ИМПЕРАТРИЦА Екатерина II не имела совсем ни поэтического, ни музыкального дарования. Она хорошо писала прозой, но стихи ей не удавались, и ко всяким музыкальным произведениям она относилась с полным равнодушием. В этом отношении мы имеем любопытное свидетельство французского посла графа Сегюра, который, описывая в своих «Записках» путешествие, совершенное им по России в 1787 году в свите императрицы, между прочим, говорит следующее:
«Вечера мы проводили у нея (т- е. у Екатерины), в это время она не терпела принуждения и этикета; мы видели не императрицу, а любезную женщину. На этих вечерах разсказывали, играли в биллиард, разсуждали о литературе. Однажды, государыне вздумалось учиться писать стихи. Целые восемь дней я объяснял ей правила стихосложения. Но когда дошло до дела, то мы заметили, что совершенно напрасно теряли время. Нет, я думаю, слуха, столько нечувствительнаго к созвучию стиха. Ум ея, обширный в политике, не находил образцов для воплощения мечты. Он не выдерживал утомительнаго труда прилаживать рифмы и стихи. Она уверяла, что попытки ея в этом роде будут также неудачны, как попытки славнаго Малебранша, который говорил, что сколько ни старался,— не мог сочинить более двух стихов:
|
«Il fait le plus beau temps du monde «Pour aller à cheval, sur la terre et sur l'onde. 1) |
1) «Теперь отличная погода, чтобы ездить верхом по земле и по воде.
«Безуспешность этих опытов, казалось, раздосадовала государыню. Фицгерберт (английский посол) сказалъ ей: «Что же делать! Нельзя же в одно время достигнуть всех родов славы, и вам должно довольствоваться вашим двустишием, посвященным вашей собачке и вашему доктору:
|
«Ci—git la duchesse Anderson «Qui mordit monsieur Rogerson. l ) |
1) Здесь похоронена герцогиня Андерсон (так называлась любимая собачка императрицы), укусившая господина Рожерсона (придворнаго лейб-медика).
«Итак я отказался от этих уроков поэзии и объявил моей августейшей ученице, что ей надо ограничиться одною прозою».
Как бы в подтверждение свидетельства Сегюра, Г. В. Есипов нашел в Государственном Архиве, в бумагах Екатерины II (кн. XVII, лист 213) стихотворение ея, писанное во время того же путешествия 1787 года, из Бахчисарая, к князю Потемкину. Приводим это стихотворение, обязательно сообщенное нам г. Есиповым, с буквальной точностью.
|
«Лежала я вечор в беседке ханской «В средине бусурман и веры мусульманской. «Против беседки той построена мечеть, «Куда всяк день пять раз иман народ влечет. «Я думала заснуть, и лишь закрылись очи, «Как, уши он заткнув, взревел изо всей мочи. «В тот миг мой сон изчез; иман иль бык мычит? «Спросила я вскоча. Нет, с башни там мулла кричит, «Татарин отвечал, изо рта вынув трубку; «Дым лезет с низу вверх, как будто грецку губку «Наполнила вода, равно табашна вонь; «И из беседки той поспешно гонит вон, «Вельми досадно мне, что дым был чрезвычайный, «Ищу причины я, случай необычайный! «Татарин не один, лежит их много тут, «Они вокруг меня как пчелы к меду льнут. «Вокруг беседки той орда их кочевала «И из любви ко мне тут близко ночевала. «О Божьи чудеса! из предков кто моих «Спокойно почивал от орд и ханов их? «А мне мешает спать среди Бакчисарая «Табашный дым и крик; но, впрочем, место рая; «Иль не помнит кто нашествий их на Русь, «Как разоряли все, как наводили трусь? «Хвалю тебя, мой друг, занявши здешний край, «Ты бдением своим все вяще укрепляй». |
Сообщено Г. В. Есиповым.
