Екатерина Ивановна Трубецкая

Нерчинская каторга вскоре закончилась. В сентябре 1827 года декабристов перевели в Читу, где условия существования значительно облегчились. После крестьянской хибары Благодатского рудника у Трубецкой появились настоящие хоромы - для жен декабристов выстроили целую улицу скромных деревянных домиков, названную Дамской.


Чита, Дамская улица. Рис. декабриста Н.А.Бестужева, 1829-1830


Улица Дамская сейчас выглядит вот так. Вдали по центру дом Трубецких


Читинский острог, акварель Н.А.Бестужева

Наверняка Николай I не раз сожалел о том, что разрешил Екатерине Трубецкой, а затем и другим женам, сестрам, матерям "друзей 14-го декабря" следовать в Сибирь. Декабристов не удалось полностью изолировать от внешнего мира. Жены вели переписку от имени ссыльных, Трубецкой иногда приходилось писать до 30 писем в неделю, поскольку она была лично знакома со многими родственниками и друзьями каторжан; они выписывали для них журналы и газеты, писали письма и жалобы в вышестоящие инстанции - вплоть до царя и шефа жандармов Бенкендорфа, настаивая на улучшении условий содержания своих мужей. Каждый день жены приходили к острогу, чтобы через забор поговорить с узниками, подбодрить их.



Однажды караульный солдат ударил Екатерину Ивановну кулаком, пытаясь прогнать ее – это чуть было не вызвало восстание в остроге, а женщины немедленно написали жалобу в Петербург. Трубецкая после этого демонстративно устраивала "приемы" перед тюрьмой: она приносила скамеечку, усаживалась на нее, и подолгу поочередно беседовала с арестантами через забор. Комендант Нерчинских рудников генерал С.Р. Лепарский не раз говорил: "Я хотел бы лучше иметь дело с тремястами государственных преступников, чем с десятью их женами. Для них у меня нет закона, и я часто поступаю против инструкции…"

М.Н.Волконская

М.Н.Волконская рассказывает об этом (как жиль, что Трубецкая воспоминаний не оставила!): «Так как свидания допускались лишь два раза в неделю, то мы ходили к тюремной ограде - высокому частоколу из толстых, плохо соединённых брёвен, таким способом мы видались и разговаривали друг с другом… Однажды один из солдат горного ведомства счёл своим долгом раскричаться на нас и, не довольствуясь этим, ударил Каташу кулаком. Видя это, я побежала к господину Смольянинову, начальнику в деревне, который пригрозил солдату наказанием, и тотчас же написала очень сильное письмо коменданту… с тех пор мы могли, сколько хотели, оставаться у ограды. Каташа там устраивала прием, приносила от себя складной стул… и садилась; внутри тюремного двора собирался кружок, и каждый ждал своей очереди для беседы».

1 августа 1829 года произошло радостное событие: учитывая ходатайство Лепарского, император разрешил снять со всех декабристов 6-ти килограммовые кандалы. Мастер на все руки Н.А.Бестужев сделал из оков для всех женщин украшения на память - браслеты, нательные крестики, обручальные кольца супругам, позднее он напишет : "И не стыдно ли нам было падать духом, когда слабые женщины возвышались до прекрасного идеала геройства и самоотвержения?"


Обручальные кольца из кандалов

В Чите в семье Трубецких случилось настоящее чудо. Чистый сибирский воздух оказался для болезненной с детства Екатерины целебнее теплых вод Баден-Бадена, куда она не раз ездила лечиться. В 1830 году после девяти лет брака у них родилась первая дочь Сашенька. Молодые родители были безмерно счастливы. Потом дети у них начнут появляться один за другим.


Памятник семье Трубецких поставлен в Петровском заводе. Он не совсем точен: к моменту рождения их первого ребёнка кандалы с заключённых уже сняли. Но, конечно же, не это главное…

В 1830 году декабристов перевели в новую, специально для них построенную тюрьму в Петровском заводе. Жены добились разрешения жить вместе с мужьями в тюремных камерах. 28 сентября 1830 года Екатерина Трубецкая писала матери в Петербург: "Эта жизнь от свидания до свидания, которую нам приходилось выносить столько времени, нам всем слишком дорого стоила, чтобы мы вновь решились подвергнуться ей: это было свыше наших сил. Поэтому все мы находимся в остроге вот уже четыре дня. Нам не разрешили взять с собой детей, но если бы даже позволили, то все равно это было бы невыполнимо из-за местных условий и строгих тюремных правил. После нашего переезда в тюрьму нам разрешили выходить из нее, чтобы присматривать за хозяйством и навещать наших детей… Я живу в очень маленькой комнатке. Темень в ней такая, что мы в полдень не видим без свечей. В стенах много щелей, отовсюду дует ветер, и сырость так велика, что пронизывает до костей. Физические страдания, которые может причинить эта тюрьма, кажутся мне ничтожными в сравнении с жестокой необходимостью быть разлученной со своим ребенком и с беспокойством, которое я испытываю все время, что я не вижу его".


Общий вид Перовского завода. В центре – тюрьма, где были заключены декабристы, 1834 год. Акварель Николая Бестужева (справа художник изобразил себя, за его спиной конвойный)

Дети скрасили для Трубецких жизнь в Петровском заводе. Увы, из девяти родившихся трое умерли совсем крошечными, ещё два сына не дожили до десяти лет. Тем больше любви доставалось выжившим!


Дом Трубецких, в котором сегодня расположен музей декабристов


Памятная доска на доме

После смерти А.Г.Муравьёвой декабристам было разрешено навещать семьи дома. И Трубецкой занялся образованием детей, разработав специальную методику преподавания. В мае 1836 года Екатерина Ивановна описывает сестре жизнь семьи: «Мы встаём в 7 утра и завтракаем в 8, после чего Сергей даёт уроки Сашеньке. До сих пор это ограничивается чтением и писанием по-русски и немного арифметики. Если погода хорошая, дети идут гулять или играют в нашем маленьком саду; если нет, Сашенька берёт свою работу и вышивает рядом с моими пяльцами….


Саша Трубецкая нарисовала себя и Сашу Давыдову за занятиями

Мы обедаем в полдень. После обеда мы иногда идём с детьми к Давыдовой или маленькой Муравьёвой. Иной раз мы остаёмся дома. Дети играют. Сергей чем-нибудь занимается, а я, как всегда, за моими пяльцами. Мы пьём чай в 4 часа, ужинаем в 8, и наступает время укладывания детей. Тогда мы с Сергеем читаем, беседуем и очень спокойно заканчиваем вечер, почти всегда скорее довольные своим днём. Время от времени мы видим остальных дам или у них, или у нас».

Письма Трубецкой из Сибири высший свет Петербурга читал со слезами на глазах, их переписывали от руки и зачитывали в салонах как литературные произведения.


Рисунок в музее

В конце 1835 года указом императора объявлено об окончании каторги для 10 ссыльных декабристов и их переводе на поселение. Екатерина Трубецкая просит у Николая I разрешения переехать с мужем и детьми в Западную Сибирь. Царь, не найдя в ее письме слезных строк с покаяниями и извинениями, в этой просьбе отказал. Он также не разрешит Трубецкой в 1846 году приехать в Петербург, чтобы проститься с умирающим отцом.

Семью Трубецких выслали на поселение в Оёк – маленькое бурятское село в 32 километрах от Иркутска. Недалеко от них на поселении уже жили Волконские, Муравьёвы и другие декабристы. Поселенцам выделялось по 15 десятин земли, "дабы могли они прокормиться". Там князь Трубецкой, начав заниматься сельским хозяйством, вплотную познакомился с крестьянами и их бытом, его заинтересовало положение крестьянства и вопросы волостного управления. Сергей Петрович занимается и садоводством, часто ездит на охоту, ведет дневник наблюдений за птицами и природными явлениями, и даже участвует в разработке золотоносных приисков.


Портрет Трубецкого написан неумело, но с любовью его дочерью Александрой.

Сергей Петрович так описывал свою жизнь: "Не от нас зависело избрать себе место жительства, а теперь мы уже совершенно здесь основались и обзавелись сельским хозяйством. Живём в совершенном уединении, друг другу с женой помогаем в воспитании детей и в хозяйстве". Кроме того, Трубецкой очень много внимания уделял метеорологическим наблюдениям, изучал атмосферное электричество.

А Екатерина Ивановна находила утешение и радость в воспитании детей, обучении их грамоте, языкам, музыке, пению. К этому времени из 9 детей в живых осталось только четверо: три дочери – Александра, Елизавета и Зинаида, и младший сын Иван.


Дочери Екатерины Трубецкой

Помимо собственных детей в семье Трубецких воспитывались сын политссыльного Кучевского, две дочери декабриста Михаила Кюхельбекера, вместе с ними жили двое воспитатели детей. Всем хватало места в этом хлебосольном и гостеприимном доме.

Н.А.Белоголовый в своих воспоминаниях писал о Трубецкой, что она "была олицетворённая доброта, окружённая обожанием не только своих товарищей по ссылке, но всего населения, находившего у неё помощь словом и делом".

В 1845 г. Трубецкой было разрешено с детьми переехать в Иркутск, а мужу иногда приезжать к ним. На самом деле всё выглядело немного иначе. В письме к Е.П.Нарышкиной Екатерина Ивановна объясняла: "Мы переехали в город... Муж будет приезжать навещать нас с разрешения генерал-губернатора от времени до времени. К счастью, это условие оказалось лишь простой формальностью, так что мой муж лишь ограничивается тем, что ездит в Оёк, вот и всё".

Бабушка Лаваль добилась и того, что две старшие дочери Трубецких были приняты в только что открытый в Иркутске институт благородных девиц, который обе закончили с золотыми медалями. Их младший брат Иван учился в иркутской гимназии, и тоже с отличием.

Старая графиня Лаваль в последний раз перед смертью крупно помогла дочери, отправив средства на покупку просторного - в четырнадцать комнат - дома с видом на Ангару в Знаменском предместье Иркутска, рядом с монастырем.


Дом Трубецких в Знаменском предместье Иркутска, сгорел в 1908 г.


Современный вид дома-музея Трубецких в Иркутске

По случайному совпадению дом этот ранее принадлежал губернатору Цейдлеру, тому самому, который много лет назад не пускал ее к ссыльному мужу. Вскоре и Сергей Петрович получил разрешение жить с семьей в Иркутске.

Всем обездоленным в Иркутске был известен дом Трубецких. Екатерина Ивановна всегда оказывала помощь бедным крестьянам, не жалела пожертвований для церкви. Все окрестное население шло к ней за лекарствами, которые она получала из Петербурга и раздавала больным. Многие современники называли Екатерину Ивановну олицетворением неистощимой доброты, удивительным сочетанием тонкого ума и доброго сердца.

В период проживания в Иркутске декабристы так описывали Екатерину Ивановну: в простом платье, с большим вышитым белым воротником, широкая коса уложена корзинкой вокруг высокой черепаховой гребенки, спереди, с обеих сторон спускаются длинные, завитые локоны, лучистые глаза, искрящиеся умом, сияющие добром и божьей правдой.



Всё бы хорошо, но годы испытаний сказывались на здоровье Екатерины Ивановны. Она тяжело переживала утраты детей, смерть родителей (И.С.Лаваль умер в 1846 году, А.Г.Лаваль – в 1850-м). Она просила разрешения приехать повидаться с ними, но не получила его. Видимо, царь не мог смириться с фразой в её письме: «Я очень несчастна, но если бы мне было суждено пережить всё снова, я поступила бы точно так же». После смерти отца Екатерина Ивановна написала сестре: «Вообще у меня совершенный облик и повадки 60-летней женщины, я чувствую себя страшно постаревшей».

А четыре года спустя З.И.Лебцельтерн писала: «Вскоре после смерти матери сестра заболела, и в конце концов у неё обнаружили чахотку. Но нам об этом не сообщили. Мы издавна знали, что она страдает грыжей, из-за которой не может ходить, и что по дому и саду её возят в кресле» (по другим сведениям, у Екатерины Ивановны был не туберкулёз, а рак лёгких).

Е.И.Трубецкая

В 1852 году вышли замуж сразу две дочери Трубецких: старшая, Александра, - за кяхтинского градоначальника Н.Р.Ребиндера, а Елизавета - за Петра Васильевича Давыдова, сына декабриста, родившегося ещё до восстания. Он приехал в Иркутск познакомиться с друзьями своих родителей, а в результате основал новую декабристскую семью.

Сергей Петрович писал З.И.Лебцельтерн о жене: «Несмотря на то, что она желала их замужества и знала, что они счастливы, разлука с ними была ей очень тяжела. Не без основания можно сказать, что клинок разрушил ножны, ибо тело её не было достаточно сильным, чтобы безнаказанно переносить движения души. После отъезда Лизы она стала худеть, потом ночами стала появляться испарина, ревматические боли в лопатках, сухой кашель после прошлой весны… который свидетельствовал о поражении лёгких».

До амнистии Екатерина Трубецкая не дожила 2 года: она умерла 14 октября 1854 г. в возрасте 53 лет. На ее похороны пришел весь город – от бедноты до генерал-губернатора Восточной Сибири. Таких многолюдных похорон город до того не знал. В траурной процессии рядом с декабристами и простыми людьми шли генерал-губернатор, офицеры и чиновники. Ее похоронили в ограде Знаменского монастыря рядом с умершими детьми.


Могила Е.И.Трубецкой на территории Знаменского монастыря

К счастью захоронение осталось известным. Хотя могло в свете последующих событий и затеряться. На удивление, но удалось найти старую фотографию могилы до разрушения и сегодняшнего состояния.*  Могилу обнесли простенькой оградкой в 1953 году.

На следующий день после похорон газета «Вестник Восточной Сибири» писала: «Ей не нужно было ни надгробных слов, ни похвал человеческих, которые напомнили бы о жизни её. Дела покойной сами за себя говорят. Толпа, облагодетельствованная ею, принесла ей дань любви - сердечные слёзы».

А муж вспоминал: «Жена моя была не просто женщина, которая соединила судьбу свою с моей судьбой для прохождения жизни по одному общему пути. Она слила всё существование своё с моим; мысли, чувства, правила, желания, надежды, - всё, одним словом, всё было у нас общее. Она не жила для себя, она жила единственно для меня и детей; и это не на словах, а на деле, все поступки её, все помышления её не имели предметами ничего другого. В отношении самой себя она старания прилагала единственно о том, чтобы исправить все недостатки, которые в себе замечала, и приобрести все христианские добродетели, которых исполнение требует от нас Спаситель... Тридцать четыре года мы прожили вместе, и прожили их, как один день».

С.П.Трубецкой после возвращения из Сибири

Когда была объявлена амнистия декабристам, Сергей Трубецкой не хотел возвращаться, покидать могилу жены. Его убедили сделать это ради единственного сына и наследника Ивана: 13-летнему мальчику было необходимо получить образование, соответствующее положению в обществе его семьи (после амнистии он получил не только все права дворянства, но и княжеский титул). Перед отъездом Трубецкой долго рыдал на могиле своей Каташи… Его, бесчувственного, посадили в возок и увезли из Сибири навсегда.

В Москве вернувшегося князя встречали брат и младшая сестра жены М.И.Борх, которая описала встречу: «С утра, несмотря на сильный холод, все их родственники, в ожидании, собрались на заставе… Когда они подъехали, все молча бросились в объятия друг друга... Они возвращались примирённые, без всякого злопамятства за прошедшее, но также и без всяких иллюзий, не ожидая для себя от жизни ничего, пользуясь прощением лишь для детей, желая, чтобы они снова получили в обществе права, утраченные некогда гражданской смертью их родителей».

С.П.Трубецкой

Александра Сергеевна, старшая дочь Трубецких, умерла за полгода до смерти отца, от чахотки. Сам же князь скончался 22-го ноября 1860 года, в возрасте 70 лет, и был похоронен на кладбище Новодевичьего монастыря. Его похороны вылились в настоящую политическую демонстрацию. Около сотни студентов, участвовавших в похоронах, 7 верст несли его гроб на руках до Новодевичьего монастыря. Власти с перепугу вызвали роту солдат – даже в последний путь Трубецкой оправился под конвоем.


Могила декабриста С.П.Трубецкого у на кладбище Новодевичьего монастыря

Заканчивая рассказ об Екатерине Ивановне Трубецкой, невольно возникает вопрос: могла ли Екатерина Трубецкая поступить по-другому? Ведь никто не заставлял ее во цвете лет одеться в траур, отречься от всех доступных ей с детства благ и роскошной жизни, и добровольно отправиться в неизвестность на край света за мужем-каторжником. Постановлением правительства и Синода жены декабристов признавались вдовами и могли вторично выходить замуж при живых супругах, поскольку мужья их считались "политическими мертвецами".

Ответ нашелся в одном из ее писем Николаю I, в котором она пишет, что несмотря на все тяготы, которые пришлось пережить, она поступила бы точно также. Иного пути Екатерина Ивановна себе и не представляла, это был осознанный выбор. Она родилась ровесницей века и стала лицом своего века, войдя в историю как первая аристократка, отправившаяся на каторгу в Сибирь за мужем. Она достойно перенесла все выпавшие на ее женскую долю испытания. Она сдержала венчальный обет верности, достойно и смиренно пронеся нелегкий крест судьбы своей.

======================

* - В советское время на территории монастыря разместили школу-интернат глухонемых. В 1928 г. был установлен факт разрушения чугунной ограды у памятника Е.И. Трубецкой, находившегося возле Знаменского храма, воспитанниками этой школы, после чего детдом был переселен. Но пострадал не один только памятник Е.И. Трубецкой, а и остальные захоронения, как отмечалось в докладной записке «О состоянии охраны памятников старины, революционного движения, природы и искусств в Восточно-Сибирском крае» 1930 г., подписанной заместителем директора государственного музея Восточно-Сибирского Края Г.С. Островским: «Среди образцов головотяпства и вредительства по отношению к памятникам революционного движения, следует указать на расхищение чугунных решеток и металлических досок с надписей с могил декабристов и кн. Трубецкой в ограде бывшего женского монастыря в Знаменском предместье Иркутска (Маратово), произведенное хозяйственниками усадьбы…» Интернат был выселен, но положение монастыря не улучшилось.

19 января 1933 г. иркутский государственный музей Восточно-Сибирского Края составил перечень памятников (религиозного культа) исторической и художественной ценности и значения, состоящих на учете Восточно-Сибирского Краевого музея и Сектора Науки Наркомпроса РСФСР. По городу Иркутску туда вошли и могилы и памятники, находящиеся в бывшем женском Знаменском монастыре: памятник Шелихову, могилы декабристов Муханова, Панова, Бечасного, а так же могила семьи Трубецкого.

После Великой Отечественной войны государство опять вернулось к вопросу охраны культурного наследия. 14 октября 1948 г. Совет Министров СССР принял специальное постановление № 3898 «О мерах улучшения охраны памятников культуры», подписанное И.В. Сталиным.

В Иркутской области составляются новые списки памятников. Иркутский областной отдел культуры 30 апреля 1949 г. запросил в партархиве копию списка исторических памятников Иркутской области. В сентябре 1949 г. был составлен паспорт на могилу Трубецкой, который был направлен в Управление охраны памятников Комитета по делам культ-просвет учреждений при Совете Министров РСФСР, но в материалах Государственного архива Иркутской области его нет. 20 января 1951 г. был составлен «Акта технического осмотра памятника на могиле Е.И. Трубецкой» в нем говорилось, что памятник представляет собой прямоугольный камень из байкальского серого мрамора, общее состояние которого удовлетворительное.

Состояние территории памятника – благоустроенное. Оградки нет. Требуется устройство железной оградки. После этого памятник на могиле ремонтировался в 1953, 1954 и 1955 гг. Особенно полно реставрация проводилась в 1953 г., что осталось зафиксированным в ведомости объемов работ от 15 июня.

 

Источники:

https://zhiznteatr.mirtesen.ru/blog/43729618204/Ve...astochka-knyaginya-Trubetskaya
https://dzen.ru/media/arhkot/puskai-gorka-moia-sud...ast-5-5d2f736795aa9f00ae818e85
Иллюстрации взяты из доступных источников сети интернет