В воскресенье над деревней Владимировка пролегал трансатлантический турбулентный поток. Ведьмы опаздывали на традиционный съезд в Лас-Вегас. И для ускорения своего маршрута и чтоб подокучать людям на земле, придумали ветер и песок. Песок из-за секретности, чтоб не видно было. По небу летали детские сланцы, посуда для куличиков из песочницы, куски крыш, пакеты из-под чипсов. Выходишь на улицу и через пять минут ты шахтер. Песок у тебя в трусах, носках, ушах. Хрустит на зубах. У грудастых – в зоне декольте. Деревенские придумали этому явлению название «казахстанский дождь».  Но дождем это и не пахнет. Мама сказала, что это «знойный сирАкко». И мне кажется, она права. К вечеру у всех была морская болезнь от воздушной болтанки.
Когда стемнело, сирАкко стух. И мы, нарушив режим, стали жарить шашлыки, а дети сосать парное молоко через коктейльные трубочки. Маман вынесла им новогоднюю гирлянду и мы жарили шашлыки под разноцветным нимбом. 
Остаться надолго не получилось.  Мы с сестрой тянули спички: кто гостит в деревне первый. Повезло ей. Так что сейчас там пасутся Полина и Макс. Нам с Гошкой достался июль.  Вы скажите, почему не вместе, где два – там и три. А я объясню: дерутся! Мир их не берет.
На следующий день, уже в Челябинске, на сына напала болезнь «я сам». После маниных напутствий «взломай пароль и реши проблему самостоятельно», он решительно заболел. Вымыть голову – сам. Подстричь ногти - сам. Я, честное слово, запрещала.
Потом пять минут лейкой сбивала пену, потому что «эта фигня не смывалась». Оплакивала свой шампунь. А потом пережила клиническую смерть по поводу «подстричь ногти». Потому что кусочек ногтя – внимание, мамочки, - отлетел и застрял в гошкином глазу! Я уже представила – не буду рассказывать, чего я только не представила. Но в травмпункт ехать не пришлось. Вытащила носовым платком. 
В качестве терапии на сон грядущий устроила себе показ двух серий Хауса. Ну а потом, в два ночи, мне пели из окна соловьи. Соловьи пели, что они прекрасны. Что они живы. Что они трепетны и наивны. Что все влюблены. Что больше ничего нет, кроме любовных переживаний. Что насрать на шампунь, ветер и песок. И что ногтей в глазах уже точно не будет. Их было трое, этих соловьев, давали два отделения в концерте. В антракте я заснула. Проснулась от дождя и запаха озона. Так прошли выходные.