Я не влюбилась в него с первого взгляда. Он мне не показался.
Обратно мы возвращались с частным «извозчиком». В машине о чем-то говорили…
Уже не помню. У подъезда вышли и, открыв входную дверь, поднялись на мой первый этаж. В квартире я предложила ему чаю, но он отказался, перетаптываясь с ноги на ногу.
- В чем дело? – подумала я, - Почему он не уходит.
А ему просто-напросто хотелось меня поцеловать, и он это сделал. У меня слегка закружилась голова.
Назавтра Саше надо было ехать в какой-то областной город. Мы договорились созвониться, и он отбыл в свою гостиницу.
Утром, всласть выспавшись, я нигде не обнаружила моего сотового телефона. Куда же он исчез?
Восстановив в памяти всю череду событий, вдруг поняла, что мобильник выпал в автомобиле еще вчера, когда водитель резко нажал на тормоза, и незакрытая дамская сумочка свалилась с сидения куда-то под ноги.
Вот тут я заволновалась: «Как же я свяжусь со своим знакомым?» Но все обошлось, через Интернет я отправила на его мейл номер рабочего телефона и разъяснила ситуацию.
И - о чудо! – он вскоре мне позвонил.
- Уррра!, - закричала я в трубку, услышав его голос. Мы недолго поговорили: ему надо было возвращаться в Москву.
Праздник закончился. Жизнь пошла своим чередом. Но через пару дней меня ждал сюрприз: новенький сотовый телефон – подарок от Саши.
Вот тут я дрогнула. И пошло-поехало. Жизнь завертелась колесом.
Он посылал мне СМС днем и ночью, привлек меня в ЖЖ на свою страницу и познакомил с Леной, которая начала нервничать и призывать меня к осторожности в отношениях с Сашей. Теперь я понимаю, что не без основания. А тогда я сочла все эти слова пустяком, не стоящим внимания. Письма на е-mail стали приходить почти каждый день.
«Мы привыкли к силе, к красоте, к слиянию – друг в друге. Чтобы капризно прощать, и если даже не унять пренебрежение разлуки, мы научились привыкать Малыш: входя, в который раз, будучи облаченными в восковые одежды, в брод - что был найден нашими сердцами, мы не боимся того что страшно, мы не боимся ничего прощать .И по мере приближения друг к другу, мир состоящий из воды – цвета сердца, крови бегущая теплеющая у основания жизнь, – что плескаясь мыла нам ноги и руки перед тем как мы снова расстелем под солнцем немую скатерть любви, конечностями видимыми, и не очень, чувствовали теплеющие накаты штиля. Мы ведь привыкли с тобою, Малыш! – Души сервиз снова опустошая, с собою принесенные килограммы капель – боли, больше не имели возможности испаряясь расширяться в сосуды, в сознание, и таяли они, и таяла боль, и таяли мы, и таяла наша одежда, и недопустимость температуры на воске напоминала о лишающей защищенности, что оберегала нас – внутри которой кипит сосудов расширение и рост сознания.

Ведь мы привыкли, слышишь, Малыш?! – Быть стремительными, на суше, в море. Так и ходят по переходам наши сущности пересекая пространство, делая нас липкими: разноцветными, разнополыми, острыми вонзившихся в нас деталями, гранями, идем мы снова, осознанной безграничностью к броду. К утверждению, к новому, к сохранению, на себе разнородность расширяющих действительность капли - цвета дня и ночи, - несем, двигаемся утонченным земным действием. Чтобы снова поделиться и благодарным быть за хрупкое прощение. Чтобы снова сильным быть, чтобы сохранить и не увидеть убегающее испаренья цветов любви бурлящих в центре, где-то. Где ТОЛЬКО ВОЗЛЕ НАС, Малыш! – Ты отражение в моих глазах, и все что нахожу с тобой одной делю, мы ведь привыкли, Милая! - Прощать друг друга в слиянии, не пренебрегая испепеляющими лучами, быть снова у прозрачной скатерти, пить вновь друг друга - до предела, чтоб снова что-то принести».

Апрель и май прошли в бесконечном, лихорадочном обмене информацией. Он писал мне, я – ему. Его тексты не выдерживали никакой критики с точки зрения грамматики и здравого смысла, но я их читала и понимала сердцем.
«Только что пришло в голову:
А.а..а.-х.-.х.х…(Выдох)…
И разлетелись!... Назад расправив руки-крылья стремительно и дерзко безумными глазами встречный ветер хаваю, дышу!... Шакалы! Люди! Волки! - Я слышу запах, ваш сучий подлости на теле штамп –ха…х..хх…на мне улыбкой ваших действий. А ну-ка! Сука, давай ка! – покусай ка, раскуси!...Оскал мой нежный острый видишь?! – Я часто, головой кручу! Не видишь, да, не видно?! А ты попробуй, по ближе подойти! О чем ты говоришь, нет крыльев?! Да ну вас нахер - в жопу! Весна там! – за бортом! Оставь меня сейчас, в покое! Я взлечу!...»

Я читала, понимала сердцем и отвечала:

«Дорогой, спросила я его, ты ангел или бес? И сама себе ответила: Ангел! Потому что Бес - это тоже Ангел, только падший. Твои тексты - это дьявольское искушение. Я просто не могу собой владеть, когда их читаю. В них бьется какая-то нездешняя энергия, какая-то совершенно непреодолимая сила. Ей можно только покоряться. Сопротивление бесполезно».

Очень часто мы общались по ночам, и тогда он перерождался в кого-то другого, странного и пугающего; начинал говорить в совершенно ином стиле. Писать что-то маловразумительное, как будто в нем жили два разных человека: светлый и темный, и каждый из них поднимал голову в соответствующее время суток.

«Неожиданно для себя, с глубочайшей чувствительностью, он понял:
Легкая, свежая, все еще только просыпающаяся меланхоличность его квартиры, в которой царит темная и молчаливая - царица покоя, уже позади. И все же, выходя, он сохранил мягкость и пластичность - пустивших в его венах корни, - чар.
Новый, глоток не менее чувствительного воздуха, проглотил его. Ошеломленного, остолбеневшего…
Порабощающие секунды нового контраста - вдыхаемого им воздуха, чудом вознесли вершины нового дворца в царстве легких, - пространства.
Он продолжал стоять, так, будто мгновение, переносящее в пространстве, все еще длилось…
С ярким симптомом жадности, вдыхаемые им спиральные вихри, прикосновением, к бескрайним, утренним равнинам, откровенностью восхищения, - взрывали объемом, ровно лежащий покой на дне его дыхания.
Брызги, всплески явлений, раскрашивали душу- мир.
Внезапно, он хищником сделал первый шаг, приближаясь к зеленно –хищному автомобилю, удерживая нежный взгляд на позабытой, и вновь новой – яркости, двух воркующих голубей. Меня многое сегодня ждет. – Произнес он.
- И он черт возьми не ошибся:
Всхлипывая от сильного давления: сокращающих сердце, бьющих в лицо, в глаза мои – наблюдательные, - ветры его живые, тишиной кричащая тайна его, взрывали и моей души пространство – мир. И у этого явления, тоже, есть продолжение…
Брюнетки, блондинки, шатенки, зеленно-желтые, красные, черные, чего здесь только нет…
Останусь в этом найденном мною месте, еще какое-то время…
Здесь так волнующи – танцует темнота, прекрасный голос тишины, и многое, многое, другое…
Ах… Мокрая, сочная, ранимая, наполняющая меня – тля, свежесть…
Два хищника все еще бороздят стеклянные сцены волн…
И где-то, кто-то, другой, а может и такой же, неузнаваемости обронит взгляд, и прикоснуться захочет, к тому же…»

Только потом я поняла, что он меня одурманивал, обволакивал, сводил с ума, уводил в мир нереального, несуществующего, сверхестественного, то есть просто- напросто зомбировал.
[600x419]