Приданое княгини H.Б. Долгоруковой.
Внук княгини Натальи Борисовны Долгоруковой, князь Иван Михайлович Долгоруков, пристрастный автор “Капища моего сердца”, отличавшийся недоброжелательством к своим родственникам, главным образом содействовал распространению того мнения, будто княгиня Наталия Борисовна была обделена своим старшим братом, графом Петром Борисовичем Шереметевым. Мнение это установилось без проверки и послужило поводом к заявлению некоторых претензий даже до начала нынешнего столетия.
Дети княгини Натальи Борисовны были некрепкого здоровья. Старший сын ее Дмитрий, совсем больной, жил и умер у нее в Киеве. О другом ее сыне, князе Михаиле, граф Петр Борисович отзывается, как о брате, и ему стоит только сказать слово, чтобы в известном направлении подействовать на него, а через него на его сына, которым он имел причины быть недоволен 1.
Нельзя не считаться с известною долею раздражительности в характере княгини Натальи Борисовны: это чувство вполне законное и вызванное ее сложными испытаниями. Ей, конечно, не могло быть приятно, что ненавистное ей правительство императрицы Анны оказывало брату ее и семье его покровительство 2, вполне естественное по близкому родству Шереметевых с Салтыковыми. Не могло быть близких отношений между верховниками Долгоруковыми и князем А. М. Черкаским, хотя сей последний и пытался хлопотать о смягчении их участи 3. Само собою разумеется, что не было особенной близости между княгинею Натальей Борисовной и “Тигрицей”, дочерью князя Черкасского, вышедшей замуж за ее старшого брата, графа Петра Борисовича.
Сильный и властный характер княгини Натальи Борисовны, сочувственный образ ее, как женщины долга и увлечений, поэтический отблеск, составившийся вокруг ее имени и подтверждаемый ее драгоценными Записками, все это привлекает сочувствие на ее сторону, когда она жалуется на недостаточную горячность к ней старшего брата.
Но память о княгине Наталье Борисовне свято береглась в доме этого брата. Молодое поколение, возроставшее у него, помнило сохранившиеся о ней сочувственные предания. В Кускове имеются два портрета ее (оба поясные): один еще молодой девушкой; другой – монахиней; правою рукою она показывает на свиток, на котором надпись из псалма. Сохранилось предание о любимых ею Кусковских розах, и до ныне неизменно средняя аллея за памятником Екатерины обсаживается розами. Если бы была вражда, то вряд ли бы в доме графа Петра Борисовича поддерживались эти сочувственные предания, дошедшие до меня путем Т. В. Шлыковой. Сколько раз заставляла она прочитывать ей поэму Козлова, всегда умилялась, слушая ее, и выражала сожаление, что она уже не застала в живых княгини Натальи Борисовны.
От нее разговор переходил нередко на сестер ее, Веру Борисовну Лопухину и княгиню Екатерину Борисовну Урусову, которых Татьяна Васильевна лично знала. На сколько близки были отношения брата с сестрами, в особенности с В.Б. Лопухиной, на столько, повидимому, далеки взаимные отношения сестер. Обе сестры до конца дней своих пользовались дружбой и покровительством старшего брата и существенной его поддержкой.
“Единонаследие” гр. Петра Борисовича, основанное на Петровском законе (отмененном императрицею Анною, но без обратного действия), конечно могло раздражать многих. Во всяком случае относились к Петровскому закону критически и даже несдержанно, чувствуя за собой опору нового правительства. С этим единонаследием более мирился меньшой и любимый брат княгини Натальи Борисовны, граф Сергей Борисович, отличавшийся характером сговорчивым и тихим. Он был женат на княжне Фетинье Яковлевне Лобановой-Ростовской и жил уединенно в своем любимом Коломенском имении с. Сандырях. Здесь он кончил свои дни. Доверенное лицо графа Петра Борисовича Иван Чубаров пишет в Петербург к управителю Василию Акимовичу из Москвы 31 Января 1768 года:
“Государь мой Василий Акимович! Отписку вашу от 29 дня сего месяца его сиятельство получить изволил. У нас в доме еще немалая конфузия. Граф Сергий Борисович вчерашнего дня в 8 часов пополудни в Коломенской своей деревне селе Сандыри скончался, а так как его сиятельство граф государь в немалом огорчении, затем к вам отписать не изволит. Прошу об том сказать князю Андрею Николаевичу 4. Его сиятельство граф государь письмо к нему изволил написать вчера по утру, и не надеюсь, чтоб о кончине графа Сергия Борисовича писал” 5.
Поселившись в Киеве, что было вполне понятно, княгиня Наталья Борисовна стала хлопотать о пострижении в монахи своего сына Дмитрия; но императрица Екатерина в письме своем отказала ей в согласии, и вполне разумно 6.
Схимонахиня Нектария жила в Киево-Фроловском монастыре, где навещал ее меньшой ее брат. Правда, что старший не трогался из Петербурга и Москвы; но его служебное положение было иное и мене досужное.
Когда возникло дело так называемых “претендателей”, князь И.М. Долгоруков был конечно на их стороне и не бездействовал при дворе цесаревича Павла.
Дело это имеет своеобразный интерес и вводит нас в мир дрязг и сложных тяжебных пререканий, которыми нередко отличались семейные отношения в конце прошлого века. Главным “претендателем” являлся граф Михаил Сергеевич Шереметев, правнук старшего сына фельдмаршала, графа Михаила Борисовича. Он также не мирился с Петровским законом единонаследия.
Следущий документ заключает в себе прямой ответ на клевету князя Ивана Михайловича Долгорукова.
1745, Февраля в пятый день, вдова княгиня Наталья Борисова дочь, князя Иванова жена Алексеева сына Долгорукова дала сию запись брату своему родному, действительному камергеру и орденов Александра Невского и св. Анны кавалеру, графу Петру Борисовичу Шереметеву и жене его и детям, в том, что в прошлом 1730 г. выдана была я княгиня Наталья им братом моим графом Петром Борисовичем замуж за помянутого покойного мужа моего князя Ивана Алексеевича Долгорукова к движимым имением, по силе пунктов 1714 года и по силе завета покойного отца нашего генерала фельдмаршала и кавалера графа Бориса Петровича, писанного в прошлом 1718 году за его отца нашею рукою, которым заветом покойный отец наш учинил во всем недвижимом имении законным наследником его брата моего графа Петра Борисовича одного, по которому завету отца нашего все недвижимое имение, по решению Вотчинной Коллегии, за ним братом моим по тому отца нашего завету утверждено; а в движимых покойного отца нашего имениях по оному же завету учинены наследниками я вдова, княгиня Наталья с братом моим родным графом Сергеем Борисовичем и с сестрами. И по оному отца нашего завету, что чего по разделу мне княгине Наталье надлежало от него, брата моего графа Петра Борисовича, я получила себе все сполна, и впред мне вдове княгине Наталье и детям моим и по нас наследникам на него брата моего графа Петра Борисовича и на жену его, и на детей, и на наследников их о вышеописанном данном мне по завету отца моего движимом имении и ни о чем и впред по тому отца нашего завету не бить челом и ничего не искать. А что чего я вдова княгиня Наталья от него брата своего получила, в том я вдова княгиня Наталья ему брату моему дала росписку за своею рукою. А ежели я вдова княгиня Наталья и дети мои и наследники против сей записи в чем нибудь не устоим, и ему брату моему графу Петру Борисовичу, жене его, и детям, и наследникам взять на мне княгине Наталье и на детях моих и на наследниках за неустойку денег 1000 рублей. А сия запись ему брату моему, жене его и детям и наследникам их с такою же неустойкою дана в запись.
К сей записи вдова княгиня Наталья, Борисова дочь, князя Иванова жена, Долгорукова вышеписанную сделку при нижеподписавшихся свидетелях учинила и неустойки числом 1000 рублей написала и руку приложила.
У сей записи генерал и кавалер Василий Яковлев сын Левашов свидетелем был и руку приложил.
У сей записи вице-полковник князь Семен князь Федоров сын Волконский свидетелем был и руку приложил.
Иван Григорьев сын Чернцов.
Далее следуют такие же подписи свидетелей и рукоприкладчиков.
Гвардии конного полка ротмистр граф Сергий Борисович Шереметев.
Лейб-гвардии капитан Андриан Иванов сын Лопухин.
Правительствующего Сената Конторы прокурор Андрей Григорьев сын Щербинин.
Военный советник Михаил Степанов сын Опочинин.
Ревизион-Коллегии прокурор Михаил Романов сын Богдашев.
Запись писал Московской Крепостной Конторы подъячий Антип Попов 1745 года Февраля в 5-ый день. Сия запись Московской Kpепостной Конторы в книгу подлинно записана. Пошлины 18 рублев, расход 8 р. ? к. взято. Надсмотрщик Андрей Моисеев.
1. Из домашнего архива.
2. Архив князя Д. Б. Голицына в селе Вязёмах.
3. Сборник Истор. Общества, т. 81.
4. Щербатову.
5. Граф Петр Борисович перед тем похоронил жену свою, а вслед за братом у него умерла его любимая дочь графиня Анна Петровна.
6. Москвитянин 1844.
7. Домашний архив.
