарри расстелил ее на траву и лег заложив одну руку за голову. Свободная рука сама потянулась к травинке — хотелось прикоснуться, чтобы понять настоящая ли она. Травинка оказалась самой настоящей: с характерным скрипом она оторвалась от своего основания и тут же перекочевала в рот Гарри. Нет. Поттер сделал это не для того, чтобы ее съесть, а чтобы перекатывать ее из одного уголка губ в другой и думать. Обстановка располагала к спокойному течению мыслей. «Итак. Вернемся к событиям последних суток. Я снова спас жизнь слизеринскому хорьку – это раз. Получил неожиданный удар ниже пояса от друзей — это два!» — дальше продолжить перечисления Гарри уже не смог, так как край сознания уцепился за мысль о том, что Малфой занимает первую позицию в этом списке, и требовал объяснения этому. «С каких это пор жизнь белобрысого стала для меня важнее друзей? Да. Друзей. Несмотря ни на что, даже на такое свинское поведение Рона, они остаются для меня друзьями. А Малфой остается врагом. Врагом? Нет. Врагам жизнь не спасают. Тогда кто он? Неблагодарная слизеринская сволочь? Вероятно. Но если он сволочь, и я в этом более чем уверен, то почему меня так задели его слова? А задели ли? Нет… А почему я разозлился? По привычке. Рефлекс…» — Гарри перевернулся на живот и отбросил ставшую безвкусной травинку, перед глазами пролетели картинки воспоминаний, словно он смотрел в оставленную на ветру раскрытой книгу. Мысли роились в голове, жужжали, толкались, прыгали одна на другую, и в один прекрасный момент Поттер осознал, что улыбается, вспоминая утреннюю перепалку. Столь неожиданное понимание стало откровением. Но не успел он ужаснуться своим мыслям, как приятное тепло разлилось внутри, заполняя пустоту, которую Гарри испытывал с самого первого дня в Хогвартсе. Сознание того, что все перепалки вовсе не являлись враждой, а были всего лишь проявлением мальчишеского упрямства и гордости, обожгло, словно пощечина. Второй пощечиной стало понимание того, что он скучал по этому заносчивому белобрысому слизеринцу. И, наконец, третьим ударом пришлось понимание того, что Гарри все это нравится. Под «это» он подразумевал все происходящее: избитого Драко, от которого так здорово пахло зелеными яблоками, язвительные слова, колкий взгляд серых глаз, перебранки… И то, что Малфой так легко занял мысли, отодвигая все переживания последних месяцев на задний план. Боль от обиды на выходку Рона и Джорджа притупилась. Осталась только тонкая игла стыда за собственное свое поведение и выходку в Хогвартс-Экспрессе. А потом… потом пришло какое-то тягуче-горькое сожаление о том, что что-то сделано не так. Неправильно. Причем не сейчас, а давно. И не год и не два года назад… гораздо раньше. От земли потянуло сыростью, и Гарри увидел, что над зачарованным садом начинают сгущаться ранние зимние сумерки. Лениво потянувшись, разминая затекшие от долгого лежания мышцы, Поттер все-таки заставил себя встать и вернуться обратно в дом. К тому же легкое чувство голода грозило вот-вот перерасти во что-то более сильное. Отряхнув порядком измятую мантию, Гарри с удовлетворением отметил, что примятая трава снова выпрямилась, не оставляя никаких следов его пребывания здесь. Дойдя до границы, Гарри остановился, закутался посильнее в мантию, зябко поежился и сделал шаг на заснеженную тропинку. Купол знакомо дрогнул, но вопреки ожиданию, морозный воздух не ударил в лицо и не защипал разогретую кожу. Вместе с тем, как Гарри шагнул, от купола словно отделилась часть, заключившая его в теплый кокон, и как только он переступил порог особняка, она осыпалась золотой пылью. Горячий ужин оказался как нельзя кстати. Сытый и довольный Гарри устроился в удобном кресле перед камином, жмурясь на огонь. Мыслей почти не осталось. По венам разливалось приятное предвкушение, восторг, только с чем это связано, Гарри пока не понимал… Может быть, и с предстоящим Рождеством. *** Пробуждение далось Драко с трудом, однако он уже не чувствовал прежней боли: мышцы немного окрепли и уже не ныли при каждой попытке пошевелиться, немного саднила разбитая губа, и все еще не покидало неприятное ощущение над левым глазом — как раз в том месте, где бровь была рассечена. Оценив свое состояние, как удовлетворительное, Малфой с видимым усилием заставил себя сесть на постели. Голова закружилась от резкого движения, и он, подтянув колени к груди и обхватив руками, уронил на них голову. На глаза попался пузырек с тонизирующим зельем. Недолго думая, Драко влил в себя содержимое флакона, и, чувствуя, как вязкая прохладная жидкость обволакивает желудок, прислушался к собственным ощущениям. Слабость постепенно отступала. Через четверть часа Малфою удалось встать с кровати и, придерживаясь за стену, дойти до двери, которая, по его мнению, должна была скрывать за собой ванную комнату. Так оно и оказалось. Темно-бежевый кафель, большое зеркало над раковиной, ванна. За ширмой обнаружился унитаз. Исполнив прихоть организма, Драко приблизился к зеркалу. На мгновенье ему захотелось обернуться и убедиться, что за ним никого нет, потому что тот, кого он увидел в отражении, был совершенно незнаком. Слипшиеся посеревшие волосы, потерявшие блеск, опухшее лицо, огромные синяки под глазами, вздувшаяся щека… Малфой осторожно пошарил языком во рту, и оправдал самые негативные ожидания — одного зуба справа вверху недоставало. Драко с детства ненавидел лечить зубы, но не потому, что это было больно, а потому что крайне неуютно чувствовал себя от того, что кто-то чужой заглядывает в его рот. Это казалось слишком противоестественным. Сочтя, что «наслаждения» собственным видом на сегодня достаточно, он вернулся в комнату. Проходя мимо окна, краем глаза он зацепился за любопытный пейзаж: прямо под окнами простирался чудесный сад, в центре которого находился пруд с причалом и привязанной к нему лодкой. Стоять без опоры было еще тяжело, поэтому Малфой облокотился на подоконник и стал разглядывать открывавшийся за украшенным по краям морозными узорами стеклом вид. Кусочек за кусочком, словно собирая мозаику, взгляд Драко исследовал так нелепо выглядящий среди снега зеленый весенний сад, пока не уперся в черное пятно на берегу пруда. При более подробном изучении пятно оказалось не кем иным, как Поттером. Очарование вмиг слетело с Малфоя. — Вот и ложка дегтя в бочке меда… — шепотом выдохнул он и слегка вздрогнул, когда за спиной скрипнула дверь. — Правда, он красив? — в комнату вошла Клементина. — Он отвратителен! — запоздало сообразив, что вопрос совершенно не имел отношения к Поттеру, мыслями о котором и был занят Драко в данный момент, он торопливо добавил: — Простите, что вы сейчас имели в виду? — Сад, конечно! А вы? — на лице женщины читалось явное изумление столь грубым и необоснованным ответом. — А я Поттера, — поспешил с ответом Малфой, но, поняв свою оплошность, прикусил губу и слегка виноватым, совершенно несвойственным ему тоном, продолжил, отводя взгляд: — А сад действительно восхитителен! Чья это магия? — Раньше этот особняк принадлежал одному древнему роду, но так случилось, что род прекратился, и последнему его представителю пришлось завещать особняк прабабушке Минервы — сад, как и сам дом, нуждается в постоянном уходе. А почему вы считаете мистера Поттера отвратительным? — Просто потому, что он Поттер… — Малфой растерялся от неожиданного вопроса и брякнул первое, что пришло ему в голову. — Разве это повод считать человека отвратительным? Тем более того, кто так позаботился о вас… Не думаю, что он мог сделать вам что-либо настолько плохое, чего нельзя было бы простить после вчерашнего. Драко молчал, наблюдая за тем, как в сгущающихся сумерках, фигура Поттера отделилась от земли и направилась к дому. Ссутулившийся, словно нес на плечах тяжелую мраморную плиту, поникший… но с улыбкой на губах. Странное сочетание. Неправильное. Как и чувство жалости, кольнувшее Драко, заставившее его задуматься над словами женщины. «И правда, что такое сотворил Поттер, кроме того, что дважды сделал меня своим должником, за что стоило бы его ненавидеть? Отверг мою руку? Глупости. Сам виноват — не надо было вести себя так, словно … тьфу. Даже слов толком подобрать не могу. А что еще? Постоянно выигрывал матчи по квиддичу? Регулярно выходил сухим из воды, попадая в переделки? Да какое мне до этого, в конце концов, дело?» — хмуро размышлял Малфой. Действие тонизирующего зелья проходило, и по телу снова начала разливаться слабость и усталость, что заставило Драко вернуться в постель. Услужливый домовик появился с подносом, на котором обнаружился кусок свежего ароматного хлеба, пиала с бульоном и стакан тыквенного сока. Аппетит проснулся моментально. Драко уже давно не приходилось есть такую простую, но, тем не менее, столь вкусную еду. Пиала опустела, стакан тоже… затем снова появился домовик и забрал посуду и, пожелав «молодому лорду Малфою» приятного отдыха, исчез. Чувство насыщения принесло с собой сонливость. Уже проваливаясь в сон, Драко осознал, что все еще думает над словами Клементины, и что никакой ненависти на самом деле не было. Просто задетая гордость и желание отомстить непонятно за что и непонятно кому. И все это давно превратилось в тлен, в пепел, оставшийся в выручай-комнате. *** Босые ноги приятно щекочет трава. Крупные капли по-летнему теплого дождя залепляют стекла очков, но, несмотря на эту маленькую неприятность, цель видна впереди. Размытая фигура в темной промокшей насквозь мантии, облепившей худощавое тело. Фигура все ближе и ближе. И аромат… аромат зленных яблок обволакивает, пробирется под кожу. Вот уже можно протянуть руку и коснуться остро выпирающего плеча. Человек оборачивается, и Гарри видит, как потемневшие от дождя волосы липнут к опухшему от побоев лицу парня, не узнать которого просто невозможно. Глубокий судорожный вдох и Поттер резко садится на постели просыпаясь. Липкие щупальца сна отступают, оставляя лишь неприятное ощущение. Что напугало Гарри больше — то, что снился ему именно Малфой? Или то, что этот Малфой был изуродован побоями? Даже сам Гарри затруднялся ответить на этот вопрос… даже самому себе. Небо за окном только начинало светлеть. Поттер перевернулся на другой бок, по уши зарылся в одеяло и попытался снова уснуть, но ничего не вышло. Сон как рукой сняло. Проворочавшись в постели битый час, он все-таки встал и прошлепал босиком в ванну. Несмотря на то, что шел он сейчас по паркету, который четко видел, его не покидало ощущение щекочущей ступни травы. Опершись руками на раковину и наблюдая в зеркале за тем, как с волос на лицо капает вода, Поттер пытался понять, почему ему приснился такой сон. Не получалось. Тряхнув головой, чтобы уйти от наваждения, Поттер забрызгал зеркало, стер капли ребром ладони и, пожав плечами на непонимающий взгляд отражения, вышел из ванной. Ноги сами принесли Гарри на то же место, где он вчера пролежал на траве полдня. Но на этот раз он разулся, закатал джинсы по колено, дошел до края причала, сел, спустив ступни в теплую воду, непроизвольно болтая ими, тем самым распугивая серебристые косяки рыбешек. По воде пошла рябь, расходившаяся по глади огромными кругами. Поттер проследил за одним из кругов и уперся взглядом в бок самой обыкновенной деревянной лодки с веслами толстой витой веревкой привязанной к причалу, о который разбилась гонимая Поттером волна. И он был готов поклясться, что еще несколько минут назад ее тут не было. Оглянувшись по сторонам и не увидев ничего подозрительного, Гарри в который раз за сегодня непонимающе пожал плечами и снова уставился вглубь пруда. Лодка навевала не очень приятные воспоминания о последнем вечере жизни Дамблдора. По коже пробежала стайка мурашек, внутренности сжались в комок, который тут же переместился в район шеи. Глаза защипало. Поттер со всего маху ударил кулаком о причал, разбивая костяшки в кровь. Пошипев немного от боли, пришлось признать, что это все-таки самый действенный способ отвлечься от мрачных мыслей о директоре Дамблдоре и профессоре Снейпе. За спиной послышался шелест травы. Гарри напрягся и настороженно обернулся. Из яблоневой аллеи гордой походкой вышел Малфой и направлялся он прямиком к Поттеру, который отвернулся обратно к воде, заметно расслабляясь. После вчерашних откровений Гарри совершенно не представлял как теперь себя вести со слизеринцем. Снова вспылить и наговорить непонятно чего не хотелось. Пора было взрослеть. И Гарри принял решение никак не реагировать на провокацию Малфоя. Доска под правой рукой Гарри жалобно скрипнула, и он посмотрел на нее. В непосредственной близости от его собственной руги он увидел босую ногу… Поттер поднял глаза на ее обладателя. Ошибки быть не могло, это был действительно Малфой, стоящий босиком на причале, в точно так же закатанных брюках, как и у Гарри, и вопросительно смотрел на него сверху вниз. Гарри вопроса серых глаз, видимо, не понял. Пришлось Драко нарушить тишину: — Может быть, подвинешься? — Тонкая светлая бровь привычно взлетела вверх. Гарри хотел было ответить, что-то вроде «Тебе что, места мало?», но вовремя прикусил язык и, пожав плечами, сдвинулся в бок. Драко сел рядом и, опасливо коснувшись воды кончиками пальцев, проверяя ее температуру, расслабился и погрузил обе ноги в воду. Гарри машинально отметил, что даже такое действие Малфой сделал грациозно: изящно изогнутая бледная ступня, легкое касание, даже нежное… Поттер тряхнул головой, прогоняя странные мысли. Повисла тишина. Но она не напрягала. Оба думали о своем, не обращая внимания друг на друга. Наконец, Поттер решился задать вопрос: — Зачем ты пришел? Ты же знал, что я здесь. — Знал. Но пришел. Знаешь ли, скучно сидеть одному в комнате вторые сутки подряд. К тому же свежий воздух способствует выздоровлению. Ты же хочешь, чтобы я быстрее выздоровел? — Нет. То есть, да! — Гарри замялся, подбирая слова, чтобы пояснить свой ответ. Почему он должен был что-то объяснять, Поттер даже не задумался. — То есть, я хочу, чтобы ты поправился, но тогда… — Что «тогда»? — серые глаза лукаво прищурились. Где-то в аллее насмешливо прощебетала птица. — Ничего. Забудь. Гарри снова опустил голову, разглядывая, как круги на воде пересекаются между собой и, в конце концов, образуют один большой круг, объединяющий все четыре… Вновь тишина, нарушаемая плеском воды, шелестом листвы и щебетом птиц. Такая уютная и мягкая. И никакого напряжения, будто все так и должно быть. — Ты вернулся в Хогвартс? — На этот раз тишину нарушил Драко. — Да. А ты почему не вернулся? — Если ты не заметил, никто из слизеринцев не вернулся. — Я бы тоже не вернулся, если бы не хотел стать аврором… Погоди, так получается, что ты не можешь получить результат по Т.Р.И.Т.О.Нам? — Угу. — И что ты собираешься с этим делать? Почему не пошел в другую школу? — почему-то для Гарри эти вопросы казались такими важными. — Ничего, — Драко скривился. — Я — сын Пожирателя, пусть и оправданного… и сам… тоже… Гарри снова замолчал, бросив взгляд на левое предплечье, туда, где должна была быть Метка. Все это казалось неправильным. И разговор, и грусть в голосе. И это спокойствие, царившее между ними. Все было не так… что-то ускользало. — Сегодня Рождество. Ты, наверное, хочешь вернуться домой, отметить его с родителями? — еще одна неуклюжая попытка завязать разговор на нейтральную тему. — Родители в Италии. Решили поправить здоровье. — А ты почему остался? — Не хочу им мешать. Да и за поместьем присмотр нужен. И снова тишина. Сухие вопросы, сухие, не окрашенные какими-либо эмоциями, ответы. И чувство, что хочется говорить совсем другое, и слышать в ответ тоже. Не о Хогвартсе, не о родственниках, не о Волдеморте… а о том, чем были заняты мысли последние сутки. И каждый уверился в том, что размышления привели к если не одинаковым, то хотя бы похожим выводам. Только сказать вслух почему-то не хватает смелости — а вдруг ошибся? Вдруг он все так же ненавидит, а сдерживается только из чувства такта? Или какого-то другого, но тоже благородного. Неважно это. Важно то, что появился страх снова ошибиться и нарушить этот странный контакт, разорвать эту тонкую нить, натянувшуюся между ними. Во что бы то ни стало, ее необходимо сохранить и, по возможности, превратить в крепкий канат. Не сразу. Нить за нитью. Жгут за жгутом… Вода в пруду остывала. Близился вечер. Драко потянул за веревку, которой к причалу была привязана лодка, и притянул ее ближе. Осторожно, держа равновесие, забрался в нее. Поттер обернулся на шум, выныривая из мыслей. Драко смотрел приглашающим взглядом. Гарри недоверчивым. Малфой закатил глаза: — Не бойся. Не собираюсь я тебя топить… сам посуди, если я опрокину лодку, то и сам неизбежно окажусь в воде. — Почему-то мысль о том, что Поттер заподозрил какой-то подвох, неприятно кольнула. «Наверное, он вчера то же самое испытал…» — отстраненно подумал Драко. Гарри поднялся и сел в лодку, чуть не опрокинув ее. Малфой достал палочку и направил на весла — лодка мягко заскользила по водной глади. — Почему ты оказался здесь? Почему не остался в Хогвартсе? Или не поехал к Уизли? — вопрос казался естественным. Драко даже успел заметить грустную тень, скользнувшую по лицу гриффиндорца. — Просто хочу побыть один, — Поттер пожал плечами. Отвечать подробно не хотелось. Тем более о ссоре с друзьями. «Что же с тобой случилось, что МакГонагалл отправила тебя к себе?» — Драко при всем своем желании не смог представить Поттера пришедшего к МакГонагалл и заявившего, что хочет побыть один у нее в особняке. — «М-да. Вот тебе и Герой магической войны…» Они изъездили небольшой пруд вдоль и поперек, думая каждый о своем, пока закатное солнце не окрасило небо в розовый цвет, быстро скатываясь за горизонт. Только тогда Малфой направил лодку обратно к причалу и, привязав веревку на место, выбрался из нее. Следом на причал выбрался и Гарри. Все это время они молчали. Так же молча обулись и направились обратно к особняку. В холле они с изумлением обнаружили огромную пушистую ель. А когда сохранявший тепло кокон снова осыпался пылью, до них долетели и ароматные запахи праздничного ужина. В животе Гарри громко заурчало, и он покраснел от смущения. Драко только усмехнулся. Не злобно. Просто усмехнулся… в воздухе витало праздничное настроение и портить его не хотелось ни себе, ни кому-либо еще. Ведь чего только не случается на Рождество?