[показать]

 ...Где-то в траве пели цикады....

          Он пытался представить себе это "театральное" действие.

          Непонятно откуда, но эта строчка вертелась у него в голове с того самого момента, когда его машина, шурша щебенкой, еловыми шишками и опавшей листвой, мягко нырнула в предрассветный лесной полумрак. Позади остался пансионат и одинокая фигура ошалевшего спросонья сторожа.

          Впереди было две тысячи километров!

...Где-то в траве пели цикады...

          Трасса встретила его отчаянным ревом магистрального тягача, волочившего за собой неимоверной длины телегу с причудливой конструкцией, закрытую брезентом. Сизый дым от двух выхлопных труб заволок все окресности до такой степени, что тратиться на брезент не было никакой необходимости! Сзади понуро плелась машина сопровождения.

          Пропустив кавалькаду, он выпустил свою машину на трассу и некоторое время тащился за эскортом, приводя в порядок пространство вокруг себя - дорожный атлас с закладками, коробки с соком, коробки с дисками и двадцать штук шоколадных батончиков - по одному на каждые сто километров.

          Поерзав на сидении, отрегулировав рулевую колонку и зеркала, подняв стекло и включив кондиционер, он бросил машину вперед. Послушная и сильная она легко, по длинной дуге, обогнула орущий автопоезд и полетела в предрассветный туман. Мимо понеслась чья-то жизнь.
          "...Километры Судьбы намотались на ось..." - донеслось из динамиков.

...Где-то в траве пели цикады...

          Сознание почему-то рисовало бабочек с арфами.
          Он не спал вторые сутки. Заранее просчитанное время никак не хотело укладываться в заготовленный хронометраж. Он торопился догнать уходящий день. Машина ненасытно и послушно съедала километры. Пролетел указатель Елань-Колено.

          "Наверное, пора" - сказал он сам себе и открыл мобильный телефон.
- А-а-лло... - мягко и нараспев пропела трубка…
- Маленький, я хочу тебе что-то сказать.
- Говори.
- А ты где?
- Гуляю.
- Слушай, а где у вас тут околица?
- А тебе зачем?
- Я сейчас подъеду!
          Недоуменная пауза висела до тех пор, пока впереди не замаячили вечерние огни притаившегося предместья.

          Он выхватил ее на обочине дальним светом фар и уже не отпускал, выключив передачу и положившись на силу инерции. Расстояние медленно сокращалось.

          Вопрос: "Ты откуда?" - был и нелеп и благоразумен одновременно, поэтому она просто молчала во всю ширину своих огромных фиалковых глаз.

          - Знаешь, я тебе кое-чего привез... вот...  смотри - это тортик... твой любимый... вернее я не знаю... какой у тебя любимый... Я купил всю витрину!
Он вытащил из багажника сумку-холодильник.
- Какой же ты болвасик!
У нее из глаз брызнули слезы.
- Ну перестань, маленький! Ну, все! Ну, хватит!
Он притянул ее к себе и поцеловал в соленые губы.
- Извини - мне пора!

          Чуть откатив машину назад, он круто вывернул руль и заложил чудовищный вираж. Жалобно завизжали шины, звонкой дробью ударила щебенка с обочины. Впереди было две тысячи километров.

          - Подожди, дурак, дурак... Какой же ты дурак! - Беззвучно шептали ее губы.

          Габаритные огни превратились в одно расплывчатое пятно.

Где-то в траве пели цикады!

Ольчику (Екатеринбург-Бутурлиновка), 03.07.2007

 © Александр Захарченко, 2007

  [показать]