ЧЕРТЫ ИЗ ДОМАШНЕЙ ЖИЗНИ ИМПЕРАТРИЦЫ АННЫ ИОАННОВНЫ.
1738 г., Июня 17 дня. Мануила, Савелия, Измаила.
Божескою милостию, и заступлением Пресвятыя Богородицы, и повелением ее императорского величества приведена была во дворец летний, и привели меня в дежурную к Андрею Ивановичу Ушакову 1 и его превосходительство велел проводить меня через сад в покой, где живет княгиня Аграфена Александровна Щербатая 2. И когда шла садом, лакей стоял на дороге и спросил: не вы ли-де Филатовна, и я о себе сказалась. И взял меня лакей и довел до крыльца перед почивальней и привел к княгине, а княгиня пошла и доложила обо мне, и изволила ее императорское величество прислать Анну Федоровну Юшкову 3. “Не скучно ли тебе, Филатовна? Посиди!” И посадили со мною говорить от скуки Анну Федоровну Волкову, полковницу; а как пришло время обедать, посадили меня за стол с кн. Голицыною, полковницею Анною Васильевною, с Акулиною Васильевною, с Марьей Михайловной Возницыною, с камер-юнферою Матреною Естифеевною, с Маргаритою Федоровною и с матерью ее Александрою Григорьевной, а иных не упомню.
А как пришел час вечерний, изволила ее величество прислать Анну Федоровну Юшкову. “Ночуй-де у меня, Филатовна!” И я сказала: “Воля ее императорского величества”. А как изволила откушать к вечеру и изволила раздеться, то меня княгиня привела в почивальну пред ее величество. Ее величество изволила меня к ручке пожаловать и тешилась: взяла меня за плечо так крепко, что с телом захватила, ажно больно мне было, и изволила привесть меня к окну и изволила глядеть мне в глаза. Сказала: “Стара очень, не так как раньше была Филатовна; пожелтела”... И я сказала: “уже, матушка, запустила себя; прежде пачкалась, белилась, брови марала, румянилась”, а ее величество изволила говорить: “Румяниться не надобно, а брови марай!”. Много очень тешилась. Изволила про свое величество спросить: “Стара я стала, Филатовна?” 4, а я в ответ: “Никак, матушка, ни капельки старинки в вашем величестве нет !”. “Какова же я толщиною? С Авдотью Ивановну?” 5 И я сказала: “Нельзя, матушка, сравнить ваше величество с нею; она вдвое толще...” Только изволила сказать: “Вот, вот, видишь ли!”, а как кончила, то изволила сказать: — “Ну, говори, Филатовна!” А я в ответ: — Не знаю, что, матушка, и говорить: душа во мне трепещется. Дай отдохнуть!
Ее величеству это смешным показалось, изволила тешиться. “Поди ко мне поближе!”
Стало мне от ее величества милости страшно и мило, упала перед ножками в землю и целую юбочку, а ее величество тешится: “Подымите ее!”
Княгиня меня тащит за рукав кверху, а я и пуще не умею встать. И так моя матушка светла была, что я от радости ночью плакала и спать не могла.
— “Ну, Филатовна, говори!”..
— Не знаю, матушка, что и говорить...
— “Рассказывай про разбойников ”.
Меня уже горе взяло: Я, мол, с разбойниками не живала.
Изволила приказывать что я делаю рассказать Авдотье Ивановне.
Долго вечером изволила сидеть и пошла почивать, а меня княгиня опять взяла к себе, а княгиня живет перед почивальнею.
Поутру опять меня привели в почивальню пред ее величество, в 10-м часу, и первое слово изволила сказать: “Чаю, тебе не мягко спать было”.
Я опять упала в землю перед ее величеством, и изволила тешиться:
— “Подымите ее. Ну, Филатовна, рассказывай”... И я стала говорить:
— Вчерашний день я сидела, как к исповеди готовилась, сердце все во мне трепеталось, а сегодня, матушка, как к причастию готовилась!...
И так изволила моя матушка светла быть, что и сказать не умею.
— “Ну, Филатовна, говори!”
— Не знаю, что и говорить, всемилостивая...
— “Где твой муж и у каких дел?”
— В селе Дединове, в Коломенском уезде, управителем. Матушка изволила вспомнить: “Вы-де были в Новогородских?”
— Те, мол, волости, Государыня, отданы в Невский монастырь.
— “Где же вам лучше, в Новогородских или Коломенских?”
— В Новогородских лучше было, Государыня.
— “Да, для тебя не отымать их стать! А где вы живете, богаты ли мужики?”
— Богаты, матушка.
— “Почему же вы от них не богаты?”
— У меня, всемилостивейшая Государыня, муж говорит: как -де я лягу спать, ничего не боюся, и подушка в головах не вертится...
— “Так -то лучше, Филатовна! Не пользует имение в день гнева, а правда избавляет от смерти”.
Я в землю поклонилась, а как замолчала, изволит говорить: “Ну, Филатовна, говори!”
— Матушка, уже все высказала.
— “Еще не все. Скажи-ка: стреляют -ли дамы в Москве?”
— Видела, Государыня, князь Алексей Михайлович 6 учит стрелять княжну из окна, а мишень поставлена на заборе.
— “Попадает -ли она?”
— Иное, матушка, попадет, а иное кривенько.
— “А в птиц стреляет ли?”
- Видела, Государыня; посадили голубя близко мишени и застрелили в крыло, и голубь ходил на кривобок, а в другой раз уж пристрелила.
— “А другие дамы стреляют ли?”
— Не могу, матушка, донесть, не видала.
Изволила мать моя милостиво расспрашивать, пока кушала, и при мне одеваться изволила, а как одеться изволила, то пожаловала меня к ручке:
— “Только прости, Филатовна, а я опять за тобой пришлю. Поклонись Григорью Петровичу, Авдотье Ивановне”. Изволила приказать Анне Федоровне Юшковой: “Вели отвесть Филатовну на верейке лакеям, да проводить”, а мне пожаловала 100 рублев, сказав: “Я-де помню село Дединово, с матушкою ездила молиться к Николе 7”, а я молвила: Нутка, мол, матушка, ныне пожалуй к Николе-то Чудотворцу помолиться, а ее величество изволила: “Молись Богу, как мир будет ” 8. Изволила меня послать, чтобы я ходила по саду: “Да погляди, Филатовна, моих птиц ”. И как привели меня в сад, вижу ходят две птицы величиною и вышиною от копыт в большую лошадь; копыты коровьи, коленки лошадиные, бедра лошадиные, а как подымет крыло, бедры голы, как тело птичье; шее как у лебедя длинна, мер в 7 или в 8 длины, лебяжья, и головка гусиная, носок меньше гусинова, а перья на ней такия, что на шляпах носят. И так как я стала удивляться таким великим птицам, как-то их зовут, то лакей, остановив меня: “Постой!” побежал от меня во дворец и, прибежав ко мне обратно, передал, что Государыня изволила сказать: “Эту птицу зовут строфокамил; она-де яйцы несет, что в церквах по паникадилам привешивают ” 9.
("Сборник Н. И. Щукина", кн. 2-я).
Примечания
1. Знаменитому своею жестокостью начальнику “Канцелярии розыскных дел”.
2. Урожденная княжна Прозоровская, супруга тайного советника Федора Андреевича Щербатова и бабка графини Дарьи Федоровны Мамоновой. Она была одною из шутих императрицы Анны Иоанновны.
3. Девица, дочь боярина, весьма близкого к царице Прасковье Федоровне.
4. Императрица Анна Иоанновна родилась 28 Января 1693 года ( 17 Октября 1740).
5. Чернышову, урожденную Ржевскую, героиню Петровских пиров.
6. Черкасский. Дочь его княжна Варвара Алексеевна позднее за графом П. Б. Шереметевым. Сама Анна Иоанновна любила стрелять даже и в кабанов, которых держали для нее в особом сарае..
7. Монастырь Николы Радовицкого, между Коломною и Рязанью.
8. Тогда шла война с Турками.
9. Настасья Филатовна была супругою Якова Шестакова, который управлял дворцовым (тогда) селом Дединовым (на Оке, в нынешнем Зарайском уезде). Она сама записала про свою бытность у Государыни, и этот “лист ” ее найден в бумагах ее мужа Дворцовою Следственною Комиссиею. Список с него был доставлен Московскому главнокомандующему Семену Андреевичу Салтыкову, который 6 Марта 1740 года (еще при жизни Государыни) препроводил его в списке в Петербург к А. И. Ушакову. Сами Н. Ф. Шестакова находилась тогда вь Петербурге. П. Б.